Паутина натягивается
Шрифт:
— Поговорил. Дома расскажу, — пообещал я Кастиану — сейчас было явно не место и не время.
— Обед будет в белом павильоне, — сказал Кастиан, показывая куда-то мне за спину, — вон там… Кстати, а что это он делает?
Я развернулся.
Бинжи, оказывается, наклонился над поверхностью пруда совсем низко, закатал рукава формы, засунул в воду обе руки и теперь гладил трехглазых карпов по серебристой чешуе. А те льнули к нему, будто пришедшие за ласками кошки.
— Они ж дико хищные, — слабым голосом сказал Кастиан. — Могут человека за несколько минут сожрать. А уж пальцы отгрызть…
Какого
Я резким движением отдернул Бинжи назад, подальше от серебристых тварей. Подросток рассмеялся и повернулся ко мне, показывая руки, с которых капала вода. Совершенно целые руки.
— Звери меня любят, — проговорил Бинжи, все еще улыбаясь. Потом улыбка пропала, на его лицо легла тень: — В отличие от людей…
— Ну… — сказал я и запнулся. Про людей было, к сожалению, правдой. Хотя в нашей группе Бинжи никто не обижал, но и сдружиться он ни с кем не смог. Хотя, впрочем, и не пытался… — Все наладится. Постепенно.
Во время обеда он сел рядом и повторял все мои движения. Хорошо, что так — Шенги расстарались, и перемен блюд у нас было около дюжины, а к ним полагалось множество разнообразных вилок, ложек и иных приспособлений самой причудливой формы. Так что вскоре я заметил, что за моим выбором столовых приборов следит не только Бинжи, но и почти половина нашей группы — те студенты, которые происходили из семей попроще.
— Вот, значит, как… — медленно сказала Амана, когда я закончил рассказывать ей о своем разговоре со старым контрабандистом, о том, что мне удалось подслушать, и в целом обо всем, что я знал о семье Шенги. — Да, встретиться придется. Но прежде я, конечно, наведу об этих людях справки.
— Откуда им известно о заговоре? — не удержался я от риторического вопроса.
— Возможно, ничего они на самом деле не знают, — тут же отозвалась Амана. — Могли просто поверить каким-то слухам. О том, что аль-Ифрит готовят государственный переворот, начали шептаться еще когда Далия только вышла замуж за Хеймеса, а с каждым рожденным ею ребенком шепотки становились все громче. Нобилям не нравится, что император, несмотря на бездетность, отказывается официально назначить наследника, будь то его дядя или Далия, и это я даже не говорю обо всех недостатках нашего монарха как правителя. Заговор в такой ситуации выглядит самым логичным решением.
— А с твоим возвращением из Гаргунгольма Хеймес и Далия получили полную поддержку еще одного Старшего клана, — добавил я. — Вы не думали, что император тоже ждет и готовится?
— Думали. Чего мы только не думали… Скажем, то, что стала известна информация о личностях убийц Верховного Дана демонов — действительно ли это была случайная утечка?
— Император знал, что демоны будут мстить, и специально позволил информации просочиться, — продолжил я ее мысль. — Возможно даже, что он планировал нечто подобное с самого начала, и поэтому на задание по уничтожению Верховного Дана были отправлены именно ваши убийцы.
— И об этом мы тоже думали, — невесело согласилась Амана. — Успех наших людей упрочил наше положение среди кланов, нас стали уважать еще больше, только вот демоны нас едва не уничтожили. Обменяв свободу на защиту Церкви, мы потеряли больше, чем обрели.
— Но если Далия сядет на трон, защита Церкви уже не будет так давить, —
продолжил я. — Аль-Ифрит практически сольются с императорским кланом, станут его самым близким союзником. Церковь продолжит защищать земли аль-Ифрит, но приказывать уже не посмеет, только аккуратно советовать. Так?— Так, — Амана невесело улыбнулась. — Дело осталось за малым — сделать Далию императрицей.
Глава 25
Через два дня после визита в имение Шенги я, возвращаясь как обычно утром после тренировки в лаборатории, увидел у ворот дормиторий карету невзрачного вида и прохаживающегося рядом с ней господина Гоала.
— Вот и ты, — поприветствовал он меня, заметив, и кивнул в сторону открытой дверцы: — Садись.
— Я что, арестован? — спросил я недоверчиво. Как-то оно произошло слишком резко и без внятной причины.
— Знал, что ты так подумаешь, — старший дознаватель усмехнулся. — Поэтому и вызвался ехать за тобой сам. Нет, не арестован. Просто господин императорский советник неожиданно решил с тобой пообщаться.
— Райхан Сирота? — уточнил я, подумав, что у императора ведь могли быть и другие советники.
— Он самый, — согласился дознаватель и повторил: — Садись.
— Могу я хотя бы объяснить брату, куда еду, чтобы он не паниковал?
— Ваш комендант первым делом проводил меня к вашей с братом комнате, так что он знает. Я даже не представлял, что ты тренируешься настолько усердно — каждый день, жертвуя сном… Ну, готов ехать?
— Да, — согласился я, подходя к карете. Следом за мной внутрь сел и сам дознаватель.
У меня мелькнула мысль, видел ли господин Гоал Кащи, или тот, поняв, что пришел не хозяин, успел спрятаться. Я очень надеялся на второе. По крайней мере пока что дознаватель никаких вопросов о странных фиолетовых кроликах мне не задавал.
— Вы простите, если я подремлю в дороге? — спросил я, понимая, что малость наглею, но причина для этого была веская — мне нужно было запрятать опасные воспоминания, а для этого требовалось хотя бы несколько минут в тишине и покое.
Дознаватель посмотрел на меня изумленно.
— Впервые вижу человека, который перед встречей с Райханом Сиротой думает, будто сможет заснуть. У тебя, должно быть, на редкость чистая совесть.
— Ну… — я немного смутился. — Вы даже сами сказали, что я тренируюсь, жертвуя сном. Вот, хотелось бы чуть наверстать.
Дознаватель согласно махнул рукой, я благодарно ему кивнул, устроился как мог удобнее — внутри карета была более комфортабельна, чем можно было предположить, судя по внешнему виду, — и закрыл глаза.
Память я не чистил уже довольно давно — необходимости не было — но навык никуда не делся. Я прошелся по всем привычным моментам, которые скрывал всегда, потом по тем, знать которые мне не стоило, добавив к ним последние разговоры с Аманой о возможной смене власти в государстве, но сохранив в целостности беседу с контрабандистом. Дело в том, что у меня были некоторые сомнения насчет Шенги и того, на кого они работали в реальности, хотя подобная проверка, упоминание о заговоре, казалась для господина императорского советника слишком топорной работой. Свои размышления во время разговора с Шенги я, конечно, заменил на самые невинные.