Падая, словно звёзды
Шрифт:
Я чувствую, как к щекам приливает тепло, и пытаюсь отвлечься.
– Ага, ну…
– Знаешь, что я почувствовал, когда услышал эти слова?
– Нет. Что?
– Счастье.
Я смотрю на свои руки, на противоположную стену, на пол… куда угодно, только не на него.
– Не пугайся ты так, – говорит Зак. – Меньше чем через два часа я отправлюсь в дикие места Аляски, чтобы сыграть в одном из самых жестоких сценариев, которые я когда-либо читал.
– О чем он? – интересуюсь я, благодарная за смену темы.
Зак переворачивается на спину и смотрит в потолок.
– О чувстве вины.
Я
– А можно более конкретно?
– Фильм называется «Полуночные небеса» и рассказывает о парне из Аризоны. Он женат, у него двое маленьких детей. Он вез их домой с какой-то тренировки по футболу, но случилась авария, и мальчики погибли. Его жена винит его. Ну, это если вкратце. Он разводится, увольняется с работы и переезжает на Аляску.
– Для чего?
– Умереть, – отвечает Зак, не глядя на меня, его взгляд по-прежнему устремлен в потолок. – Его план состоит в том, чтобы в конце концов отправиться навстречу холоду и отдаться на волю стихии.
– Ох.
– Удручающе, да? Это будет самая трудная роль, которую мне доводилось сыграть, но мне нравится эта история. Общество не знает, что делать с по-настоящему тяжелым горем. Ну, не совсем. Это проект для тех, кто все еще застрял в нем, понимаешь?
– Как я понимаю, счастливого конца не будет? – спрашиваю я напряженным голосом.
– Двояко, – отвечает Зак. – Мне пришлось стать исполнительным продюсером, чтобы настоять на таком. – Он отрывает взгляд от потолка и смотрит на меня. – Я только наполовину шутил, говоря, что фильму нужны хорошие люди. Если ты передумаешь…
– Я подумаю об этом, – говорю я и удивляюсь, что говорю искренне.
– И на том спасибо. – Его губы расплываются в медленной, сонной улыбке, и он подавляет зевок. – Черт. Не могу держать глаза открытыми.
– Тебе нужно поспать.
– Не хочу. Не хочу заканчивать наш разговор.
Я хмурюсь, уставившись прямо перед собой на свой шкаф – антикварную вещь, которую купила на распродаже в Пасадене.
– Почему? – спрашиваю я наконец.
– Что «почему»? – бормочет Зак.
Я сжимаю скрещенные руки.
– Почему я?
Зачем тебе встреча в джакузи, зачем взял мой номер телефона и зачем пришел на мой день рождения?
– Потому что, Роуэн. Мне нравится, какой я рядом с тобой.
Глаза Зака закрыты; он не видит, как его слова на меня подействовали. Как они проникли мне в грудь и завладели сердцем. Как они в точности описали мои мысли о том, какая я, когда он рядом со мной. Я умирала с голоду, а общество Зака – все равно что съесть несколько кусочков самого вкусного блюда. Вкус жизни, какой бы она могла стать, если только…
Зак окончательно засыпает. Мне хочется продолжить наш разговор, но разбудить его не могу: он выглядит таким умиротворенным. Почему я согласилась рассмотреть вопрос об Аляске? Сюжет фильма скорее напоминает воплотившийся в жизнь мой ночной кошмар, но, возможно, в этом что-то есть. Что, если на Аляске есть нечто, чего я не найду здесь? Я бросаю взгляд на спящего Зака, и в голове звучит мысль: «Может быть, что-то, в чем я нуждаюсь».
И тут я замечаю, что на мне все еще его куртка. Я замерзла, и Зак дал мне ее, и ни мой разум, ни сердце не дрогнули от связи между этим жестом и тем,
что убило Джоша много лет назад.Но это случится. В конце концов.
Глаза наполняются слезами. Я крепко зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться, и плотнее кутаюсь в куртку Зака, скрестив руки на груди. Я как будто держусь за что-то, что не могу удержать.
Глава 9
В КАРМАНЕ РАЗДАЕТСЯ звонок. Сильные мира сего – Джей-Джей – изволили разрешить мне оставить телефон при себе. Я вытаскиваю его и выключаю будильник. В комнате полумрак, Роуэн рядом со мной. Она заснула сидя, скрестив руки на груди, словно защищается от чего-то. Возможно, от меня. От нас. От возможностей.
«Нет никаких нас, – думаю я и тру лицо, чтобы проснуться. – Но есть “может быть”».
Я улыбаюсь в полумраке. Комната Роуэн аккуратная и наполнена произведениями искусства. Ничего необычного или знаменитого – просто эклектичная коллекция покрывал, принтов и декоративных принадлежностей ручной работы талантливых людей, о которых никто никогда не слышал. Самобытных, как Роуэн. У нее своя история, но я не уверен, что мне удастся ее услышать. Не так уж много раз можно предложить поехать на Аляску, не показавшись при этом идиотом. Я даже не знаю, почему буду разочарован, если она откажется. Мы провели всего несколько часов вместе, но рядом с ней я испытываю такое же чувство, как во время предложения интригующего сценария к фильму или сериалу. Когда знаю, что скажу «да», еще до того, как дослушаю до конца и пойму, что к чему.
Я бросаю взгляд на спящую Роуэн с ее блокнотами для рисования, острыми замечаниями и защитными стенами высотой в милю. Я не знаю эту девушку, но знаю точно: как бы меня ни тянуло к ней, реалии моей работы и драма моей жизни попросту сожрут ее. Мало кто выдержит такое пристальное внимание, которое окружает меня и моих близких. Иногда я и сам с трудом справляюсь. Ева тоже испытывала его на себе, и я думал, что это делало нас идеальной парой.
Много ли я знаю.
Моя улыбка исчезает, и я соскальзываю с кровати. Я заснул полностью одетым, за исключением куртки, в которую в данный момент кутается Роуэн. Одну из лучших. Облегченная модель от Тома Форда в черном цвете. Роуэн любит черный цвет. Единственный способ забрать куртку – разбудить девушку.
Не делай этого. Оставь ее и куртку в покое.
И все же… Я не могу уйти, не оставив дверь открытой. Не хочу заставлять Роуэн проходить через это, но могу оставить все как есть, на ее усмотрение.
Я беру с маленького письменного стола под окном листок бумаги и ручку. До рассвета еще несколько часов, а вокруг темный и густой лес. Домик надежно укрыт посреди деревьев, в нем царит покой и тишина. Никакого шума уличного движения, никаких сверкающих огней города, которые скрывают звезды, никаких роскошных просторных, но пустых комнат.
Я пишу записку и кладу ее на прикроватный столик. Роуэн шевелится, и я замираю. Но она зарывается поглубже в мою куртку, затем вздыхает и снова погружается в сон.