Отступник

Кэт вспыхнула.

– Конечно, думаешь лестью всего добиться.

– А у меня уже все есть.

– Это мило с твоей стороны. – Она легонько похлопала меня по груди, как хорошего мальчика, проигнорировав те части моего тела, которые особенно обрадовались ее ласке. Кэт окинула взглядом комнату, а потом снова посмотрела на меня.

– Теперь все действительно кончено, верно?

Я обнял ее, не обращая внимания на то, что все мое тело сильно покалывало.

– Думаю, да. То есть по большей части. Теперь многое станет по-другому. Жизнь изменится, но с этим покончено.

Ресницы Кэт опустились, и она прикусила губу так, что определенные части моего тела воодушевились еще больше.

– Что мы теперь собираемся делать? – прошептала она.

– Да все, что захотим.

Кэт перевернулась на спину, но не откатилась очень уж далеко.

– Что ж, звучит многообещающе.

Внезапно послышалось звяканье посуды на кухне, расположенной этажом ниже. Лицо Кэт озарила радостная улыбка.

– Как я понимаю, Ди и Арчер уже на ногах?

– Ага. Кажется, не так давно я слышал, как они ходят по дому. Наверное, решили воспользоваться обстоятельством, что тот, кто здесь жил, хорошенько запасся продуктами. – Я шутливо нахмурил брови. – Прошлой ночью Арчер якобы спал в комнате Доусона, но я слышал, как в спальне…

– Дэймон. – Кэт засмеялась.

Я вздохнул.

– Понимаю. Переворачиваем новую страницу, бла-бла-бла, и все такое. – Я начал подниматься. – Ладно, пойду и посмотрю…

И тут рука Кэт скользнула вверх и обняла меня за шею. Она притянула меня к себе. Да, я не сопротивлялся. Когда дело касалось Кэт, моя сила воли испарялась – особенно когда Кэт поднимала голову, чтобы меня поцеловать.

Когда я ощутил под собой мягкость и тепло Кэт, этот поцелуй быстро перерос во что-то другое. Нога Кэт обвилась вокруг моей ноги, ее руки скользнули по моей спине, достигли пояса пижамных штанов, которые я нашел в шкафу, и скользнули вниз.

Разрази меня гром.

Я забыл о возне в спальнях, о том, кто находится внизу, – словом, почти обо всем на свете, когда раздался этот легкий полувздох-полустон, от которого у меня все напряглось. Ногти Кэт царапали мою плоть, я просунул руки под рубашку, которую она у меня позаимствовала, и погладил ее нежную кожу. Кэт выгнулась подо мной. Я хотел ее. Я всегда ее хотел. Черт, я готов был хотеть ее целую вечность, но теперь у нас было время. Сегодня днем. Вечером. Завтра. У нас была неделя, месяц и год, начиная с сегодняшнего момента. Наконец-то у нас было время и еще много, много мгновений, подобных этому.

Но прямо сейчас ей нужен был я.

Ее руки оказались у меня на животе, и из моего горла вырвался хриплый звук. Ладно. Уточнение. Ей нужно было больше, чем это.

Внезапно обретя силу воли, которой, как мне казалось прежде, у меня не было, но, как выясняется, при большой необходимости она обнаруживалась, я слегка отодвинулся от нее и положил руки Кэт туда, где мог их видеть.

Брови Кэт приподнялись, и она пристально посмотрела на меня глубокими, дымчато-серыми глазами. Я нежно поцеловал ее, задержавшись на ее губах чуть дольше, чем следовало.

– Как ты? – спросил я, и мой голос показался грубоватым мне самому.

– Ну, вообще-то, я собиралась…

– Речь не об этом. – Я сел так, чтобы между нами образовалось небольшое пространство – на случай, если я вдруг передумаю и попытаюсь заняться с Кэт разными вещами. – Как ты чувствуешь себя после… после того, что случилось вчера?

Кэт на мгновение замерла, а потом ее грудь резко поднялась, и она зажмурилась.

– Я не хочу думать об этом прямо сейчас.

– Кэт…

– Не хочу. – Она приподнялась, убрав под себя ноги. Потом прижала ладони к моим щекам и прильнула ко мне так, что мы оказались лицом к лицу. Когда Кэт заговорила, готов поклясться, что сердце раскололось у меня в груди – с такой невыносимой болью звучали ее слова. – Я знаю, что ты делаешь, Дэймон, и, господи, я еще больше люблю тебя за это, но я не готова. Я не готова, потому что, как только я об этом начинаю думать, у меня возникает желание обрушить этот дом или свернуться в клубок. Я не хочу ничего этого чувствовать. Когда я потеряла отца, мне было больно – ужасно больно, и я не хочу испытывать эту боль. Сейчас я хочу чувствовать только одно: тебя. Единственное, о чем я хочу сейчас думать, это о том, что ты заставляешь меня чувствовать. Вот что мне от тебя нужно.

Наверное, секунд пять я был неподвижен, а потом вскочил с кровати, нашел мой, к счастью, никем не обнаруженный запас, схватил маленькую упаковку и через секунду вернулся в постель.

– Я могу это для тебя сделать.

Мы смотрели друг на друга еще мгновение, а потом она слегка выпрямилась, взялась за подол рубашки и сняла ее через голову.

Я забыл, как дышать.

Одними кончиками пальцев я следовал изгибам ее тела.

– Ты такая красивая. – Я поцеловал крошечное углубление между ее ключицами. – Ты сильнее, чем сама это осознаешь. – Еще один поцелуй за ухом. – Ты для меня – совершенство.

Этим жестом я хотел сказать: я никогда не принимал как должное то, что с тобой связано.

Положив Кэт на спину и устроившись у нее между ног, я помог ей удерживать темноту на расстоянии: чтобы единственным, что она чувствовала, были мои руки, тело и то, что я испытывал к ней.

* * *

Приняв душ и переодевшись, мы поспешили вниз – нас там ждали остатки яичницы с беконом. Еда уже остыла, а Арчер с моей сестрой смотрели на нас так, словно точно знали, почему мы так задержались, но мне было наплевать. В улыбке, с которой Кэт наблюдала за ними, чувствовалась легкая грусть, но все-таки она улыбалась, и я дал ей то, чего она хотела, когда она в этом нуждалась.

Покончив с едой, она сказала, что ей надо выйти, и встала. Встав за моим стулом, она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

– Я ненадолго, ладно?

Я хотел было пойти за ней, но, догадавшись, что, наверное, она хотела несколько минут побыть в одиночестве, я приказал себе остаться в кресле. Однако когда Кэт повернулась ко мне, я схватил ее за руку и потянул к себе так, чтобы поцеловать глубоким, опаляющим поцелуем. Надеюсь, он заставил ее вспомнить о том, что произошло между нами в спальне.

Арчер кашлянул.

– А что, нас тут уже нет?

– Подумаешь, – пробормотал я, отпуская Кэт, а она с пылающим лицом застыла на месте, потом, неловко махнув рукой, повернулась и быстро вышла из кухни. Я откинулся на стуле, послав Арчеру взгляд, говоривший: «Заткнись».

Он поднял руки, отодвигаясь от стола, а потом собрал мусор и понес его прямо в тот кухонный шкафчик, где и стояло мусорное ведро: под раковиной. Я нахмурился.

– Что-то ты подозрительно хорошо знаком с моей кухней.