Para bellum

Это был один большой социально-политический эксперимент.

Просто эксперимент…

Что делал Фрунзе прокачивая экономику Союза?

Начал он с того, что ввел личную ответственность на предприятиях ВПК. Сначала на одном — Ковровском заводе, потом постепенно расширяя на остальные. Что привело к удвоению вклада этих предприятий в ВВП из-за принципиального снижения брака, простоев и, как следствие, уменьшения перерасхода сырья с энергией. Без всяких инвестиций и вложений, просто за счет наведения порядка. А ведь пошли и целевые инвестиции. Что привело к взрывному росту ВПК в период 1926–1929 года. Что существенно увеличило ВВП страны само по себе. А в 1928 году личная ответственность была распространена на весь государственный сектор экономики.

Это, кстати, было проделано в СССР в оригинальной истории только в 1942 году. И, по сути, спасло Союз. Но с конца 1944 года снова отпустили вожжи и забили на этот аспект. Потому что в мутной воде можно много чего поймать. И партийной номенклатуре бардак, брак и прочая «болтушка» были крайне выгодны…

Дальше Фрунзе, вступив в смычку с покойным Дзержинским, сумел провести чистку центрального аппарата ОГПУ, а потом еще Ленинградского, Уральского и ряда связанных. Что позволило нанести сокрушительный удар по связям местных банд с партийной номенклатурой и «органами».

Это привело к сокращению аварийности на железной дороге на порядок. Так как не требовалось больше скрывать хищения авариями — затянувшаяся «операция «Ы» закончилась. Да и сами хищения резко сократились. Не вообще в Союзе, а в конкретных регионах. Но и на Союз это экстраполировалось в какой-то мере — многие задумались после того, как Фрунзе «намотал на гусеницы» в Уральском регионе тех, кто «не понял намеков».

Совокупно эти меры довольно сильно повысили эффективность экономики из-за устранения потерь и довольно прилично прокачало ВВП. Точнее не столько прокачало, сколько вывело его из тени. Все эти ресурсы ведь тупо разворовывали.

Кроме того, был уничтожен Коминтерн, что также самым благотворным образом сказалось на экономике государства. С одной стороны, эта организация выступала в немалой степени саботажником внутреннего развития. С другой, оттягивала на себя немалые средства. Коминтерн по сути являлся открытой дверью на морозе, через которую уходил жар от печи. Причем в пустую. Да, какие-то бонусы он приносил. Но на фоне тех проблем и тех поистине чудовищных трат, которые порождал, все его достижения выглядели чем-то вроде потехи для кур.

Также Фрунзе удалось разрешить внешнеторговый кризис, из-за долговых обязательств. Он с помощью провокации сумел убедить Лондон и Париж признать аннуляцию долгов Российской Империи. И более не препятствовать торговой деятельности Союза. Что также самым благотворным образом сказалось на ВВП из-за снижения паразитной нагрузки на внешнеторговые сделки. Ну и увеличение их объема.

Сюда же относились и изменение структуры внешнеторгового баланса. За счет увеличения нефтяной и оружейной торговли. Фрунзе целенаправленно уменьшал долю продовольственного экспорта. Что позволило перенаправить еду на внутренний рынок для обеспечения растущей массы городского населения без лихорадочных пожарных мер. Плюс — он развивал, развертывая по мере возможностей, хорошо механизированные крупные агротехнические предприятия.

Огромную роль сыграли и введенные Михаилом Васильевичем не обеспеченные ничем, то есть, фиатные деньги для внутреннего использования. А именно промышленные и трудовые векселя, выступающие аналогами mefo и offa-векселей. Это позволило увеличить ассигнования сверх бюджетных средств на 20–22 % в 1926–1929 годах, направляя эти средства на инфраструктурные проекты. Что позволяло избежать инфляционных процессов и получить средства для погашения этих векселей за счет экономического роста. На эти средства было запущено массовое жилищное строительство типовых проектов, давая мощный кумулятивный эффект для экономики. Также на них велось строительство Беломорканала, ряда железных дорог, федеральной железобетонной трасы Москва-Ленинград, обустройство Волжско-Камского промышленного района и прочего.

Этот район — отдельная тема, которая пока еще толком не выстрелила, дав вклад в развитие ВВП очень небольшую долю. Но в горизонте 1–2 лет все должно было измениться из-за массового введения в строй новых предприятий. Расположенных на единой водной магистрали с доступом к дешевой нефти и газу. А на Каме и ее притоках уже наполнялись водой каскады относительно небольших водохранилищ. И некоторые уже начали работать.

Здесь получалось уникальное сочетание дешевого транспорта, дешевой энергии и доступного сырья. Беломорканал, а точнее его ветка через озеро Белое открывало логистический выход на север. А строящийся Кумо-Манычский канал — в Азовское, Черное и далее в Средиземное моря. Через Каспий же получалось выйти на Иран.

Именно сюда, в этот промышленный бассейн, Фрунзе привлекал иностранный бизнес, способствуя переносу мощностей. Сначала под декорации псевдо-концессий, а потом и открыто. К концу 1928 года это привело к переносу активов на 3 миллиарда рублей, в первую очередь из Германии. А в 1929 году — еще на 21 миллиард.

Англо-французская оккупация западных районов Германии закончилась провозглашением независимой Баварии и Ганновера как стран-сателлитов. Ни французские, ни английские промышленники не нуждались в конкуренции с германскими. Тем более из стран-сателлитов. И старый германский бизнес побежал в Союз, ведь альтернативой было полное разорение.

С конца 1928 года к немцам стали присоединятся дельцы из США, перебираясь целыми компаниями. Активно конкурируя с германцами за самые интересные позиции. Все-таки условия Волжско-Камского промышленного бассейна выглядели уникальными. Этакая Рейнская область, увеличенная в несколько раз.

Совокупно все это привело к тому, что за четыре года с 1926 по 1929 год рост ВВП Союза составил совершенно чудовищные 169 %. Хотя численность рабочих при этом увеличилась незначительно — даже не удвоилась. И расход энергии с сырьем хоть и «скакнули», но умеренно. Расходы сырья и энергии начнут расти позже — когда начнут массово запускаться предприятия Волжско-Камского бассейна.

Указанные 169 % не выглядели чем-то выдающимся. Только за счет организационных мероприятий и строгой личной ответственности в 1942 году удалось увеличить остатки эвакуированного ВВП Союза почти на 250–300 %[3]. Здесь, конечно, Фрунзе так не лютовал и проводил реформы кардинально мягче. Да и картелирования всей экономики не производил, из-за чего данные меры вводились не равномерно. И, если бы не внебюджетные инвестиции и переезд бизнеса, то показатель был бы существенно меньший. Но получилось то, что получилось. И этот рост позволил буквально взорвать экономику Союза!

Степень общественного оптимизма зашкаливала!

Особенно в связи с тем, что Михаил Васильевич довольно приличную долю этих ресурсов направил на расширение внутреннего рынка. Например, через увеличение зарплат рабочим. Что позволило к концу 1929 году заметно превысить в среднем уровень доходов граждан по сравнению с 1913 годом. Не только рабочих. Всех простых обывателей. Этот рывок был хорошо заметен всей стране и обеспечил наркому просто невероятную поддержку на всех уровнях.

И он же немало пугал Францию с Великобританией. Ведь если такой рост сохраниться хотя бы лет десять, то все — финиш. Союз не только догонит, но и обгонит англо-французский союз. Более того, разрыв окажется НАСТОЛЬКО большим, что бодаться с Союзом военно-техническими способами окажется попросту не реально. Да и даже не такой рост, а пусть и всего четверть. Все одно — беда. Они уже упустили однажды Германию на подобном скачке и вторую такую ошибку вряд ли совершат. Так что Михаил Васильевич был уверен — идет обратный отсчет. И Союз попытаются сдержать сразу, как появиться такая возможность. Как только они минимально подготовятся. Возможно с прощупыванием через какую-нибудь серьезную proxy-войну. Но тяжелый конфликт был неизбежен…