Пасхальные стихи русских поэтов

Бичевание Христа

Зачем озлобленной толпой, Беснуясь в ярости слепой, Народ по улицам теснится? Или во имя Бога сил Среди поруганных могил Проснулся бедный Израиль И жаждой мщения томится? Куда, волнуясь и шумя, Идет, оружием гремя? Не на молитву в дом Иеговы В урочный час выходит он, А в дом суда, где гегемон, Казнить и миловать готовый, Творит расправу и закон. Сходя с высокого порога, Невольным ужасом томим, Пилат на страждущего Бога, Смутясь, указывает им. Но крики грозные несутся: «Мы не хотим Его! Распни!», И вопли гнева раздаются, И смерти требуют они. Пилат смутился пред толпою — И вот с высоких ступеней К врагам страдальческой стопою Идет великий Назорей. Сошел, на миг остановился, И, да исполнится судьба! — С улыбкой кроткой преклонился Он у позорного столба. Они же злобно в багряницу Его с насмешкой облекли, Вложили трость Ему в десницу, Венец из терния сплели. С угрозой руки поднимали, Потом, с насмешкой преклонясь, Они в глаза Ему плевали, Бездушной злобой веселясь. Толпою шумной окружили, С крыльца высокого свели, И крест тяжелый возложили, И к месту казни повели.

Николай Гумилев (1886–1921)

Вечное

Я в коридоре дней сомкнутых, Где даже небо – тяжкий гнет, Смотрю в века, живу в минутах, Но жду Субботы из Суббот; Конца тревогам и удачам, Слепым блужданиям души… О день, когда я буду зрячим И странно знающим, спеши! Я душу обрету иную, Все, что дразнило, уловя. Благословлю я золотую Дорогу к солнцу от червя. И тот, кто шел со мною рядом В громах и кроткой тишине, Кто был жесток к моим усладам И ясно милостив к вине; Учил молчать, учил бороться, Всей древней мудрости земли, — Положит посох, обернется И скажет просто: «Мы пришли».

***

Есть Бог, есть мир; они живут вовек А жизнь людей мгновенна и убога, Но все в себя вмещает человек, Который любит мир и верит в Бога.

Христос

Он идет путем жемчужным По садам береговым, Люди заняты ненужным, Люди заняты земным. «Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй! Вас зову я навсегда, Чтоб блюсти иную паству И иные невода. Лучше ль рыбы или овцы Человеческой души? Вы, небесные торговцы, Не считайте барыши! Ведь не домик в Галилее Вам награда за труды, — Светлый рай, что розовее Самой розовой звезды. Солнце близится к притину, Слышно веянье конца, Но отрадно будет Сыну В Доме Нежного Отца». Не томит, не мучит выбор, Что пленительней чудес?! И идут пастух и рыбарь За искателем небес.

Татьяна Егорова (р. 1955)

На Крестопоклонной

Небо великопостное так высоко! Кланяюсь Кресту низко. Мне до спасения так далеко, Но Воскресение Твое близко!

2011

Предощущение Недели Фоминой

о. Михаилу

Где тот заветный, Чистый и светлый чертог Твой – не вижу! Выше подняться подобно Закхею – не смею, Слышу «Господь мой и Бог!» от Фомы – и немею. Но новая тварь – предвижу светилен – ликует, Тем сердце дышит, — И вновь весна благоухает!

Неделя Крестопоклонная, 2009

***

Сокол мой ясный! День снова зимний, Среди весны и поста. Храм Всех Святых, что на Соколе, Солнце, день расчудесный, мороз! Ты одарил меня щедро, Соделай, Боже, Достойной Твоей благодати, Скоро воскреснет Христос!

На Крестопоклонной, март 2000

Сергей Есенин (1895–1925)

***

Сохнет стаявшая глина, На сугорьях гниль опенок. Пляшет ветер по равнинам, Рыжий ласковый осленок. Пахнет вербой и смолою. Синь то дремлет, то вздыхает. У лесного аналоя Воробей псалтырь читает. Прошлогодний лист в овраге Средь кустов – как ворох меди. Кто-то в солнечной сермяге На осленке рыжем едет. Прядь волос нежней кудели, Но лицо его туманно. Никнут сосны, никнут ели И кричат ему: «Осанна!»

1914

Пасхальный благовест

Понеслись удары К синим небесам, Звонко раздается Голос по лесам. Тихая долина Отгоняет сон, Где-то за дорогой Замирает звон.

Алексей Жемчужников (1821–1908)

У всенощной на Страстной неделе

На улице шумной – вечерняя служба во храме. Вхожу в этот тихий, манящий к раздумью приют, Лампады и свечи мерцают в седом фимиаме, И певчие в сумраке грустным напевом поют: «Чертог Твой я вижу в лучах красоты и сиянья, Одежды же нет у меня, чтобы в оный войти… Убогое, темное грешной души одеянье, О Ты, Светодатель, молюсь я Тебе: просвети!»

< image l:href="#"/>

Вынос Плащаницы

Выносится в толпу Святая Плащаница. Все расступаются, склоняясь перед ней. Я слышу тихий плач. Заплаканные лица Мне видны сквозь огонь бесчисленных свечей. Свершилось! Кончены предсмертные страданья. Умерший на Кресте положен в гроб Христос. И в пенье клироса мне слышится рыданье, И я роняю сам скупые капли слез.

Василий Жуковский (1783–1852)

Stabat Mater [1]

Горько плача и рыдая, Предстояла в сокрушенье Матерь Сыну на Кресте; Душу, полную любови, Сожаленья, состраданья, Растерзал ей острый меч. Как печально, как прискорбно Ты смотрела, Пресвятая БогоМатерь, на Христа! Как молилась, как рыдала, Как терзалась, видя муки Сына – Бога Твоего! Кто из нас не возрыдает, Зря Святую Матерь Бога В сокрушении таком? Кто души в слезах не выльет, Видя, как над Богом Сыном Безотрадно плачет Мать; Видя, как за нас Спаситель Отдает Себя на муку, На позор, на казнь, на смерть; Видя, как в тоске последней Он, хладея, умирая, Дух Свой Богу предает? О Святая! Мать Любови! Влей мне в душу силу скорби, Чтоб с Тобой я плакать мог! Дай, чтоб я горел любовью — Весь проникнут верой сладкой — К Искупившему меня; Дай, чтоб в сердце смерть Христову, И позор Его, и муки Неизменно я носил; Чтоб, во дни земной печали, Под крестом моим утешен Был любовью ко Христу; Чтоб кончину мирно встретил, Чтоб душе моей Спаситель Славу рая отворил!

1

Стояла Мать (лат.).

К. Р. (Константин Романов, великий князь) (1858–1915)

На Страстной неделе

Жених в полуночи грядет. Но где же раб Его блаженный, Кого Он бдящего найдет? И кто с лампадою возжженной На брачный пир войдет за Ним, В ком света тьма не поглотила? О, да исправится, как дым Благоуханного кадила, Моя молитва пред Тобой! Я с безутешною тоской В слезах взираю издалека И своего не смею ока Воздеть к чертогу Твоему. Где одеяние возьму? О Боже, просвети одежду Души истерзанной моей, Дай на спасенье мне надежду, Во дни святых Твоих Страстей. Услышь, Господь, мои моленья И Тайной вечери Твоей, И всечестного омовенья Прими причастника меня. Врагам не выдам тайны я, Воспомянуть не дам Иуду Тебе в лобзании моем, — Но за разбойником я буду Перед Святым Твоим Крестом Взывать коленопреклоненный; О помяни, Творец вселенной, Меня во Царствии Твоем!