Ответный удар

— Так, товарищи, давайте попробуем совместить ваши подходы, — предложил я. — Зернов, ваши расчеты верны, но начнем с небольшой партии. Никифор Петрович, проконтролируйте процесс, отметьте все нюансы. А я пока посмотрю, что у вас с новой системой автоматического контроля сварных швов.

— Эх, — крякнул Кулибин, — была бы моя воля…

— А воля, Никифор Петрович, сейчас одна. Надо дать флоту лучшую в мире броню, — перебил я его. — И для этого нам нужны и ваш опыт, и новые технологии.

Следующий час я провел у сварочных автоматов. Новая система с фотоэлементами, которую разработал Зотов, действительно творила чудеса. Качество швов повысилось втрое, а производительность — вдвое.

— А вот здесь у нас проблема, — Зайцев показал на стеллажи с готовыми плитами. — Никак не можем добиться равномерной закалки по всей площади. Особенно на больших листах.

Я подошел ближе, провел рукой по шершавой поверхности брони. Что-то знакомое.

— У вас какая система охлаждения? — спросил я.

— Стандартная, погружная.

— А если попробовать струйную? С распределенными форсунками?

Глаза Зернова загорелись:

— Точно! И добавить автоматическое регулирование давления в зависимости от температуры листа!

— Дельно говоришь, — неожиданно поддержал Кулибин. — Я еще до революции на Путиловском такое видел. Только там вручную напор регулировали.

Я улыбнулся про себя. Кажется, общее дело начинает сближать старую гвардию с молодежью. А это не менее важно, чем все технические усовершенствования.

К концу дня мы успели проверить работу всего броневого производства и наметить план модернизации. Особенно меня порадовало, что Кулибин и Зернов уже вместе обсуждали детали новой системы закалки.

— Как думаете, справимся с заказом? — спросил Зайцев, провожая меня к машине.

— Справимся, Павел Андреевич. С такими людьми как не справиться?

За проходной протяжно загудел гудок, сзывая ночную смену. Где-то в цехе вспыхнуло яркое пламя газовой резки. Сормовский завод продолжал работать, сочетая вековой опыт с новейшими технологиями.

После Сормова поезд повернул на север. За окном вагона-салона проплывали бесконечные леса, перемежаемые болотами и торфяниками. Я просматривал документацию по Ижорским заводам, попутно делая пометки в блокноте.

Основанные еще при Петре Первом как пильная мельница, Ижорские заводы превратились в крупнейшее металлургическое предприятие империи. Здесь делали броню для первых русских дредноутов, здесь же осваивали производство первых отечественных автомобилей. После революции завод не остановился. Теперь здесь выпускали специальные стали для турбин первых электростанций по плану ГОЭЛРО.

Егорыч внес свежий чай и новые газеты.

— В Колпино подъезжаем, Леонид Иванович, — сообщил он, расставляя на столике неизменные баранки. — Там теперь новый директор, Малышев. Говорят, толковый инженер.

Я кивнул. С Малышевым я уже успел познакомиться, когда он приезжал в Москву на совещание. Действительно способный специалист, хотя и молод для такой должности. Интересно будет посмотреть, как он справляется с управлением сложнейшим производством.

За окном замелькали пригороды Ленинграда. Вдали показались внушительные корпуса Ижорских заводов, над которыми поднимался дым множества труб. Завтра предстоял важный день. Нужно проверить, как идет освоение новой технологии производства специальных сплавов.

Я отложил бумаги и задумался. Каждый из этих старых заводов имел свой характер, свои традиции, свои особенности. И везде приходилось искать особый подход, чтобы соединить вековой опыт с новейшими технологиями. Впрочем, именно в этом и заключалась самая интересная часть моей работы.

Поезд начал замедлять ход, приближаясь к станции Колпино.

Ижорские заводы дышали силой и мощью. Расположенные на берегах одноименной реки, они поражали своим размахом. Более двух верст вдоль по течению занимали производственные корпуса. У заводских ворот высилась сторожевая башня Петровских времен. Молчаливый свидетель трехвековой истории предприятия.

Малышев, стройный темноволосый инженер с живыми карими глазами, встретил меня у проходной. В его быстрых, точных движениях чувствовалась энергия молодости, но говорил он взвешенно и по делу.

— С главного начнем, Леонид Иванович. В сталеплавильном у нас интересные результаты.

В огромном цехе грохотали мостовые краны, разливая в изложницы потоки раскаленного металла. Возле новой электропечи собралась группа инженеров во главе с немолодым человеком в роговых очках.

— Знакомьтесь, Попрядухин Николай Семенович, — представил Малышев. — Наш главный по специальным сплавам. Только что закончили эксперименты с новой технологией легирования.

Попрядухин развернул на столе графики:

— Вот, смотрите. Добавляем молибден не в начале плавки, а на финальной стадии. И получаем совершенно иную структуру металла.

Я внимательно изучил результаты. Действительно, прочностные характеристики выросли почти в полтора раза.

— А равномерность легирования? — спросил я.

— В том-то и дело! — оживился Попрядухин. — Мы разработали новую систему электромагнитного перемешивания. Вот, посмотрите…

Он подвел меня к пульту управления. На экране самописца четко прослеживалась диаграмма температур по всему объему печи.

— Молодцы, — похвалил я. — А что с системой автоматического контроля?

Малышев помрачнел:

— Тут у нас проблема, Леонид Иванович. Пирометры дают серьезную погрешность при замере температуры жидкого металла.

— Позвольте показать! — к нам подошел молодой инженер в промасленной спецовке. — Смирнов, лаборатория автоматики. У меня есть идея, как решить эту проблему.

Следующий час мы обсуждали предложенную им схему с двойным контролем температуры. Идея интересная. Использовать одновременно контактный и оптический методы измерения.

— Давайте так, — подвел я итог. — Выделите Смирнову бригаду монтажников и все необходимые материалы. Через неделю проверим результаты.

В этот момент со стороны термического цеха раздался резкий звук сирены.

— Что там? — насторожился Малышев.

— Аварийный сигнал от печи номер три, — доложил подбежавший мастер. — Температура резко поползла вверх!

Мы поспешили в термический цех. Возле массивной закалочной печи суетились рабочие. Внутри находилась партия особо ответственных деталей для турбин.