Пепел после тебя
Шрифт:
– Я могу вечно так сидеть, – тихо говорит он.
Моё сердце щемит от нежности.
– Я тоже.
– А насчёт бабушки, – продолжает он, – я ни на чём не настаиваю. Но хотел бы быть ближе к тебе и твоей семье.
Своей семьи у Егора, можно сказать, сейчас нет. Если вообще когда-нибудь была.
– Ты погуляешь с нами, Егор? – с улыбкой разворачиваюсь к нему.
– С удовольствием, – отвечает он, и наши губы наконец встречаются.
Глава 29
Гроз
–
Но вместо того, чтобы встать, моя мышка только теснее ко мне прижимается. Не знаю, каким чудом я затащил её на кровать в своей спальне. Не иначе, как обещанный фильм на плазме ей зашёл. Не иначе...
Мы не раздеты. И скромно лежим поверх одеяла. И объятья у нас скромные и нежные. С моей мышкой по-другому нельзя. Убежит и спрячется в норку.
Люблю её... Грудь буквально выламывает от объёмности чувств.
«Любовь – это боль»... Вспоминаю, как однажды написал это. Почему? Потому что даже когда хорошо, всё равно больно. Потому что всё это заканчивается...
Но сейчас мне хоть и больно немного, но всё же это приятная боль. Напоминающая о том, что я могу потерять. И я ни за что это не потеряю. Ничего у нас не закончится!
– Твоя бабушка любит театр?
Алина приподнимается с моей груди и смотрит в глаза.
– Не знаю. Наверное.
– Тогда куплю билеты на следующие выходные. Сходим втроём.
– Ты серьёзно? – загорается её взгляд. – Бабушка наверняка будет в восторге. Она давно никуда не выбиралась.
Чмокает меня в щёку, но я ловлю её губы и углубляю поцелуй. Через несколько секунд пульс начинает частить, а мысли путаются. ААА! Как же сложно-то в руках себя держать!
Первым отстраняюсь и вскакиваю с кровати.
– Идём на прогулку, да? – натянуто улыбаюсь Алине, пытаясь усмирить накатившее возбуждение.
Я бодрячком, да. Бодрячком!
Уговоры-уговоры...
– Да, идём, – она выглядит смущённой.
Ведь всё прекрасно видит. Понимает, что со мной делает.
Мы одеваемся. Алина звонит бабушке, просит её выйти. Дожидаемся бабу Валю возле подъезда.
– Ну? Как будем меня представлять? – довольно ухмыляюсь, притянув Алину к себе.
– Давай правду скажем, – утыкается носиком в мою шею. – Всё равно ведь догадывается она.
– А отец?
– А отца здесь пока нет. Вот когда приедет, тогда и буду решать, как и что говорить.
– Мы будем решать. Не ты, – поправляю её.
Поднимает на меня благодарный взгляд. Прикусывает губку.
– Забыла сказать...
– Что? – я не дышу.
Что-то мне подсказывает, что скажет что-то нежное.
– Я тоже тебя обожаю, Егор!
И звучит это как признание в любви.
– Моя девочка...
Ни договорить, ни прижаться к её губам не успеваю, потому что дверь подъезда распахивается. Баба Валя делает шаг из подъезда, и я на автомате подрываюсь к ней. Там всё ещё скользко, никто ничем не посыпал. Женщина ожидаемо поскальзывается, но я успеваю её поймать. Охнув, хватается за меня. Совершенно растерянная. Алина подхватывает её с другой стороны.
– Стоишь, бабуль? – громко спрашивает девушка.
– Ещё нет, – глухим голосом отзывается она, а потом вглядывается
в моё лицо. – Ой, спасибо тебе Алинин одноклассник! Напомни, как тебя звать-то.– Егор.
Веду бабу Валю на менее опасное место.
– Погуляем сегодня втроём, ты не против? – подключается Алина и берёт бабушку под руку.
– Я только за, – с подозрительным прищуром смотрит то на меня, то Алину.
Моя мышка права – она догадывается.
Медленно идём по тротуару. Потом сворачиваем к аллее. Температура – градусов двенадцать ниже ноля. Но мне ни черта не холодно. Чувства, бурлящие во мне, греют похлеще печки. Баба Валя присаживается на лавочку, Алина рядом с ней. Я остаюсь стоять.
– Вы дружите, я так понимаю? – взгляд старушки становится требовательным.
– Да. Дружим, – киваю я. – Алина мне очень дорога.
Бабушка легонько пихает Алину в бок. На её лице выражение типа «Слышала? Вот это ничего себе!»
– И что, у вас это взаимно? – спрашивает у внучки.
– Взаимно, бабуль, взаимно! – смеётся Алина. – Егор очень хороший.
– Посмотрим, что Гена скажет, – негромко замечает бабушка Валя, отводя взгляд в сторону.
А Гена у нас – Геннадий Степанович Столяров! Ничего хорошего он мне не скажет, конечно же... Но мы и с этим разберёмся.
– Расскажи о себе, Егор, – просит меня бабуля.
Выдыхаю и, внутренне встряхнувшись, формулирую удобоваримый ответ.
– Ты местный? – не утерпев, сама начинает задавать вопросы.
– Нет. Мы с Алиной из одного города.
– Вот как? – её брови прыгают так высоко, что почти скрываются под вязаной шапкой.
– Да. Так уж вышло, что мы были знакомы раньше и встретились здесь.
И, видимо, я что-то не то говорю, потому что на лице Алины появляется явное неодобрение. Но я уже начал, обратной дороги нет.
– Мы плохо расстались там... раньше, – говорю как на духу. – Я поехал за ней, чтобы разобраться во всём.
– В чём? – испытующе смотрит на меня бабушка Валя.
Глубоко вздохнув, коротко произношу:
– В себе.
– Разобрался?
– Более чем. И понял, что хочу всё исправить. Как я уже сказал, Алина мне очень дорога.
Баба Валя долго переваривает мои слова, потом поднимается с лавочки.
– Холодно. Пойдёмте, погуляем.
Выходим на оживлённую улицу. Алина показывает глазами на симпатичную кофейню, и я быстро улавливаю её месседж. Приглашаю своих спутниц внутрь. Устроившись за столиком, выбираем чай. Нам приносят фруктовый в заварном чайнике и три чашки. Вместе с Алиной уговариваем бабушку Валю на десерт. Она смущённо отнекивется. Тогда я, взяв на себя ответственность, покупаю целый торт. Его там же разрезают и три куска на тарелочках приносят нам.
Неторопливо поедаем торт, говорим о школе, об учителях и успеваемости, просто о погоде. Нас окутывает тёплая домашняя атмосфера. Мне хорошо и даже безмятежно.
– А вы с Таней сегодня всё, что хотели, сделали? – вдруг спрашивает баба Валя у внучки.
Я вижу, как щёчки Алины розовеют, а взгляд становится виноватым. Она кивает.
– Да, всё успели.
До меня сразу доходит, что Алина соврала бабушке, чтобы пойти со мной на свидание. Соврала, что будет делать с Таней уроки.