Отзвуки загадочного лета

На следующий день отдыхающих ребят возили в лагерь археологов, показывали, как работают экспедиции геологов, возили на базу МЧС и в военную часть, даже учение показали со стороны. Но Володя вместе со Славой тогда специально ездили к Альке и Саше с Митькой, чтобы успокоить их, передать весточку из дома, а заодно и попросту познакомиться. Между прочим, и сама Алька, и ее друзья Славе понравились. Хорошие ребята, искренние, умные, серьезные. А еще - отзывчивые, добрые и настоящие, что ли. Они не притворялись, они просто делали то, что должно, не особо задумываясь, каковы будут последствия лично для них. А на рисунке Алька была в военной форме и вокруг, казалось, кипел бой. Не учебный. Судя по ее лицу, она как будто снова была на войне.

На шестой день отдыха в лагерь никого не пускали, и сами ребята ни на какие экскурсии не выезжали. Это был день, когда им нужно было попробовать себя в роли писателя или журналиста, и либо провести расследование и написать об этом статью, либо опубликовать рассказ, повесть, или что-то подобное. На картинке Алька в строгом костюме, похожая на учительницу, делала доклад, а за ее спиной виднелся на слайде какой-то арктический пейзаж. Похоже, об отце рассказывала. Или о своей малой родине.

Ну и последний день, наконец. Седьмой по счету. Праздничный полдник - и ребята разъезжаются по домам. Всеволод провожал до вокзала и Нахимовых (всех четверых), и Альку. Она возвращалась домой. Конечно, обещала еще вернуться, но удастся ли встретиться? Кто знает?

Записок больше не было. Видимо, Венька сказал все, что хотел, но на душе было как-то странно. Ощущение не то недосказанности, не то наоборот - того, что залезла в чужую душу и потопталась там сапогами. Что было дальше? Неужели, Алька тоже считала Веньку предателем и балованым мажором? Нет, это исключено! Она же отзывалась о младшем Кушакове с явной симпатией и уважением! Неужели он не видел? Неужели, действительно считал себя настолько недостойным общения с теми, кого ценил, что добровольно ушел в тень? А видели ли его чувства остальные? Так вот чего боялся мальчишка в спортзале! Так вот чей голос она слышала! А и правда, знает ли Кушаков?.. Ответа не было.

Слава снова вгляделась в рисунки. Интересно, с какой теплотой они сделаны! И кстати, как все-таки заметно, что Алька очень сильно изменилась за те несколько дней. Поначалу - серые, почти неживые глаза, "кожа да кости", одежда мешком висит, и весь вид странный. Словно она еще не здесь, а где-то в своем страшном прошлом. А потом немного оживает. В танце у нее и глаза уже синие, и сама она словно светится от счастья. На природе глаза почти зеленые, и вид какой-то умиротворенный, а не такой болезненный. Отъелась, видимо. Привыкла, что здесь нет врагов, никто ничего не взрывает и бежать никуда не надо. Но привычки, уже ставшие рефлексами, никуда не делись. Настороженность не пройдет еще долго. Где же она была? На какой войне? Откуда они с Володей вернулись, чего натерпелись? Подумать страшно. В любом случае, Алька как раз из дома сбегать не хотела. Ее тянуло туда, к родителям, к младшим братишкам и сестренкам. Но и она и Венька пришли в тот лагерь за забвением, зза шансом почувствовать себя живыми. И они этот шанс получили, и использовали его сполна! Как странно, что они двое, почему-то способные понять друг друга лучше всех остальных, испытывающие друг к другу явную взаимную симпатию и уважение, оказались по разные стороны баррикад! Интересно, встретятся ли они снова? Поддерживали ли какую-то связь? И та дружба, о которой оба говорили - была ли она, и осталась ли от нее хоть что-то?

На последней странице альбома были просто Алькины лица. Портрет по плечи, в полный рост и только голова. В фас и в профиль. Она смеется и она задумчива. Она устала и она чем-то вдохновлена. То с длинными, то с короткими волосами, то в платье, то в брюках и рубашке. То карандашный набросок, то акварельный портрет. Но это все время была она. Девчонки-однокурсницы точно начали бы уверять, что художник попросту влюбился, но Слава не была в этом так уверена. Хотя то, что Алька на Веньку имеет очень большое влияние, очевидно. Он ради нее уже несколько раз всерьез рисковал, хотя и знакомы были всего ничего. И побег тот, и пара случаев в походе, когда он бросился ее спасать... Да, парнишка уже навлек на себя гнев отца только ради того, чтобы помочь абсолютно незнакомым людям, которые дороги Альке. Естественно, Кушакову-старшему это не могло понравиться!

И на последней странице - полные боли строки: "Я знал, что она не напишет, не позвонит и не придет. Знал ведь, что это опасно, и что мы никогда больше не увидимся! Знал! Почему ж тогда верил и ждал до последнего?.. Глупо, смешно, но я до сих пор надеюсь вновь ее увидеть. Просто в толпе, мельком, ни слова бы не сказал. Только бы увидеть. Знать, что с ней все в порядке, что добралась благополучно, и длинные руки моего папаши до нее не дотянутся. Мне ничего больше не надо! Она написала. Нет, хранить письмо нельзя, я же знаю, что все мои письма читаются и телефон на прослушке. Так что я его уничтожил, но помню каждое слово. Спасибо тебе! Пусть мы никогда не увидимся, я просто буду знать, что такие люди есть. Прощай, Алечка! Прощай и прости за все, в чем был перед тобой виноват. А я тебя всегда никогда не забуду".

Слава потерла переносицу. Только еще не хватало заплакать! Алька. На каждой странице, в каждой строчке - Алька. Хм... А ведь это вариант! Может, дело все же не в Володе, а в его подопечной? Кажется, Кушаков одно время был на корабле капитана Вспышкина! И они здорово повздорили, потому что Владимир Иванович был весьма щепетилен, да к тому же никому в своем присутствии не позволял самодурствовать, а уж тиранить свою команду - и подавно! Да, Опричника осудили, и он уже точно не выйдет из тюрьмы еще много лет. Но Кушаков-то на свободе, и он не менее опасен. А если он узнал, что его сын проявляет интерес к дочери "дерзкого мальчишки", да к тому же она имеет на Веньку едва ли не большее влияние, чем собственный отец?.. И кстати, Володя похож на Алькиного отца в молодости! И кто на женском портрете - теперь ясно. А делать-то что?..

Глава 6. Ночная поездка в неизвестность

– Вы что здесь делаете?! Положите на место!
– вдруг раздался звонкий голос, возмущенный, и, самую малость, напуганный.

Слава от неожиданности чуть не выронила альбом. Как сюда зашли-то? Она же дверь проверяла, и тайных ходов не обнаружила! Не в окно же он залез! Стоп. Платяной шкаф слегка отодвинут. Так выходит, ход все-таки был! Вот тебе и убедилась в собственной безопасности! Ее б сейчас убили, а она б и не заметила! Кстати, кто перед ней, Слава поняла сразу. Венька, Вениамин Кушаков, сын Кирилла Кушакова и - мальчик с портрета на стене. Тот самый, чей голос она слышала совсем недавно внизу. Он был довольно высок, но очень строен. Не как Алька, та именно исхудала, а тут - просто узкая кость. Те же, что у женщины на портрете, цвета червонного золота волосы, серые глаза, бледная кожа, которая кажется полупрозрачной, веснушки. Та же тоска во взгляде, скованность в жестах, мимике и позе. Да разве ж по нему скажешь, что мальчик сейчас дома?! Нет, скорее можно подумать, что он в гостях, и его очень тяготят здешние правила.

– Извини, - Слава положила альбом на место, и говорить пыталась как можно более успокаивающим тоном.
– Меня сюда привезли, не спрашивая, хочу ли я этого. Чего ждать - не знаю, вот и изучала, куда попала. А это твои рисунки, да? Знакомое место. И Алька как живая. Тебе бы учиться...

– Отдайте, - буркнул парнишка, забирая альбом, но чуть менее враждебным тоном продолжил.
– И извините, не ожидал кого-то увидеть в маминой комнате. Она пустовала с тех пор, как мама... С тех пор, как она покинула этот дом. Это она была художницей, а я так. Баловство одно. А откуда вы Альку знаете?

– Мы с ней летом познакомились, когда к ней в лагерь Володя... Всеволод Николаевич приходил. Да ты, наверное, и сам нас видел? Вы тогда к пожарникам приезжали. У автобусов встретились. И кстати, рисуешь ты просто замечательно! И люди - как живые, и пейзажи, - искренне возразила Слава.
– Ты талантлив, и тебе надо учиться. Это я говорю, как человек, кое-что в искусстве понимающий!

– А страницы вы из любви к искусству отклеили?
– Венька смотрел волчонком, прижимая к себе альбом обеими руками.
– Что, докладывать побежите, да? Или просто посмеяться захотелось? Ишь, неведомая зверушка нашлась. Ископаемое. Смешно было, да? А я-то думал, Алькины друзья - люди. А вы...

– Ты чего?
– Слава просто опешила, сделала шаг назад.
– Какой смех, тут плакать хочется! И я не предатель. Просто лица знакомые. Алька - мой друг, и мне небезразлично, что о ней думают и говорят. Вот и не удержалась. Прости, была неправа. Думала, это вещи хозяйки комнаты, и я хоть что-то о ней узнаю, и, может, пойму, что теперь ждет меня. Я виновата, прости. Не думала, что так красиво может рисовать подросток. Тебе и правда учиться надо.

– В сочувствии не нуждаюсь. А что до учебы, - Венька безнадежно махнул рукой.
– Отцу не до того, ему очередная пассия куда важнее меня. Вот Котька и Кир, братья мои - да, они его гордость. А я так... Погодите! Так это вас люди дяди Кондора привезли? И вы знаете мою маму? Не молчите, пожалуйста! Она жива?