Отвергнутая

Я ждала, что Джексон начнет с ней спорить, подробно рассказывая о том, как измена моего отца опозорила фамилию Каллаханов, и что мы все должны страдать за это. Только… он этого не сделал.

Взгляд его глаз встретился с моими поверх ее головы.

— Она проснулась, если хочешь с ней поговорить. — Его голос был мрачен.

Дэнни, без сомнения, уже знала, что я не сплю. Она задержала взгляд на Джексоне, прежде чем развернуться и направиться к решетке.

— Привет, малышка, — сказала она с нежной улыбкой, присаживаясь на корточки, чтобы быть на уровне моих глаз. — Я скучала по тебе.

Чувство вины пронзило меня насквозь.

— Я — балда, — выдавила я, поднимаясь с пола и радуясь, что голова не раскалывается так сильно.

Дэнни рассмеялась.

— Да. Полная. Тебе просто повезло, что тебя не было рядом с Симоной, когда ты ушла. Губы у этой девушки…

У меня вырвался взрыв смеха, за которым последовал стон, когда удары вернулись с удвоенной силой. Приняв сидячее положение, я потерла голову, отчаянно нуждаясь в воде, чтобы смыть сухой привкус во рту.

Бутылка покатилась по полу в мою сторону, ударившись о бедро. Подняв ее, я обнаружила один из фирменных коктейлей Дэнни. Она называла его энергетическим напитком, готовя его для меня, когда я была в плохом настроении, и, хотя на вкус он был отвратительным, результат того стоил.

— Я подумала, что тебе, возможно, понадобится подкрепиться до вечера, — тихо сказала она, бросив взгляд туда, где все еще стоял Джексон, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за нами обеими.

Доверившись ей, я отвинтила крышку и выпила все содержимое одним большим глотком. Вкус цикория был чуть более солоноватым, чем обычно, но, как всегда, я просто зажала нос и выпила его большими глотками. Почти сразу же боль в голове утихла, и в глазах больше не двоилось.

— Ты ведьма, — поддразнила я, вздохнув с облегчением.

Обычно Дэнни смеялась вместе со мной, когда я называла ее так, но на этот раз она просто улыбнулась. Это была медленная, загадочная улыбка, и я не в первый раз задумалась, как много мы на самом деле знаем о Дэнни.

— Отдохни, моя дорогая, — добавила она, прежде чем отвернуться. — Увидимся вечером на смене.

Джексон прочистил горло.

— Смены в день солнцестояния предназначены только для альф и бет.

Дэнни сморщила нос, глядя на него.

— Я спрашивала твоего мнения? Я вообще смотрела в сторону твоего жалкого личика?

Он выглядел абсолютно оскорбленным тем, что кто-то так с ним разговаривает, но прежде чем успел открыть рот и ответить, Дэнни встряла первой.

— Все было в твоих руках, щенок, — мягко сказала она, — и ты отказался от этого из-за гордости и страха. Ты потерял то, что мог бы иметь, и когда наша девочка вступит в свои права, она разобьет тебе морду. Я, например, не могу дождаться, когда увижу это.

Джексон что-то пролепетал, но Дэнни уже уносила свою задницу прочь из поля зрения, не обращая внимания на разъяренного оборотня, наполовину вылезшего волка, у нее за спиной.

Мне повезло, что у меня была подруга, которая считала, что я стою того, чтобы меня потерять, в то время как все остальные в моей жизни — кроме Симоны — просто бросили меня.

Черные, как смоль, глаза Джексона были прикованы ко мне, его челюсть была твердой и непреклонной, когда энергия и запах его волка наполнили подземные камеры.

— Не теряй самообладания, — прямо сказала я. — Мне похер, какие у тебя личные счеты с Дэн. Держи себя в руках.

Он попытался убить меня выражением своего лица, но я просто закрыла глаза и снова опустила голову, решив, как можно больше отдохнуть и подлечиться до наступления полнолуния. Некоторые волки умирали во время своего первого изменения, их тела были слишком слабы для души, которую они вмещали.

Я ни за что на свете не доставлю этим засранцам удовольствия видеть, как я вот так сдаюсь волку. Неа. Они увидят, что я стала сильнее, чем когда-либо, и однажды, надеюсь, скорее раньше, чем позже, они перестанут представлять для меня угрозу.

11

К тому времени, как наступила ночь, боль давно прошла, энергия заискрилась под кожей, будто я сунула руку в электрическую розетку. Я всегда чувствовала чужеродный ритм в своей душе — обычно для оборотня, — но сегодня все было по-другому. Она вытягивала ноги и отталкивалась от невидимых пут, которые были навязаны нам в течение многих лет.

Двадцать из нас стояли обнаженными, и яркий лунный свет падал на нашу кожу. Я была в самом конце, отчаянно пытаясь не думать о том, насколько я уязвима перед толпой волков, которые ненавидели меня. К счастью, со мной была Дэнни, она не была голой, так как не перекидывалась, но было приятно иметь друга за спиной.

И, к счастью, мои худшие мучители — Джексон и Торин — были со своими отцами. Может быть, я справлюсь с этим, не общаясь ни с кем из них.

— Новые оборотни, — прокричал альфа. — Наконец-то пришло время дать вашим зверям побегать на свободе и испытать силу, которая приходит, когда вы становитесь полнокровными членами нашей стаи.

Дин шагнул вперед, и, хотя он был всего лишь бетой, его присутствие было таким же властным, как у альфы. Он был высоким и широкоплечим, как и его сын, с волосами чернильно-черного цвета и пронзительно-голубыми глазами. Он выглядел слишком молодо, чтобы в свои двадцать с небольшим иметь сына, но такова была особенность волчьей генетики.

— Луна почти в зените, — сказал он своим низким голосом с акцентом. Несмотря на то, что он вырос здесь, он всегда по-европейски закатывал глаза. — Очень скоро вы потеряете способность осознанно мыслить и позволите своим волкам, наконец, освободиться. Вам не нужно бояться этих перемен, потому что мы будем с вами на протяжении всего пути, оберегая вас и остальных членов нашей стаи.

Ух ты, как это обнадеживает. Всех, кроме меня. Я никогда не думала, что вернусь сюда на свою первую смену, но теперь мне придется выложиться по полной. Моя волчица была готова бежать, и что бы я ни делала, ее было не остановить.

Воздух был морозным, но мне было далеко не холодно. Кровь бурлила у меня в жилах, когда я наклонила голову, позволяя волосам свободными волнами упасть на спину. По мере того, как энергия нарастала у меня в животе, превращаясь в почти невыносимый водоворот силы, мне казалось, что мои волосы тоже колышутся вокруг тела.

Когда луна озарила ночь самым ярким светом, мои глаза невольно закрылись от этого сияния, и мой волчий дух поднялся, впервые став по-настоящему видимым для меня. Глубокий пылающий красный цвет окутал ее, словно аура, и когда она устремилась к поверхности, удерживающий ее барьер рухнул.

Быть свободной. Бежать.

Ее тепло коснулось моего лица, словно ласка, но на этом все нежные прикосновения закончились, когда я почувствовала перемену. Я упала на четвереньки, боль пронзила каждое нервное окончание, спина выгнулась дугой, тело вытянулось.