Патрульные Апокалипсиса
Шрифт:
– Гарри, – сказал человек из ЦРУ, – наденьте брюки, прежде чем выходить отсюда.
– Хорошо замечено, Джек. Вы всегда отличались наблюдательностью.
Гарри Лэтем лежал в постели. Он уже поговорил по телефону с братом, который в шутку изругал его, хотя всерьез о нем тревожился. Они встретятся в Париже в конце недели, а то и раньше, как только Гарри выложит всю информацию и расшифрует то, что привез из Германии. Старший брат не сообщал, что ему предстоит сделать, да это и не требовалось, ибо младший и так все знал. Дру сказал только одно:
– Теперь, когда ты вернулся
– А что с твоей квартирой? Управляющий выставил тебя за непристойное поведение?
– Нет, но чье-то непристойное поведение сделало ее временно нежилой.
– В самом деле? А «Мёрис» не слишком накладно, братишка?
– За это платит Бонн.
– О господи, мне не терпится все узнать. Я позвоню тебе перед вылетом. Кстати, я живу в отеле «Глостер» под именем Мосс, Уэнделл Мосс.
– Классно… Рад, что ты вернулся, брат.
– Я тоже.
Гарри закрыл глаза и уже погружался в сон, когда раздался негромкий, но упорный стук в дверь. Раздраженно покачав головой, он откинул одеяло, вылез из постели, накинул халат и, с трудом передвигая ноги, подошел к двери.
– Кто там?
– Это Дрозд из Лэнгли, – послышался тихий ответ. – Мне надо поговорить с вами, Шмель.
– Вот как? – Зная, в какой тайне хранится его кличка, крайне удивленный Гарри открыл дверь.
В коридоре стоял невысокий мужчина с приятным, несколько бледным лицом. Он был в темном костюме и очках в стальной оправе.
– Что это еще за Дрозд? – спросил Лэтем, жестом приглашая эмиссара ЦРУ войти.
– Наши клички меняются, а ваша не изменилась, – сказал незнакомец, входя в номер и протягивая руку. Гарри, все еще не вполне понимая, что происходит, пожал ее. – Я и сказать не могу, как мы рады, что вам удалось вернуться из этого холодного места.
– Что все это значит – инсценировка Джона ле Карре? Если так, то у него это лучше получается. Кличка Шмель – это понятно, а вот Дрозд звучит банально, не так ли? И почему вас не было в посольстве? Я до смерти устал, мистер Дрозд. Мне действительно необходимо поспать.
– Понимаю и прошу меня простить. Однако, я уверен, вы знаете, что есть инстанции повыше посольства.
– Конечно. Есть директор ЦРУ, госсекретарь и президент. И все же, кто такой Дрозд?
– Я отниму у вас лишь несколько минут. – Не ответив на вопрос Гарри, мужчина вынул из кармана пиджака часы. – Это семейная реликвия, зрение у меня стало слабым, а на них легче разобрать время. Две минуты, мистер Лэтем, и я уйду.
– Но раньше покажите мне ваши документы, и надеюсь, что они настоящие.
– Разумеется. – Незнакомец поднес карманные часы к лицу Гарри и, нажав на головку, отчетливо произнес: – Здравствуйте, Александр Лесситер. Я ваш друг, доктор Герхард Крёгер, нам надо поговорить.
Глаза Гарри внезапно потеряли фокус, зрачки расширились, он уставился в пустоту.
– Привет, Герхард, – сказал он, овладев собой, – как мой любимый косторез?
– Отлично, Алекс. Как вы себя чувствуете, вы уже гуляли сегодня по нашим лугам?
– Да что с вами, док, ведь сейчас ночь. Вы что, хотите, чтоб меня сожрали доберманы? О чем вы думаете?
– Извините, Александр, вы правы; я почти
весь день оперировал и чувствую себя не менее усталым, чем вы… Но расскажите мне, Алекс: когда вы в воображении встречались с теми людьми из американского посольства, что происходило?– Да, собственно, ничего. Я отдал им все, что принес, и теперь мы несколько дней будем это разматывать.
– Отлично. А что еще произошло?
– Мой брат звонил из Парижа. Они выслеживают подозрительную машину. Мой младший брат – славный малый, он вам понравится, Герхард.
– Не сомневаюсь. Это он работает в отделе консульских операций, верно?
– Да… А почему вы меня об этом спрашиваете?
Его собеседник снова приподнял карманные часы, дважды нажал на головку, и глаза Гарри Лэтема прояснились и на сей раз окончательно.
– Вам действительно надо поспать, Гарри, – сказал человек, назвавшийся Дроздом. – Вы меня просто не понимаете. Попытаемся поговорить завтра, о’кей?
– Что?..
– Я свяжусь с вами завтра.
– Зачем?
– Разве вы не помните? Господи, вы действительно совсем измочалены. Я называл вам директора ЦРУ, госсекретаря… президента, Гарри. Я имею от всех них полномочия – ведь вы этого хотели, так?
– Несомненно… о’кей. Я именно этого и хотел.
– Поспите, Шмель. Вы это заслужили.
Дрозд поспешно вылетел, закрыв за собой дверь, а Гарри Лэтем как робот прошагал к кровати и рухнул на нее.
– Кто такой Дрозд? – спросил Гарри.
Было утро, и трое ответственных сотрудников разведки сидели, как и накануне, за большим столом для совещаний.
– Вы звонили мне два часа назад, – сказал шеф американской резидентуры. – Я разбудил самого директора, но он никогда не слышал о человеке с такой кличкой. Ему, как и вам, Лэтем, она показалась весьма глупой.
– Но он же приходил ко мне! Я видел его, говорил с ним. Он был у меня!
– О чем вы говорили, мсье? – спросил представитель французской разведки.
– Я не помню… собственно, я просто не знаю. Держался он вполне нормально, задал мне несколько ничего не значащих вопросов… а потом… я просто ничего не помню.
– С моей точки зрения, Лэтем, – вмешался бригадный генерал из британской МИ-6, – вы прожили чрезвычайно напряженные – да нет, черт подери, – немыслимо трудные три года. А вдруг – я говорю это, ничуть не умаляя вашего выдающегося интеллекта, – у вас появились галлюцинации? Я видел, как у оперативных агентов, живших двойной жизнью, возникали болезненные фантазии и они ломались, испытав лишь половину того, через что прошли вы.
– Я не сломался, генерал, и у меня нет фантазий.
– Давайте вернемся назад, мсье Лэтем, – сказал француз. – Что произошло, когда вы прибыли в долину Братства?
– А-а. – Гарри несколько минут не мог собраться с мыслями, потом вдруг все прояснилось. – Вы имеете в виду аварию. Ей-богу, это было страшно. Многое затянуто туманом, но я помню крики, истерические вопли. Я понял, что лежу под грузовиком и на голову мне давит что-то тяжелое, металлическое – я в жизни не чувствовал такой боли… – И Лэтем произнес все, что запрограммировал доктор Герхард Крёгер; окончив, он поднял голову и посмотрел на собеседников ясными глазами. – Все остальное я вам уже рассказывал, джентльмены.