Пасынки Колумба

Как Рики понял, после этих слов Ларс успокоился - как будто, теперь не нужно решать, как поступить: выдавать или нет.

– Искали-то из-за игрушки?

– Теперь не все ли равно?

– И верно. Игрушку отобрали?

Соврать, сказать, что бластер забрали? Или сказать правду? Рики не мог так быстро решить и поэтому сказал правду.

– Нет. Спрятал я ее.

– Где?
– оживился Ларс.

– У дяди во дворе.

– Где живет твой дядя?

– В элитном.

Ларс нахмурился. Возможности проникнуть туда невелики. А уж обратно вернуться и того меньше.

– Плохо.

– Плохо, - подтвердил Рики.
– Но игрушка-то моя. Не твоя.

Ларс сверлил Рики глазами, но тот спокойно смотрел в ответ.

– Твоя, - подтвердил здоровяк.
– Но ты в команде. Понял?

– Понял... Тут у меня приятель есть. То есть был. Зовут Торри. Он никому не попадался?

– Нет, не слышно о таком.

Расспросы продолжались, но Рики твердо решил ничего более существенного не говорить. Он их еще не знает, да и рассказывать про наркоторговцев, брамингеймцев, да и про дядю эмпата не стоит. Может быть, когда-нибудь потом. Может быть, а может, и нет.

Рики предоставили свободный матрас, на котором он и уснул.

Следующие несколько дней он в компании своих новых приятелей бесцельно слонялся по городу, чем они занимались, он так и не понял. А на вопросы парни старались не отвечать, пожимая плечами. Скорее всего, они и сами не знали, где раздобыть деньги. С продуктами было проще. Местный небольшой рынок был в их полном распоряжении. К вечеру, конечно. Поэтому пару мешков того, что оказалось нераспродано, но уже начало портится, они приносили к себе в жилище.

На четвертый день, когда Рики затащил с приятелями в подвал очередной мешок "даров рынка", его ждал злой и возбужденный Ларс.

– Сколько за тебя предлагают?

– Пять монет.

– Ты решил нас обманывать? Пятьдесят монет!

– Как пятьдесят?
– вырвалось у Рики.

– А ты, значит, не знал?
– с издевкой сказал Ларс.

Рики, наверное, побледнел. Или покраснел. Он же себя в зеркало не видел, но чувствовал, как кровь то приливает, то, наоборот, отходит куда-то вниз тела.

– Не знал. Честно.

– Да? Надо же, он не знал. Представляете, иду я сегодня, а ко мне подходит Слюнявый. Сует голограмму вот этого, только чистюли такого, и говорит, что серьезные люди предлагают за его голову пятьдесят монет. И половину себе просит. Хвост от коровы ему, а не половину. На двадцати монетах сторговался, да и то только потому, что сам Слюнявый тоже не первое лицо.

– Так ты Рики продал?
– жестко спросил Ахилл.

– Надо бы. Еще не решил. Все-таки он уже наш. Три дня назад, кого он пришел, продал бы - деньги большие, а сейчас... Знал ведь, что сейчас не продадим, потому и врал.

– Я не врал.

– Да? А как же объяснить, что за тебя дают пятьдесят монет, а ты говоришь, что всего пять?

– Может, на днях решили награду поднять? Видят, что не могут найти, вот и подняли, - Ахилл выгораживал Рики.

– Так резко? Не смеши!

А Рики, пока Ахилл отвлекал Ларса, кажется, понял причину.

– Сколько за меня?

– Пятьдесят.

– Разве? Ты же сам сказал, что тебе только тридцать.

– А остальные двадцать другим по цепочке.

– Вот именно - остальным. Мне пять предлагал какой-то мужик на улице. Остановил, голограмму показал, пять монет пообещал. Значит, остальные сорок пять ему и другим пойдут. Будут какому-то первому встречному пацану пятьдесят предлагать. Пацану и пять - богатство.

– Но мне-то больше, - неуверенно возразил Ларс.

– Сравним меня с тобой.

– А ведь он прав, Ларс. Не наврал тогда.

– Ладно, посмотрим, - буркнул Ларс и повернулся в другую сторону.

А следствием таких новостей стало домашнее сидение Рики. Лицо стало подживать, а значит, пока идут его поиски, выходить на улицу без риска быть опознанным нельзя.

Рики уже больше недели безвылазно сидел в подвале, который ему уже осточертел до невозможности. Ладно бы, если можно было с кем-нибудь поболтать. Но в жилище оставался только Арчи, а с ним Рики не разговаривал, как, впрочем, и тот с ним тоже.

Но вскоре Арчи уже более-менее поправился и в последние два дня выходил на улицу. Правда, все последние дни накрапывал мелкий моросящий дождик, поэтому Арчи быстро возвращался обратно.

А в этот день тучки разошлись, выглянуло по-летнему теплое солнышко, Арчи вышел и надолго исчез. Рики за это время так и не разобрался в характере парнишки. Было в нем какая-то постоянная злость. И временами довольно сильная. За что же он так невзлюбил Рики? И куда это он пошел? Не донесет на него? А донесет - как узнаешь? Только тогда, когда подвал обложат со всех сторон и сюда полезут брамингеймские крепыши. И что же теперь ему делать? Подстраховаться и уйти, спрятавшись где-нибудь поблизости или наплевать на всё и остаться? Рики остался.

Вечером он решил отозвать в сторонку Ахилла и поговорить с ним серьезно. За все время пребывания Рики здесь, он так и не решился на прямой разговор. Может быть, потому, что все время кто-то находился в комнате, когда в ней появлялся Ахилл.

Отозвав Ахилла, Рики прямо спросил его.

– Послушай, только честно. Сегодня Арчи куда-то один надолго уходил. Он не выдаст меня?

– Ты что?
– поразился Ахилл.

– Он же меня почему-то ненавидит.

– Не тебя. Многих. И не ненавидит, а злится.

– На что?

– На жизнь.

– А на меня тогда почему?

– Мы почти все приютские. А у тебя все-таки была семья. Хоть какое-то детство. Хорошее, наверное. И богатенькая родня есть. А у него никого нет с четырех или пяти лет. Мыкался по подвалам. Мы-то хоть до тринадцати лет в приюте жили. Там и кров и пища, и одежда есть. А у него и этого не было. Вот он и зол на весь мир. Потому и отчаянный такой. На нож всегда нарывается. Вот и нарвался.