Отрезок пути

Гарри открывает было рот, но, подумав, решает не спорить.

– В моем случае признание получилось не очень добровольным, – замечаю я, усмехнувшись.

– Не переживай, Невилл, – успокаивающе говорит Гермиона. – Скоро все привыкнут, и эта тема им наскучит.

Если бы проблема была только в этом! Подавив вздох, я тянусь за очередным письмом.

Наконец, все письма заканчиваются, и я открываю «Ежедневный Пророк». Нет смысла откладывать неизбежное. Уж здесь меня наверняка не станут благодарить.

Я оказываюсь прав. Никаких благодарностей в газете не обнаруживается – сплошное перетряхивание нижнего белья. Мое выступление на суде перевирается самым наглым образом. Радует хотя бы, что большинство людей сами все слышали и вряд ли примут всерьез все эти глупости. Естественно, и мне, и Северусу приписывают еще с десяток интрижек. Хвала Мерлину, в растлении малолетних его, по крайней мере, пока никто не обвиняет. Надеюсь, что и не обвинят. Иначе я просто не знаю, что сделаю.

Как ни странно, наиболее адекватной оказывается статья Риты Скитер. Глупости, конечно, тоже есть. Например, выясняется, что я «говорил о своем возлюбленном с нежностью в голосе», а еще у меня периодически «по щеке скатывалась слеза». Но все это, право, такие мелочи, по сравнению с тем, что эта женщина способна наваять. Что это с ней, интересно? Кингсли припугнул? Едва ли – остальные-то пишут, что хотят.

Несколько статей посвящены Чарли Уизли. Судя по ним, он ведет бурную личную жизнь. Правда, здесь тоже, наверное, вранья полно. Больше всего я опасаюсь за интервью с бабушкой, о котором говорила вчера Джинни. Но здесь все оказывается не так уж страшно:

«– Миссис Лонгботтом, как давно вы знаете о предпочтениях своего единственного внука?

– Всю жизнь. Неужели вы думаете, что он стал бы скрывать от меня столь важную информацию?

– И вы никак не пытались повлиять на него?

– Мой внук – взрослый достойный человек. Он знает, что для него лучше. А я желаю ему только счастья.

– Вы можете как-то прокомментировать его выбор?

– Его выбор меня полностью устраивает. Я много лет знакома и дружна с Северусом Снейпом, и всегда относилась к нему с уважением. А результаты слушания говорят сами за себя».

Да, бабушка всегда знает, что сказать. Хорошо, что она на моей стороне. Надо, пожалуй, заглянуть домой, посмотреть, что и как. Главное, сначала убедиться, что там не пасутся стада журналистов.

– С ума сойти можно! – раздраженно говорит Гермиона, складывая газету. – Война только что закончилась, еще не всех Пожирателей смерти поймали, а их только секс интересует!

– Действительно, кошмар, – раздается веселый голос. – Лично я всегда считал, что сексом нужно интересоваться и во время войны. Ты со мной согласен, Невилл?

Я поднимаю глаза на улыбающегося Чарли.

– Более или менее, – дипломатично отвечаю я и киваю на газеты: – Ты и вправду так весело живешь, или они преувеличили?

– Преувеличили, – признается он, усаживаясь на стол. – Раза в два.

Я не скрываю удивления. Даже если так, все равно получается впечатляюще.

– У меня очень редкое заболевание, – доверительно сообщает Чарли, понизив голос, – называется «недержание мужчин». Надоедают быстро.

Парни неловко ерзают и отводят глаза. Девчонки хихикают и краснеют. Не краснеет только Джинни – видимо, не впервые об этом слышит.

– Ты, кстати, в Сохо бывал, Невилл? – спокойно спрашивает Чарли, не обращая внимания на реакцию окружающих.

– Один раз, – говорю я, вспомнив свою прошлогоднюю прогулку.

Мерлин, неужели и вправду прошел почти год?

– Сходим как-нибудь вместе? – предлагает он и поспешно добавляет: – Ты не подумай, я ни на что не намекаю.

– Э-э-э… ну, можно, наверное…

– А меня возьмете? – встревает Джинни.

– Тебе что там делать??? – одновременно восклицают Гарри и Рон.

– Возьмем, – серьезно говорит Чарли. – Только накрасься поярче, а то никто не поверит, что тебе восемнадцать, в клубы только с этого возраста пускают… Ой, ну что вы так уставились?! – он поворачивается к Гарри и Рону. – Там полно девчонок, Джинни никто пальцем не тронет! Сами подумайте, ну кому она нужна в таком-то месте?

Меня разбирает хохот. Но в этот момент в Большой зал влетает миссис Уизли, и приходится нацепить на лицо серьезное выражение.

– Чарли!!! Что за гадости ты говоришь? – возмущенно выкрикивает она, уперев руки в бока. – Куда ты собрался тащить сестру? Она еще маленькая! И что вы вообще здесь делаете? Я же просила вас не читать эту гадость! – она хватает ближайшую газету и рвет на части. – Они там совсем с ума посходили – не думают, что это могут прочесть дети! Обязательно поговорю с Кингсли! В вашем возрасте рано еще читать такое!

Кричит миссис Уизли как на своих детей, так и на чужих – игнорирует только меня. Но на нее я не злюсь. Ей столько пришлось пережить, выходка Чарли просто стала последней каплей. Пусть лучше меня виноватым делает, чем собственного сына. В каком-то смысле я действительно виноват. Вот только стыдиться мне нечего.

Глава 70. Еще одна причина. Часть 1

Следующую неделю я торчу в Хогвартсе, дожидаясь вестей от Райка. Ничего не меняется – в «Пророке» по-прежнему перемывают нам косточки, добавляя в каждом выпуске все больше пикантных подробностей. Сексуальных маньяков из нас, к счастью, сделать не пытаются, но зато уже практически поженили. Вот им сюрприз будет, когда Северус поправится, и всем станет понятно, что наши с ним дорожки отныне разбегаются. Это если он раньше меня не убьет. Даже не представляю, как я буду смотреть ему в глаза после всего этого.

Перед Кингсли я все-таки извиняюсь, и он заверяет, что ни в чем меня не винит. И сам, в свою очередь, приносит извинения за чрезмерно разбушевавшихся журналистов. Но с ними он ничего не может поделать. То есть, теоретически как министр он, конечно, способен их заткнуть. Но, коль скоро он делает упор на политику либеральности, нужно следовать ей во всем. Если он сейчас начнет контролировать средства массовой информации, долго на посту не продержится. И потом, как говорится, запретный плод сладок. Еще больше писать начнут, только нелегально.

Что интересно, никто из ребят не винит Кингсли в том, что он заговорил на суде о моих отношениях с Северусом. Кто-то (подозреваю, что сам Кингсли) пустил слух о том, что на него надавил один из членов Визенгамота. Естественно, все обвинения обваливаются на плешивую голову этого усатого таракана Мендуса. Я никого не разубеждаю – так ему и надо. О Дамблдоре догадываются только Аберфорт и Джинни, но это меня даже не удивляет. Еще догадывается Гермиона, но она рассуждает так же, как и Финеас, поэтому искренне убеждена, что наш бывший директор действовал исключительно из благородных побуждений. Хотелось бы верить, конечно, но как-то не получается.