Падая, словно звёзды

Это спорный вопрос. Джош исчез из моей жизни в мгновение ока, а я не знаю, что значит «жить дальше». Но спорить не собираюсь.

Телефон Зака снова звонит, на этот раз с мелодией. Из кармана его куртки доносится песня Тейлор Свифт «You Need to Calm Down».

– Это мой публицист. Наверное, стоит… – Он нажимает на кнопку. – Привет, Кортни. Что на этот раз я сделал не так?

Я наблюдаю, как Зак слушает, и в это время его лицо вытягивается, а брови сходятся на переносице.

– Черт. Хорошо, да, пришли ссылку. Спасибо.

Он вешает трубку и смотрит в телефон, пока не приходит сообщение. Он нажимает на кнопку, и я вижу запись в блоге. Зак прокручивает страницу, пока не доходит до фотографии, и тогда напряженное выражение почти исчезает с его лица.

– Не хочешь поделиться? – прошу я.

Он поднимает взгляд.

– Похоже, кто-то на твоей вечеринке все-таки оставил с собой свой мобильный телефон.

Зак протягивает мне телефон, чтобы я могла прочитать статью из «Скандальной хроники». «Скандальная хроника» – это голливудский блог, который ведет какой-то аноним или анонимы. Наша собственная леди Уислдаун [7] , у которой, похоже, миллион связей и источников. Я стараюсь никогда не читать этот мусор, и вот теперь приходится.

7

Lady Whistledown – одна из главных фигур исторического сериала «Бриджертоны», которая в курсе всех событий и сплетен о жизни представителей высшего общества.

Закари Батлер был застигнут в «интимный момент» с таинственной девушкой, которой оказалась я. Я прокручиваю страницу вниз и вижу фотографии Зака, который стоит спиной к камере, но все равно узнаваем, и набрасывает мне на плечи свою куртку от Тома Форда. Всего шесть фотографий: мы разговариваем, улыбаемся, и последняя…

– Черт.

На последнем снимке я смотрю на Зака снизу вверх, искренне улыбаюсь и упиваюсь его взглядом, как будто в мире больше никого нет.

– Это Дана, – рычу я, возвращая ему телефон. – Дана сделала эти фотографии и продала их. – От унижения у меня горят щеки. – Прости, Зак. Я даже не знаю, что сказать. Я подавлена. Не говоря уже о крахе моей карьеры. Меня больше никогда не возьмут на работу.

– Эй, все в порядке, – успокаивает Зак, тепло улыбаясь. – Нет никакого краха. Каждый продюсер в Лос-Анджелесе уже видел подобное дерьмо, и им все равно. В любом случае, ты слишком хорошо справляешься со своей работой.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Почему ты такой спокойный? Вероятно, именно поэтому Ева тебе названивает. Ты приехал сюда работать, а приходится теперь иметь дело с очередной драмой.

– Я знал, на что подписываюсь, когда пришел на твою вечеринку, – говорит Зак, и на его лице появляется все то же нежное выражение, а в карих глазах искрится озорство. – И, кроме того, оно того стоило.

– Как? – требовательно спрашиваю я. – Как это может того стоить?

Он поворачивает телефон, чтобы показать мне фотографию, на которой я смотрю на него снизу вверх, как влюбленная дурочка.

– О боже мой. – Я отталкиваю его руку. – Это не… Это всего лишь один момент…

Его сочные губы растягиваются в довольной улыбке, пока он продолжает разглядывать фотографию.

– Согласен. Это момент.

– Черт побери…

– Эй, не смущайся, – говорит Зак, убирая телефон. – Если бы камера была направлена на меня, они бы все увидели, что я смотрю на тебя точно так же.

Воздух между нами, кажется, накаляется, и мое сердце бьется быстрее, чем нужно. Я прокашливаюсь.

– Я не смотрела, как… не важно. Просто вверх. Ты ужасно высокий.

Он ухмыляется и с самодовольным и торжествующим видом берет свой бургер.

– Конечно. Так и было.

Я бросаю в него картошкой фри.

– Ой, заткнись.

* * *

После ужина Закари оплачивает счет, и мы возвращаемся в холодную, темную ночь.

– Черт, посмотри на небо, – говорю я, забывая о своих попытках казаться разумной. У меня перехватывает дыхание от благоговения. – Никогда не видела столько звезд.

Зак поднимает глаза, и какое-то время мы оба просто наблюдаем, как над нами извивается Млечный Путь: миллионы звезд, разбросанных по бескрайней черноте, словно россыпь бриллиантов.

– В Лос-Анджелесе такого никогда не увидишь, – замечает он. – Слишком много городских огней пытаются конкурировать со звездами. Но с подобной красотой конкурировать невозможно. Не здесь.

То, что его так же сильно поражает увиденное, разрушает где-то внутри еще одну стену. Я хочу повернуться и посмотреть на него, но слишком боюсь того, что может случиться. Возможно, поцелуя. И что потом?

Потом ты влюбишься…

Как раз в этот момент одна звезда – один бриллиант – срывается с черного бархатного купола и серебряной дугой устремляется вниз, а затем вспыхивает фейерверком.

– Ты видел?..

Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда Закари отводит взгляд от неба и теперь смотрит только на меня.

– Вижу, – говорит он, на морозе его дыхание вырывается белым облаком. – Красиво.

Наступает оглушительная тишина, в которой весь остальной мир замирает. Я слышу лишь как колотится в груди мое сердце, а затем Зак приближается ко мне.

– Роуэн.

– Д-да?

– Спасибо, что проделала весь этот путь.

Его ладони скользят по моей талии, а затем он притягивает меня к себе, наклоняя голову. Красивые полные губы приближаются к моим. У меня мелькает шальная мысль, что я этого не переживу, но за ней следует другая: мне все равно.

– Закари!

Звук – женский голос – пронзает нас насквозь, и мы отпрыгиваем друг от друга. Господи, Ева здесь. Она увидела фотографии и проделала долгий путь на Аляску только для того, чтобы с ним разобраться…

Но нет, это вторая ассистентка, Карла.

– Вот ты где, слава богу! – Закутанная с головы до ног, она подбегает к нам, с ее губ срываются клубы белого пара. – Очень извиняюсь, что прерываю, но у нас проблема. Ты нужен в Гаконе.

Зак вздыхает.

– Да, конечно. Скоро буду. – Он поворачивается ко мне с извиняющимся видом, но в темных глазах горит желание.

– Привилегии работы продюсером, – невозмутимо повторяю я.

– Напомни мне никогда больше не соглашаться. – Он тяжело вздыхает. – Ну… Тогда увидимся позже?

Я понимаю, что он имеет в виду. Позже. В моей комнате. Я киваю, так как его ждут. Карла нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

– Ага. Твоя куртка по-прежнему у меня.

Между нами повисает многозначительное молчание, а затем Зака поглощает темнота. Но когда я возвращаюсь в свою комнату, часы тянутся так долго, что мне уже с трудом удается держать глаза открытыми. Я утопаю в водовороте сомнений, пока в час ночи меня не будит эсэмэска.

Зак. Прости, генератор сломался. Не можем продолжить, пока не починим. Ты, наверное, спишь, и я очень надеюсь, что не разбудил тебя сообщением. Пишу, так как мне неприятно, что нас прервали.