Панцирь

На миг время замерло — химия обожгла кровь. Лица амтанов исказились, став разом безумными; и началось.

Батар поднял Бурю, но выстрелить не успел. Миниатюрные волевые вихри проявились возле. Гибсы сплели тройной конструкт и запустили промысловиком в стену, как из рогатки. Тот врезался головой, крякнул и отрубился.

Востр нырнул к столу в центре, закрылся им. Мне пришлось уворачиваться от поочередно запускаемых конструктов. Серебристые копья вбивались в пол; помещение наполнилось гарью и вонью химического. От этого тянуло чихать.

Снаружи раздалась стрельба.

Одно понятно — нам стоило спешить.

Востр приподнялся, выглянул и разрядил Опцион в сторону ближайшего противника.

Грохот страшный, сизый дым разлетелся в стороны.

Первая револьверная пуля ударила гибсу в руку, разбила кость, оставив предплечье болтаться на нитях плоти. Раненный выдавил из себя оглушающий вопль — и уже следующие пули заблокировал зеленоватый парус-щит. Тогда гибсы отвратно запели, казалось я почти оглох. Калечный только что созданным щитом ударил по столу и Востру; тот успел голову прикрыть и его отбросило.

С левой стороны ближайший гибс облепил торс конструктом броневых чешуек и двинулся в мою сторону. Задумал он ерунду, но переубеждать тут дело гиблое. Движения его и других, несмотря на безумные выражения лиц и оскалы, неспешные, с ленцой. Это создавало ощущение, будто все что происходило — нереально; мы всего лишь глупцы, застрявшие в болезненном сновидении.

Должно быть быстрее двигаться они были просто неспособны. Поднял двухзарядник.

Гибс чуть двинул пальцами, надавил. Острая боль и от силы давления на шаблон взгляд поплыл — а через миг я держал дергающуюся змею.

Моды шипели.

Пустое. Слабый фокус.

Нащупал на “змее” спусковые крючки и дважды выстрелил — колени гибса лопнули. Он рухнул на пол с диким звуком.

Пистолет — в кобуру. Достал другой.

В меня метнули волевое копье, но успел увернуться. Стрекочущий от перенасыщения энергии конструкт вынес метровый кусок стены. Следом залп из игл.

Я скрутился, прикрыл голову бронеруковом. Посекло челюсть. Моды залили рану льдом. Распрямился, вынимая и второй пистолет.

Моды жужжали, как озлобленные насекомые. Ментальное давление жгло с двух сторон.

Мысленный скол, два гигантских пальца медленно продавливали ногтями плоть мозга.

Не сказать, что меня подобное устраивало.

Впереди два гибса. Их фигуры дергались на месте, расплывались примерно на метр реального пространства. Еще миг и от мельтешения не получалось разобрать лиц.

По выстрелу каждому.

Целился в центр образов: левый отбился конструктом щита, в правого просто промазал. Тогда отстрелял патроны, оставшиеся в стволах, в Калечного — возле которого танцевал Востр — и в крайнего. Калечный умер с пулей в голове, а — тот с краю — увернулся и сдвинулся к лестнице.

Оставалось трое.

Снаружи участилась пальба, к ней прибавились взрывы и ругательства Йорга.

Батар, не вставая, отстрелял Бурю в ближайшего гибса: разлетелись пальцы, пробил грудь, шею и последняя ударила в глазницу, успокоив амтана навсегда. Закончилась вся его расплывчатость. Боеприпасы здоровяк не экономил — видимо просто надеялся отстрелять четырехзарядник пока опять не выключили.

Востр прыгнул к второму из расплывчатых, и утянул в борьбу, где тут же оказалось, что амтан сильнее.

Я же рванулся к оставшемуся, тому что у лестницы. Увернулся от залпа шипов. Затем пригнулся, пропуская над собой алую дугу. Удар золотистой плети принял на грудь. Отпрыгивать было некуда. От попадания нагрудник задымился. Завизжали моды, а затем я врезался, пробив грудину гибса мечом. Вырвал и возвратным движением вонзил клинок в горло.

Востр вытянул тесак из ножен. Амтан с лёгкостью выбил его. Мохнатая рука сжала шею промысловика. Тот в свою очередь выхватил нож и бил врага в живот, пока шипящая масса кишков не вывалилась ему на кирасу, хватка не ослабла и гибс не рухнул, разбрызгивая кровь.

Я огляделся.

Левой рукой вытащил однозарядник и, тщательно прицелившись, выстрелил в гибса с перебитыми коленями.

Так, на всякий случай.

Батар открыл дверь, крикнул наружу:

— Чисто!

Прошло тридцать четыре секунды и отряд поддержки ввалился внутрь.

Востр тут же ближайшему Опцион всучил.

Я однозарядник зарядил сам — все равно ничего не происходило. Но вот остальные пистолеты скинул Яле.

Пусть чуть поработает.

Взял у неё армейское ружье и пошел наверх. Лестница вывела на крышу.

Было понятно, что второе здание зачищать не придется. Оно и без нашей помощи горело, должно быть Кряж постарался.

Судя по тому сколько на стенах пулевых отверстий — засело там гибсов много. Либо наши совсем стрелять разучились. Стал свидетелем того, как Йорг придерживая под плечо, вел Карса к двери. Лицо у молодого окровавленное, глаза ошалелые — пригляделся: ссекло часть уха.

Большая удача. Чем бы его не задело — чуть в сторону и Бездна.

Кряж прикрывал отступление. Увидев гибса, появившегося в проеме горящего здания, оракул выстрелил. Хлопок, фигура скрылась внутри; новая “змейка” огня закрутилась на пороге.

Бо видимо уже заскочила внутрь.

Со стороны жилищ и пирамиды собиралась большая группа амтанов. Полсотни минимум.

Похоже на приближающиеся проблемы.

Совершенно точно это они. О, Мать.

Батар встал рядом. Я лениво перевел на него взгляд. Выглядел он потрепано, но сносно: в ноздрях запеклась кровь, небольшая ссадина на затылке. Ничего критичного. Думал об стену его стукнуло сильнее. Рад был совершить такую ошибку.

— Выживем, добычу совать некуда будет, — протянул промысловик.

Мог и не говорить очевидное.

— И как же вы справлялись с таким в прошлые Выходы?

Он засмеялся:

— Никак, дхал. Это первый раз. Большой риск — большой куш. Много добычи — много дхарм. Надеюсь с тобой нам Сар улыбнется. Да что уж там, пусть обе сестры улыбнутся.