Ответный удар

— Перегрев, — мрачно констатировал Громов, разбирая дымящийся блок. — Такую нагрузку оборудование не тянет.

— Нужно разделить потоки, — предложил я. — Создать отдельные линии для селекторной связи и обычных переговоров.

Зотов схватился за карандаш:

— А если сделать буферные усилители? И систему очередности включения.

Неделю мы переделывали схему. Пришлось заказать дополнительные стойки, протянуть новые кабели. Но теперь зато станция работала как часы, справляясь с любой нагрузкой.

Впрочем, работники не сразу привыкли к новой системе.

— Ничего не понимаю в этой технике! — раздраженно бросил трубку пожилой мастер из Златоуста. — Где привычная телефонистка? Как набирать эти цифры?

Оказалось, что многие работники просто не готовы к автоматической связи. Привыкли к старой системе, боятся новшеств.

— Нужно учить людей, — предложил Смирнов. — Давайте сделаем простые инструкции, проведем занятия и обучение.

— И установим телефоны с надписями на кнопках, — добавил Зотов. — Чтобы сразу было понятно, куда звонить.

Мы организовали ускоренные курсы для связистов на всех заводах. Разработали понятные инструкции с картинками. Установили специальные телефоны с крупными цифрами и подписанными кнопками быстрого набора.

В начале второй недели работ прибежал встревоженный Котов:

— Леонид Иванович, беда! Поставки медного кабеля срываются. На складах Электроимпорта только треть от необходимого количества.

Я быстро прикинул варианты. Без качественного кабеля вся система связи окажется под угрозой.

— А что на других заводах? — спросил я.

— Обзвонил всех. Нигде нет нужного количества, — Котов нервно перебирал бумаги. — А валютных фондов на срочную закупку за границей не выделяют.

Решение пришло неожиданно. Вечером того же дня Мышкин доложил:

— На складах бывшего Сталь-треста обнаружены большие запасы кабеля. Они готовили собственную систему связи, но не успели реализовать.

— Отлично! Оформляйте передачу, — обрадовался я, но Мышкин мрачно добавил:

— Есть сложность. Кладовщик успел продать часть кабеля налево. Теперь боится ответственности и не дает доступ к складам.

Пришлось подключать Рожкова. После серьезного разговора в ОГПУ кладовщик стал куда сговорчивее. Кабель мы получили, недостачу выявили, виновных наказали.

Затем внезапно застопорились работы в районе Казани. Местный начальник дистанции пути категорически отказывался пропускать наши бригады вдоль железной дороги.

— Не положено! — упрямо твердил он. — Нет у меня таких инструкций.

Зотов, примчавшийся на место, доложил:

— Все документы в порядке, согласования есть. А он уперся — и всё.

Пришлось копать глубже. Оказалось, начальник дистанции имел собственный доход, сдавал в аренду места под торговые ларьки вдоль путей. Боялся, что наши работы помешают его доходам.

— А что если мы предложим ему помощь? — предложил Глушков, командированный разобраться с ситуацией. — Заодно и проверим все его делишки.

После визита начальника охраны начальник дистанции внезапно стал удивительно сговорчивым. Более того, сам предложил помощь путейцев в прокладке кабеля.

— Надо же, какое рвение к работе проявилось, — усмехнулся Глушков, докладывая о результатах.

Я отметил про себя, что нужно внимательнее следить за местными руководителями. Старая система связей и личных интересов все еще мешает новым начинаниям.

Несмотря на все проблемы, работы продвигались быстро. Бригады шли навстречу друг другу, ежедневно отчитываясь о проложенных километрах. Зотов с помощниками метались между участками, проверяя качество монтажа.

Мы создали не просто систему связи, мы одновременно проложили нервные пути новой промышленности.

Каждая решенная проблема, каждый преодоленный километр приближал нас к цели, созданию единой системы управления объединением. И теперь, когда основные магистрали были готовы, можно было начинать монтаж оборудования.

К концу мая система заработала в полную силу. В просторном зале диспетчерской мерно гудели стойки с оборудованием. На огромном табло загорались огоньки, показывая состояние связи с каждым предприятием. Телефонные разговоры и селекторные совещания шли без сбоев.

— Знаете, — сказал вечером Бонч-Бруевич, любуясь работающей системой, — а ведь мы создали то, чего еще нигде нет. Даже в Америке только мечтают о такой системе связи.

Зотов, измученный, но счастливый, похлопал по стойке коммутатора:

— Главное — работает! Теперь можно и поспать. Хоть раз высплюсь спокойно.

Я улыбнулся, глядя на помощников. Каждая проблема только сплотила команду, заставила искать нестандартные решения. И теперь у нас есть связь, опережающая свое время.

На пульте дежурного замигала лампочка — Нижний Тагил вызывал Златоуст для согласования поставок. Диспетчер привычно нажал нужные кнопки. Система работала четко, как отлаженный механизм.

За окнами сгущались сумерки. В цехах кипела работа, заводы объединения трудились в три смены. Здесь, в центральной диспетчерской, бился пульс управления этим огромным механизмом. Мы создали его нервную систему, и теперь она работала безупречно.

Глава 19

Глаза управления

Впрочем, помимо системы связи нам нужно еще наладить систему телеметрии. Задачка посложнее, чем телефонные станции.

В экспериментальном цехе стоял характерный звук: равномерное жужжание электромоторов, вращающих диски Нипкова. Бонч-Бруевич, склонившись над аппаратурой, подкручивал настройки синхронизации. Зотов возился с системой фотоэлементов.

— Вот, смотрите, Леонид Иванович, — Михаил Александрович отошел от установки. — Это передающий блок. Свет от мощной лампы проходит через вращающийся диск с отверстиями, создавая развертку изображения. Фотоэлементы преобразуют отраженный свет в электрические сигналы.

На экране приемника, размером примерно с газетный лист, проступало черно-белое изображение мартеновской печи. Качество не идеальное, но вполне различались основные детали: уровень шлака, положение заслонок, даже искры от выпуска металла.

— А вот здесь самое важное, — Зотов показал на стойку с электронными лампами. — Усилители моей конструкции. Без них сигнал не дотянул бы до диспетчерской.

— Сколько таких установок можно сделать? — спросил я, прикидывая масштаб задачи.

— Материалы есть, — Бонч-Бруевич достал расчеты. — Главная сложность это точная механика для дисков. Нужна идеальная балансировка и синхронизация вращения.