Паутина натягивается
Шрифт:
Амана согласно склонила голову.
Мне вспомнились давние рассуждения Кастиана о причинах того, зачем мы с ним нужны аль-Ифрит. Одна из его версий заключалась в том, что приютивший нас клан желает посадить на трон супругу своего нынешнего главы. То есть заговор против императора реально существовал? Интересно, как давно они это задумали?
— Хорошо, — сказал я и добавил: — Если что, я с удовольствием поучаствую в том, о чем ты пока не будешь говорить.
Уважения нынешний монарх мне не внушал ни капли, а вот Далия внушала. Императрица из нее получилась бы достойная — и уж она точно не
На мои слова Амана, впервые с начала моего рассказа, улыбнулась, но ничего не сказала. Помолчала, о чем-то размышляя, и улыбка с ее лица опять сползла.
— Мы не знали ни о гнездах Древнего, ни о том, что Райхан Сирота занимается их разрушением. Это… все меняет. Мы не сможем продолжить его работу, если, гм, с господином советником случится неприятность.
— Можно взять его живым и вытащить из него под ментальным давлением все детали охоты за поклонниками Древнего, и вообще все, что он знает об этом демоническом почти-боге, и только потом от него избавиться, — предложил я свой вариант.
— Так было бы идеально, — согласилась Амана. — Но взять могущественного мага в плен куда сложнее, чем просто убить.
— Кстати, — вспомнил я. — Он хвастался, будто является сильнейшим магом в Империи.
Амана поморщилась.
— Боюсь, это не пустое хвастовство, — сказала она нехотя. — У нас есть подозрение, что у него, как и у тебя, больше десяти камней. Вопрос только в том, насколько больше.
Да, верно. Камни при стихийной инициации посчитать невозможно. Наличие десяти камней у советника было лишь предположением, основанным на разрушениях, нанесенных его магией.
А раз избавиться от советника не получалось, то и император оставался неприкосновенным. Уж не знаю, насколько глубокой и искренней была преданность советника его величеству, но понятно, что защищать императора советник будет изо всех сил. Вся власть, все влияние Райхана Сироты существовали лишь до тех пор, пока был жив его высочайший покровитель. Без него советник стал бы обычным бесклановым магом, пусть и с официальными десятью камнями. А учитывая, со сколькими могущественными людьми он успел поссориться за годы службы, пережить императора надолго ему было бы сложно.
Какое-то время мы молчали.
— Выполнение планов придется отложить, — наконец произнесла Амана. — Как я сказала, у Империи есть запас прочности, еще несколько лет страна выдержит. А вот если в наш мир прорвется новый демонический бог… — она покачала головой.
— Так как насчет официального объявления меня посланником? — сказал я, вспомнив о вопросе, ответ на который от Аманы пока не получил. — Все ведь сходится, верно? Все указывает, что я — это он.
Амана кивнула.
— Почему же тогда Церковь до сих пор не обратилась ко мне? — продолжил я. — Или посланник должен прийти к ее иерархам первым? Как это вообще работает?
— Всегда по-разному, — отозвалась она. — За последнее время я прочитала множество деяний посланников и святых, и каждый случай был по-своему уникален. Некоторые вообще выходили на центральные площади городов и провозглашали себя проводником Ее воли, собирая толпы последователей,
а жрецы лишь молча стояли в стороне.Я поморщился.
— Вообще-то, чтобы вернуть миру правильность, я планировал использовать не только свою силу, но и всю силу Церкви.
— Вернуть миру правильность? — повторила Амана. — Как пафосно. Откуда ты эту фразу взял?
Я пожал плечами.
— От жреца. Согласись, хорошо ведь звучит?
— О да. И подвести под нее можно что угодно.
— Ну нет, — возразил я. — Есть две великих цели — выживание человечества и его процветание, вот к ним я и собираюсь вести.
Амана тихо засмеялась.
— Что не так? — спросил я удивленно.
— Все так, — она махнула рукой. — Все так. Просто мне до сих пор сложно уложить в голове мысль, что ты посланник богини. Я прекрасно вижу, как все кусочки твоей головоломки в этом случае сходятся, но осознаю это холодной логикой, а не вот здесь, — она коснулась груди напротив сердца.
Я несколько раз моргнул, не зная, что на это сказать.
— Ладно, не обращай внимания. Давай лучше поговорим о твоей идее заручиться поддержкой Церкви. Рейн, я очень и очень не советую тебе сейчас хоть как-то привлекать к себе внимание иерархов и уж тем более идти к ним.
— Но почему?
— Потому что внутри Церкви сейчас идет гражданская война.
— Что?! — я даже было привстал, но потом сел назад. — О чем ты говоришь?
— Я не знаю деталей. Я даже не знаю, кто против кого там борется, сколько сторон в этой войне, какая у них конечная цель, и что происходит с проигравшими. Знаю лишь, что никому из нас не нужно вмешиваться в это дело.
— Подожди! — возразил я. — Но разве не наоборот? Разве мы не должны помочь…
— Помочь кому? — прервала меня Амана. — Я подняла всю нашу шпионскую сеть, но деталей происходящего никто не знает. И если мы… если ты влезешь туда вслепую, где гарантия, что помогать ты будешь тем, кому надо, а не тем, кто первым тебе встретится и сумеет убедить тебя в своей правоте? И где гарантия, что другая сторона, независимо от того, насколько они в этой войне правы, не попытается тебя уничтожить?
— Неужели у вас нет контактов в Церкви, которым можно доверять?
— Были, — Амана на мгновение поджала губы. — От них мы и узнали в общих чертах о том, что происходит. Но сейчас выйти ни на кого из них невозможно. Есть вероятность, что все уже мертвы.
— Но почему эта гражданская война среди церковников происходит тайно? Почему они — ну, в смысле, воюющие стороны, — не ищут помощи среди кланов?
Амана возмущенно вскинула вверх руки.
— Да откуда ж мне знать, почему?!
— Понял, — сказал я. — Значит, ты предлагаешь ждать, пока там все не успокоится?
— Да. Какая бы часть церковников ни победила, слушать посланника богини они будут.
— Если только победителями не окажутся черные сектанты, — пробормотал я.
Амана ожгла меня сердитым взглядом.
— Это не смешно!
Я прикусил язык, не став говорить, что шутить и не думал. Нет, ну если Амана считала, что черных сектантов среди церковников быть не могло, то я очень хотел ей верить.
— И как мы узнаем, что там все успокоилось?
— У меня есть способы. Я тебе сообщу.