Печать пожирателя 7

— Это будет глупо.

— Вот и я о том же. Давай хотя бы с обузданием энергопотока разберусь, и будем думать.

— Мне нужны все выкладки по этим твоим тестам и прочее…

— Само собой, они в той кипе, что я тебе отдал. Надеюсь, ты увидишь что-то, что я упустил.

— Значит, пока всё останется, как есть, — вздохнул Салтыков, — Что ж… Если я чему-то тут научусь — то однозначно терпению.

— Даже в этом не сомневаюсь.

— Забавно осознавать, что для всей Империи я… Как бы мёртв.

— Не мёртв, а в коме, — поправил я его.

— Это одно и то же, — отмахнулся князь, — Впрочем… Чего жаловаться — это была единственная возможность остаться «как-бы» живым, чтобы на мои активы и наследство не нашлись желающие.

Это была правда — до и после «переселения» Салтыкова сюда, мы обсуждали с ним этот вопрос. И поняли, что других вариантов, по сути, и нет. Вся Российская Империя считает, что Пётр сейчас в коме.

И пролежит он в ней до того момента, пока я не найду способ вытащить его из магической реальности обратно в человеческое тело.

А что? Никто кроме целителей не видел тела Петра, так что когда он выйдет из капсулы, как новенький, ни у кого не возникнет вопросов — регенераторы и лучшие колдуны Империи постарались, вот и весь ответ.

Главное — чтобы никто не докопался до правды раньше…

Видимо, Салтыков тоже об этом подумал одновременно со мной — потому что усмехнулся.

— А что там наш общий друг?

— Пок не заметил лапшу на своих ушах, — ухмыльнулся я в ответ, — По-крайней мере, я очень на это рассчитываю. Слушает мои еженедельные отчёты о том, что ты до сих пор «спишь», и вынужден с этим мириться.

— Я удивлён, что он тебя не расколо где-то в застенках.

— Да, я то же. Но между нами с тобой ведь действительно есть дворянское слово, и это он явно попытался прочесть — на одной из наших встреч был менталист, который меня сканировал. Уверен, он подтвердил мои байки.

На самом же деле причина была в другом — Юсупову, как пожирателю, я был нужен. И нужен добровольно, так что хрен он применит ко мне силу, пока не получит желаемое.

Хоть какой-то плюс в этой ситуации… Но Петру об этом знать было совсем необязательно.

Так что «кома» Салтыкова была нужна и для того, чтобы Инквизитор ждал, что тоже играло мне на руку.

— Ты же понимаешь, что у тебя не получится водить его за нос вечно? — спросил князь, — Рано или поздно нашему «другу»-Инквизитору надоест, и он захочет получить доступ к моей голове. Образно выражаясь.

— Конечно понимаю. По моим прикидкам, это произойдёт ещё до конца лета. А скорее — и до начала. Именно поэтому я… не хочу разочаровывать Юсупова. И дам ему такую возможность.

Повисло напряжённое молчание.

Некоторое время Пётр обдумывал мои слова.

— И как ты собираешься это сделать?

Он не спросил меня о предательстве. Не обвинил. Не подумал, что я сейчас держу его за яйца и могу сдать в любой момент.

Нет.

— Переселить тебя обратно в тело у нас возможности нет. Но можно снять твой «слепок». Память, разум, поведенческие реакции, даже энергетика. На основе технологий, которые мы используем для создания «ботов» в твоём маленьком мире.

Салтыков расхохотался.

— Ах ты хитрый лис! Хочешь сделать из меня болванку?

— Не из тебя — а на твоей основе. Загрузить в неё то, что нужно. То, что мы сочтём нужным показать Юсупову. То, во что он поверит, ведь воспоминания, знания, информация, пусть и выборочная — будут настоящими. А уж чем наполнить твоего двойника, найдём. Можем скормить графу что-то ценное — но не слишком. Пустить его по ложному следу.

— Но ведь он знает, что нас связывает дворянское слово. Это будет выглядеть подозрительно, что ты якобы «сдашься» и дашь ему доступ ко мне.

— О нет, — улыбнулся я, — Ничуть. Ведь я сделаю это лишь после того, как расскажу ему о том, что ты «проснулся». А там уже можно будет легко объяснить, что мы перезаключили договор. Хотя бы для того, чтобы я мог привлекать других людей для твоего «возвращения», например. Над конкретикой нужно будет подумать — но уверен, почуяв запах добычи, Юсупов не устоит. А проверять меня он может сколько угодно — я ведь даже ему врать не собираюсь.

На самом деле — ещё как собирался. Но для обхода этой сложности у меня была кое-какая задумка, которую я не собирался раскрывать Салтыкову.

— Звучит… Опасно.

— Именно поэтому нужно как следует подготовиться. Я не собираюсь впускать Юсупова в нашу сеть, или давать ему доступ в лабораторию — в настоящую, по крайней мере.

— Хочешь построить дубликат?

— Именно. Мы перенесём тебя в другое место. А здесь построим полноценную и по-настоящему функционирующую копию. Всё будет работать также, как сейчас, с одним лишь отличием — тебя здесь не будет. Придётся повозиться, конечно — найти новых менталистов, вероятно, воспользоваться Эфиром…

— Хм-м-м…

— А чтобы обезопасить тебя на случай моего провала, — я вздохнул, — Мы построим три таких подставных места. И о том, куда тебя перевезли, Юсупов знать не будет.

— Страшно представить, сколько для этого потребуется денег, — хмыкнул Пётр, — Хотя, признаюсь, я удивлён, насколько рационально ты распоряжаешься моими финансами. Любой другой на твоём месте уже создавал бы тайные счета, потихоньку обирал меня, открывал компании и… Возможно, даже попробовал бы саботировать моё возвращение. Или попробовал бы меня уничтожить, предварительно получив доступ ко всему. Знай, Марк — я ценю это.

Я только фыркнул.

— Пока что денег мне достаточно. А обирать друга — это же ублюдство какое-то. Да и потом, живым и полноценным ты мне куда интереснее, чем твои счета.

— Рад это слышать.

— Однако кое о чём попросить я всё же должен.

— Говори.

— Чтобы всё выглядело правдоподобно, чтобы во всех подставных лабораториях в капсулах лежали твои тела — мне нужен доступ к твоей лаборатории клонов.

Глава 13 Отзвуки прошлого

Из дневника потомка Салтыковых.

14-го дня месяца сентября, года от Рождества Христова 1857. Вечер.

Ночь медленно надвигается — словно чёрный плащ, опускающийся на плечи мира, и мысли мои, подобно птицам в клетке, рвутся наружу — к свету луны, к тайнам звёзд…

Пришла пора записать то, что я знаю. То, что передавалось в нашем роду от отца к сыну, от матери к дочери, начиная со времён, когда земля ещё была молода, а боги говорили с людьми напрямую, лицом к лицу.