Ответный удар

— Я настаиваю, — Самарин воздел руки к потолку, — на немедленном прекращении приемки и полной переработке всей технологии! А товарищам из военной приемки настоятельно рекомендую обратить внимание на проверенных производителей с безупречной научной репутацией.

В этот момент в цех стремительно вошел Головачев, протягивая мне телеграмму. Быстро пробежав глазами текст, я почувствовал, как отлегло от сердца. наш пропавший состав перехвачен на станции Александров, ОГПУ взяло его под охрану. Через четыре часа броня будет на месте. Но это уже не имело значения.

Я медленно поднялся со своего места:

— Благодарю вас, Александр Петрович, за столь… исчерпывающий анализ. — В повисшей тишине мой голос прозвучал неожиданно спокойно. — А теперь позвольте продемонстрировать кое-что интересное. Для этого я прошу комиссию последовать со мной на заводской испытательный полигон.

Мы вышли из цеха и отправились в другое помещение. Просторное и вытянутое в длину.

На специальных стендах были закреплены броневые плиты необычного вида. В их матовой поверхности тускло отражались электрические лампы под потолком цеха.

— Это наша новая разработка — трехслойная броня, — я подошел к образцам. — Внешний слой сверхвысокой твердости, средний — вязкий демпфирующий, внутренний — противоосколочный. Такой конструкции еще нет нигде в мире.

Тухачевский, мгновенно забыв о своем недавнем скептицизме, подошел ближе:

— Любопытно. А испытания?

— Прошу! — я кивнул Сорокину.

Мы отошли в безопасное место. Отсюда за прозрачной перегородкой отлично виднелись наши изделия.

Грянул выстрел. Бронебойный снаряд, гордость артиллерийского управления, просто расплющился о поверхность плиты. В наступившей тишине было слышно, как со звоном падают на бетонный пол его осколки.

— А теперь, — я сделал знак, — наш новый снаряд против обычной брони.

Второй выстрел буквально прошил насквозь стандартную броневую плиту, считавшуюся непробиваемой. Самарин судорожно протирал пенсне, его руки заметно дрожали.

— Это еще не все, — я жестом подозвал Величковского. — Вот образцы нашей новой стали для турбинных лопаток. Шестьсот часов работы при температуре в семьсот градусов, без единого признака деформации.

Куйбышев, отбросив блокнот, склонился над образцами:

— А себестоимость?

— На тридцать процентов ниже существующих аналогов. За счет новой технологии легирования и автоматизации производства.

— Позвольте! — Самарин наконец обрел дар речи. — Но это же… это невозможно! Это противоречит всем теориям!

— Теория, уважаемый Александр Петрович, познается практикой, — спокойно ответил Величковский. — Предлагаю провести любые испытания, какие сочтете нужным.

Следующий час превратился в настоящий парад технологических чудес. Новые рельсы из износостойкой стали. Жаропрочные сплавы для авиации. И под конец опытные образцы бытовой техники с использованием специальных материалов.

— Невероятно, — пробормотал Тухачевский, рассматривая результаты испытаний. — Это же где такое видано. Эх, нам бы такие снаряды и броню, хотя бы пару лет назад.

— Товарищ Краснов, — Куйбышев отвел меня в сторону. — Я сейчас же свяжусь с товарищем Сталиным. Это выходит далеко за рамки обычной приемки заказа.

Головачев снова появился на полигоне:

— Леонид Иванович, со станции сообщают, первый состав с основным заказом уже на подходе.

Я кивнул. Теперь это было уже не так важно.

В углу цеха представители «Сталь-треста» торопливо покидали помещение. А Тухачевский, склонившись над образцами брони, уже обсуждал с экспертами возможности ее применения в танкостроении. Приемка прошла безупречно.

Уже на следующий день я приехал в Кремль. Ждать пришлось недолго. Через десять минут после приезда меня пригласили в кабинет главы государства.

Массивная дверь открылась бесшумно. Орджоникидзе, шедший впереди, приветственно кивнул Сталину, который стоял у окна, неторопливо раскуривая трубку.

— А, товарищ Краснов, — Сталин обернулся, в его глазах мелькнул интерес. — Наслышан о ваших новых разработках. Присаживайтесь, расскажите подробнее.

В кабинете пахло табаком и кожей. За окном виднелись золотые купола кремлевских соборов, залитые весенним солнцем. Куйбышев, уже ждавший здесь, раскладывал на столе папки с документами.

— Иосиф Виссарионович, — я начал доклад, — мы создали принципиально новую технологию производства специальных сталей. Трехслойная броня превосходит все мировые аналоги.

— Знаю, — Сталин прервал меня характерным жестом. — Читал отчет товарища Тухачевского. Особенно заинтересовали ваши снаряды. И турбинные лопатки, просто прекрасная вещь.

Он прошелся по кабинету, попыхивая трубкой:

— А что с бытовой техникой? Говорят, вы и морозильники собираетесь делать? — Сталин проявил неожиданный интерес.

— Да, товарищ Сталин. Мы уже изготовили первые образцы, — я сделал знак Орджоникидзе.

Серго кивнул, и два помощника вкатили в кабинет два элегантных белых агрегата с хромированными ручками.

— Это электрический холодильник нашей конструкции, — я подошел к первому аппарату. — Особая система охлаждения, бесшумная работа, температура до минус пяти градусов. Срок службы — минимум двадцать лет. А это, — я открыл дверцу второго устройства, — автоматическая стиральная машина. Сама стирает, сама полощет. С использованием наших специальных сталей и подшипников.

Сталин с явным интересом разглядывал технические новинки:

— И где же вы собираетесь их производить?

— Пока изготовили небольшую опытную партию. Десять холодильников и столько же стиральных машин. Хотели бы предложить их в качестве… эксперимента для руководства партии. Чтобы на практике убедились в качестве.

Орджоникидзе хитро прищурился:

— Смотри, Коба, а ведь удобная штука. Не надо лед с Москвы-реки возить.

Сталин задумчиво погладил усы:

— Значит, говорите, опытная партия… — Он вдруг улыбнулся. — Хорошо придумали, товарищ Краснов. И холодильник этот симпатичный. Оставьте пока здесь, в Кремле испытаем.

— И для товарища Куйбышева машинку отправьте, — добавил Орджоникидзе. — У него как раз супруга жаловалась, что с прачками беда.

Куйбышев смущенно кашлянул, но было видно, что идея ему понравилась.