Патрульные Апокалипсиса

– Очень трогательно, мой дорогой.

– Опять «мой дорогой», которое ничего не значит.

– Не умаляйте значения этих слов, Дру. Я должна избавиться от своих призраков, и когда это произойдет, мне будет приятно думать, что есть вы. Возможно, я и могла бы к вам привязаться, кое-что в вас меня просто восхищает, но серьезные отношения – для меня дело далекого будущего. Надо, чтобы улеглось прошлое. Вы это понимаете?

– Понимаю или нет, но сделаю все, чтобы это произошло.

Послеполуденные толпы заполнили улицу, офисы опустели, служащие спешили на обед в кафе и рестораны. Обед в Париже – не просто утоление голода, обычно это небольшое событие, и напрасно начальство думает, что служащие, особенно высшие должностные лица, вернутся вовремя на работу, тем более летом.

Потому-то доктор Крёгер, стоявший с развернутой газетой слева от входа в офис Второго бюро, все больше и больше терял терпение: его то и дело толкали чиновники, спешащие на обед. Он должен был во что бы то ни стало увидеть Клода Моро, и чем скорее, тем лучше. Творение его рук, Гарри Лэтем, вошел в опасную стадию: ему оставалось жить максимум два дня, сорок восемь часов, но даже за это нельзя было поручиться. Почти невыносимое напряжение доктора Крёгера объяснялось одним обстоятельством, скрытым им от начальства Братства: перед тем как мозг Лэтема отторгнет имплантат и разрушится, область вокруг места операции обесцветится, на ней появится участок ярко-красной сыпи величиной с блюдце. Поэтому тот, кто будет производить вскрытие, постарается выяснить, в чем дело. То, что заложено в ПТЧ для строго определенной цели, можно извлечь не только дистанционным управлением, но и другими способами.

Враги могут уничтожить Братство дозорных, раскрыть его тайны, выявить его глобальные цели. «Mein Gott! [83] – думал Крёгер. – Мы становимся жертвами собственного прогресса!» Вспомнив, что то же произошло и с атомным оружием, он понял, что его рассуждение банально.

А вот и Моро! Коренастый широкоплечий шеф Второго бюро вышел из здания и повернул направо. Он так спешил, что Крёгер почти бегом устремился за ним. Почти нагнав его, Крёгер воскликнул:

– Мсье, мсье! Вы что-то уронили!

83

Бог мой! (нем.)

– Pardon! [84] – Шеф Второго бюро обернулся. – Вы, очевидно, ошиблись. Я ничего не ронял.

– Я уверен, что уронили именно вы, – продолжал по-французски хирург. – То ли пачку денег, то ли записную книжку. Какой-то человек поднял и убежал!

Моро быстро обшарил карманы, и его озабоченность сменилась явным облегчением.

– Вы все-таки ошиблись, – сказал он. – У меня все в порядке, но я вам очень признателен. В Париже много карманников.

84

Извините (фр.).

– Как и в Мюнхене, мсье. Прошу меня простить, но Братство, к которому я принадлежу, настаивает на том, чтобы мы следовали христианским принципам взаимопомощи.

– А, христианское братство, это прекрасно. – Моро уставился на незнакомца. – Новый мост, сегодня в девять вечера, – добавил он, понизив голос. – На северной стороне.

Отражение луны было еле различимо в водах Сены; над рекой повис туман. Это означало, что вот-вот пойдет дождь. В отличие от большинства прохожих, которые спешили через мост, спасаясь от непогоды, двое мужчин неторопливо шли навстречу друг другу по северной пешеходной дорожке. Они встретились на середине моста; Моро заговорил первым:

– Вы упомянули о чем-то знакомом мне. Может, скажете яснее?

– Сейчас не время для игр, мсье. Мы с вами в курсе дела. Случилось страшное.

– Это я понял, хотя узнал об этом только сегодня утром. Самое тревожное то, что моему Бюро этого не сообщили, и я не знаю почему. Не сболтнул ли лишнее кто-то из ваших курьеров?

– Это исключено! Сейчас наша задача, наша главная задача – найти американца Гарри Лэтема. Вы и представить себе не можете, как это важно. Известно, что посольство с помощью антинейцев скрывает его где-то в Париже. Мы должны его найти! Американская разведка, конечно же, информирует вас. Где он?

– Вы сейчас намекнули на то, о чем я не знаю, мсье… простите, как ваше имя? Я не разговариваю с незнакомыми людьми.

– Крёгер. Доктор Герхард Крёгер – звонок в Бонн подтвердит вам мой высокий статус!

– Очень впечатляет! И что же это за «высокий статус», доктор?

– Я – хирург, который… который спас жизнь Гарри Лэтему. И теперь мне необходимо его найти.

– Это вы уже сказали. Вам, конечно, сообщили, что его брата Дру убили ваши идиоты из группы ликвидаторов?

– Убили не того брата.

– Понятно. Значит, это была группа ликвидаторов, убийцы, едва вышедшие из школы, если они вообще ее посещали.

– Я не желаю слушать ваши оскорбления! – раздраженно воскликнул Крёгер. – Вообще-то вас не считают вполне надежным, так что советую не хитрить со мной. Вы знаете, что это чревато для вас дурными последствиями.

– Обойдусь и без вас: я человек богатый.

– Найдите нам Гарри Лэтема!

– Конечно, я постараюсь…

– Пожертвуйте этой ночью, проверьте все источники, какие только у вас есть: французов, американцев, англичан – всех. Узнайте, где они спрятали Гарри Лэтема! Я – в «Лютеции», номер восемьсот.

– Верхний этаж. Значит, вы важная птица.

– Я не засну, пока вы не позвоните.

– Это глупо, доктор. Вы, как врач, должны знать, что недосыпание нарушает ясность мысли. Но слова ваши так неопровержимы, а угрозы так убедительны, что, заверяю вас, я постараюсь сделать для вас все.

– Sehr gut! [85] – сказал Крёгер. – Теперь я расстанусь с вами. Постарайтесь не разочаровывать ни меня, ни Братство – вы знаете, чем это чревато.

– Да.

Крёгер вскоре скрылся в тумане, а Клод Моро медленно пошел к стоянке такси на левом берегу. Ему предстояло подумать о самых разных вещах, в частности и о том, есть ли во Втором бюро канал непрослушиваемой связи. Слишком многое от него ускользало.

85

Очень хорошо! (нем.)

В 7.42 утра по вашингтонскому времени Уэсли Соренсон вошел в свой кабинет в отделе консульских операций; кроме него, там была только секретарша.

– Все сообщения, поступившие за ночь, у вас на столе, сэр, – сказала она.

– Спасибо, Джинни. Надеюсь, ты записываешь себе сверхурочные. Никто не приходит сюда раньше половины девятого.

– Когда у меня болеют дети, вы относитесь к этому с пониманием, так что не думайте об этом, господин директор. К тому же я успеваю все разложить до появления ваших подчиненных.

«Они просачиваются сюда под самым разным видом – вам этого и не угадать», – подумал Соренсон. В четыре часа он был на авиабазе «Эндрюс» и сам пересадил двух неонацистов из парижского самолета в принадлежащий морской пехоте фургон, который отвезет их на конспиративную квартиру в Вирджинии. Несмотря на крайнюю усталость, шеф отдела консульских операций решил отправиться туда вскоре после полудня и лично допросить пленных – этим искусством он прекрасно владел.

– Есть что-нибудь срочное? – спросил он секретаршу.