Память льда

«И закончился день тот дождем и пеплом. Дождем и пеплом».

Он бежал и кричал от радости, а эхо многократно повторяло его вопли. Он вырвался из темницы боли, из тюрьмы костей. Ускользнул из липких чешуйчатых рук, из гнусного холодного подземелья.

Он вырвался из мира, где его кормили отвратительным холодным мясом, которое приходилось заталкивать в рот изуродованными пальцами и жевать, ощущая привкус собственной крови. Нет больше холодного пола, скользкого от наслоений грязи. Нет смрада испражнений, которые Матерь вылизывала своим языком.

«Бежать. Бежать и быть свободным».

Последовал взрыв боли, однако он угас так же быстро, как и вспыхнул. Кровь бурлила в жилах. Сбившееся дыхание выравнивалось, становясь глубоким.

Он открыл единственный глаз. Осмотрелся и увидел, что сидит верхом на крепкой ломовой лошади. Вокруг стояли солдаты в серых кольчугах и внимательно глядели на него. Судя по их искореженным и пробитым шлемам, здесь недавно произошло крупное сражение.

«Неужели я… обрел новое тело? Так кто же я теперь?»

К нему подошла женщина в доспехах:

— Ты хочешь покинуть своего бога?

«Моего бога? Живого мертвеца с душой жестокого яггута? Я не могу поклоняться Провидцу, объятому страхом и опаленному предательством… Тогда где же мой бог? Он вырвался на свободу и убежал. Он — зверь. Волк… Тогг. Мой, можно сказать, тезка… Ну да, его имя почти совпадает с моим…»

— Твоя душа покинула этот мир вместе с богами-волками. Тогг отпустил ее, не выдвигая каких-либо условий и требований. Ты вновь вернулся в смертный мир. Тело, которое нашла твоя душа, получило благословение. Теперь оно принадлежит тебе. Однако ты должен сделать выбор. Ты хочешь покинуть своих богов?

Ток оглядывал свои руки, ноги, туловище. Шевельнув кистью, провел по лицу длинными пальцами. Левого глаза не было: он нащупал в пустой глазнице бугорок недавнего шрама. Ничего, он уже привык смотреть на мир одним глазом. Зато его новое тело было моложе прежнего.

Ток посмотрел на женщину и застывших вокруг нее солдат. Все ждали его ответа.

— Нет, не хочу, — сказал он.

Солдаты опустились на одно колено и склонили голову. Суровая женщина улыбнулась:

— Добро пожаловать в наши ряды, смертный меч Тогга и Фандереи.

«Смертный меч… Когда-нибудь я снова вырвусь на свободу…»

Широкая равнина, куда Ланасса Тог привела Серебряную Лису, находилась в пределах магического Пути Телланна. На всем протяжении ее застыли в ожидании кланы т’лан имассов.

«Но они стали совсем другими. Как будто сбросили тяжкое бремя».

Молодую колдунью захлестнуло волной жгучей боли.

«Я столько раз обманывала ваши ожидания».

Пран Чоль вышел вперед:

— Приветствую тебя, Воззвавшая.

Серебряная Лиса поняла, что дрожит.

— Сможешь ли ты меня простить, Пран Чоль?

— Простить?! Тут нечего прощать, Воззвавшая.

— Я вовсе не собиралась отказывать вам окончательно, а только хотела отложить исполнение вашей просьбы. Думала, это лишь ненадолго — до тех пор, пока… пока…

— Мы понимаем. Не нужно слез. Не стоит плакать — ни по нам, ни по себе.

— Я… непременно освобожу вас, как уже освободила т’лан айев. Я избавлю вас от древней клятвы, и ничто вам больше не помешает пройти через врата Худа.

— Нет, Воззвавшая.

Серебряная Лиса чуть не задохнулась от неожиданности и изумленно уставилась на собеседника. А тот пояснил:

— Ланасса Тог принесла нам печальную весть. Наши соплеменники бьются на далеком континенте, что лежит к югу отсюда. Они гибнут, но не могут прекратить войну. Мы отправимся туда и спасем наших братьев и сестер.

— Но, Пран Чоль… — Ее голос дрогнул. — Ведь тогда ваши мучения продолжатся.

— Воззвавшая, мы должны спасти соплеменников. Для этого нам нужна сила Ритуала.

Усилием воли Серебряная Лиса подавила дрожь в теле и боль в душе.

— Пран Чоль, я отправлюсь вместе с вами. Вернее, мы, все четверо: Ночная Стужа, Рваная Снасть, Беллурдан и я.

— Воззвавшая, это большая честь для нас.

— Вы все… изменились. Что Итковиан сделал с вами? — все же решилась спросить она.

При упоминании этого имени головы в костяных шлемах дружно склонились.

У Серебряной Лисы перехватило дыхание.

«Да что же такое сотворил с ними этот человек?»

Пран Чоль долго размышлял над ответом, как будто хотел подобрать самые верные слова:

— Воззвавшая, оглянись вокруг. Посмотри на жизнь, которая пришла сюда. Почувствуй силу, исходящую из земли.

Подобный ответ смутил Серебряную Лису.

— Я не понимаю. В этом мире находится Обитель Звериных тронов. Тут есть духи рхиви… боги-волки…

Пран Чоль кивнул:

— И не только они. Ты создала — быть может, ненамеренно — мир, где Клятва Телланна разрушается. Т’лан айи вновь стали смертными. И это потребовало от тебя куда меньше сил, чем ты ожидала, ведь правда? Воззвавшая, Итковиан даровал нашим душам искупление и нашел здесь, в этом мире, сотворенном тобою, место для нас.

— Так он полностью… освободил вас?

— Нет, Воззвавшая. Подобное лишь в твоей власти. Но т’лан имассы пробудились. Наши воспоминания вновь стали живыми. Они живут в земле, что у нас под ногами. Мы вернемся к ним в тот день, когда ты нас освободишь. Пойми, Воззвавшая: мы жаждали освобождения и знали, что оно приведет нас к вратам Худа. Мы даже и мечтать не могли о другом пути.

— А теперь? — прошептала заклинательница костей.

Пран Чоль поднял голову:

— Нам до сих пор не понять, почему этот смертный так поступил. Мы не подозревали, что можно столь охотно взять на себя чужое горе.

Чувствовалось, что Пран Чоль сказал не все. Серебряная Лиса терпеливо ждала.

— Воззвавшая, — промолвил он наконец, — прежде чем отправиться в дальний путь, мы должны закончить еще одно дело.

Хватка сидела на черном от копоти камне фундамента и, чтобы не заснуть от неимоверной усталости, наблюдала за рхиви, которые бродили среди развалин, ища тела погибших. Она не знала, остались ли еще в этом городе жители. Может, прячутся в глубоких подвалах. Хотя вряд ли. Небось все умерли с голоду. Провидец и своих-то солдат не больно кормил.