Панцирь

Затем Востр перешел на рассказы о технологиях Танрилара, и это заставило меня оторваться от закусок и выйти из полусонного состояния. Он вернулся к байкам о воздушных кораблях, но теперь, когда золотоволосый описывал их разведывательный потенциал, я, действительно, слушал. Потом он рассказывал о длинных фургонах, передвигающихся с впечатляющей скоростью по железным линиям и способных перевозить невероятные по весу грузы; говорил о способах запечатлеть красоту или ужас момента на пластинах примитив– металла с помощью специального прибора с линзами; упомянул холодные ящики, благодаря которым многое могло сохраняться дольше; сказал о средстве связи, позволяющем передавать сообщение на километры. Однако больше всего светился Востр когда речь его коснулась успехов в оружейном деле: перспектива массового перехода на оружие с цельным боеприпасом распаляла его; рассказал он и о лучшем — в его понимании — длинноствольном оружие, которое он видел еще год назад, но всего один раз — винтовке конструкции Креона, прозванной “Горлорез”. Коробчатый магазин на пятнадцать патронов, невероятная скорострельность, самая высокая дальность стрельбы и приличный калибр. Востр считал, что “Горлорез” — это последний шаг перед тем как уравнять оружейные вершины кхунской цивилизации и современные разработки. Улучшения, которые будут придуманы следом за магазинным боепитанием, задерут планку еще выше и любителям уже не нужно будет рыскать в поиске оружейных артефактов былой эпохи.

Субличности раз за разом принимали на себя эхо удивления, с которыми моды целиком и справиться не могли; и я совру, если скажу, что его речь не впечатлила меня.

Время шло, Батар унес совсем окосевшего Карса наверх, и сам так и не вернулся к столу. В какой-то момент Бо поднялась раскрасневшаяся, зло что-то выкрикнула — почему-то именно мне — отшвырнула стул в сторону и ушла. Как пропал Кряж я и не заметил.

За столом только я и Йоргос не пьянели. Я от фильтров панциря и физиологии, а Йорг видимо от бесконечного опыта пропойца и от поставленной задачи. Он сверлил меня взглядом, по-стариковски хмурил брови, слушая болтовню Востра.

Скорей всего предстоял еще один разговор.

В итоге, оценив настроение командира, золотоволосый наконец-то отлепился от меня, сорвал кобуру с револьвером со стеллажа и шатающейся походкой направился к выходу.

Бросил настолько пафосно, насколько смог: “в поход по девичьим сердцам”.

— Хоть бы раз долю командиру принес, — пробурчал Йоргос.

— Чего ж ты, командир уважаемый, так не говорил, когда я болячку мерзотную притащил, — посмеялся Востр.

Бармен сложил руки рупором и выкрикнул: — Luckki zaggas!

Востр довольно хмыкнул, нацепил аккуратную малую маску и ушел.

— Что значит “zaggas”? — спросил у Йоргоса.

— Промысел. Тас пожелал ему удачного промысла. Он каждый раз так делает.

Йоргос однозначно солдат. Нутро выло, что, если бы он родился под циклопической луной Улья, быть ему дхалом и никем иным. Очень сложное и настойчивое чувство.

Побитый жизнью. Познавший потери от случайных миродвижений и собственных ошибок. Взгляд холодный, пустой.

— Так смотришь, будто в жены звать собрался, — Йоргос хмыкнул.

— Почему твои бойцы столь доброжелательны ко мне?

Он хмыкнул:

— Это для всех очевидно кроме тебя, Танцор.

— Так ты отвечай, а не умничай.

— Ладно-ладно. Выходы тяжелые, Подземье бурлит, Сар ухмыляется. Боги спят, но Эхо близится. Дерьма внизу много сейчас. В прошлом походе мы только первые штреки понюхали, как тут же убегать пришлось. Если половина того что рассказывают про эффективность дхалов правда, заполучив тебя единицей, мы сильно выиграем. От этого и вся эта радость и неловкость. За сказками о дхалах ощущается надежность. Ребята, получив тебя в первый ряд, будут спокойнее.

— Ты уже решил куда меня ставить?

— А у тебя есть многозарядное?

— Нет.

— Ну вот ты и сам ответил. Выстрел, выстрел и в любом случае придется хвататься за меч.

— Я может и прикуплю чего.

Йоргос пожал плечами:

— Ну прикупи. Но только все равно все придёт к рукопашной свалке. Никак иначе Всетворец тропки не планирует.

Помолчали.

— О чём ты так опять хотел поговорить? Все буравил взглядом. Быстрее, Йоргос, без танцев — если мочевой пузырь лопнет, диалог один шут не получится. Чего ты хочешь?

— Хтон-дхарм, — он пожал плечами. — Надеюсь с тобой их будет больше.

Не договаривал.

— Вы и так не бедствуете.

— Я не торгаш, — оправдание.

— Ты воин. Похоже бывший легионер; может наемник. И для чего воину деньги? Деньги — пыль. Отбери, завоюй, захвати.

— Теперь я гражданин Банара.

— Ничего мне не говорит, — показал на узор. — Обнуленный, помнишь? Ваша политика и все прочее — это темные ямы с дерьмом, в которые я ссал.

Он смутился:

— Гражданство полисов либо врожденное, либо оплаченное кровью и службой.

— И сколько лет легиона?

— Слишком много. Столько не живут, дхал, — он тяжело вздохнул.

— Воевал? — спросил я.

— Да, — бросил он и улыбнулся. — А ты?

— Смешно.

— Эхо.

— Эхо.

— Расскажешь?

— Когда пришло Второе мне было двадцать один. Первое не помню. Лет пять было, — нервно дернул плечом. — Во второе я еще не понимал, да никто и не думал, что это системно. Все вне божественных панцирей сгорело, людские жизни я имею в виду. Недобор в солдаты такой был, что всех брали. Сначала пехота, и очень быстро переход в легион. Я и пошел.

— А как иначе?

Он медленно кивнул. На его лице одобрение.

— Вообще это не от какого-то глубокого осознания, большого ума или еще чего. Просто больше не за что было цепляться. Все сгорело, как и сказал. Вокруг меня, — он кашлянул, подбирались эмоции. — Все сгорело. Осталась злость, в нее и вцепился.

История понятная. Все близкие погибли. И погибли — это если повезло. Если не повезло, то Идол забрал.

— Мы отбились. Я остался служить. Третье я встретил в тридцать семь сержантом. Погибших — море. Но теперь это не гражданские, а большей частью легионеры, пехота, самооборона и наёмные роты. Повезло с верхушкой Банара. Стратег Зенон был до-ублюдочности талантлив. В общем война шла как положено. Мирняк большей частью остался нетронутым. Кровью я заслужил гражданство, дом, права… И теперь…

— Приближается Четвертое, — закончил за него я.

— Уже топчется перед входной дверью, — он кивнул. — А я старый. И Зенон давно уже умер, выблевав свои легкие на кровать от химозы. Нынешние стратеги — дерьмо, недостойное и пятки прошлому лизать.

— Так зачем тебе деньги и что ты там хочешь? Я все еще не улавливаю.

— Деньги на войну. Модули. Оружие. Это будет мое последнее Эхо… Погибнуть бы как-нибудь достойно, и бездна со всем этим — пусть молодые тут копошатся.

— Такова воинская повинность.

— Да, — он кивнул, сомнение отразилось у него на лице. — Так я думал. Но теперь вижу вот тебя перед собой.

— И что изменилось?

— Я знаю про ваши задания. Хранить Справедливость, уничтожить Идол и найти модуль Короля.

— Значит, действительно, у всех такое, — покачал головой. — Нерационально. Фитиль разболтал?

— Да. Он не со всеми промысловиками в плохих отношениях был. С нами нормально общался, торговал. Разок прикрыл в Выходе. Пили пару раз.