Пепел после тебя
Шрифт:
– Пап, я не знала, что Егор как-то поспособствовал твоему отъезду...
– Конечно, ты не знала! – перебивает он меня. – И не узнала бы. Посвящать тебя в свои планы он не планировал.
– Но я уверена, что у него на то были веские причины, – поспешно вставляю я. – Возможно, он и правда хотел помочь тебе попасть на этот турнир.
– Ты издеваешься? – лицо отца застывает мрачной маской. – Он тебя на наркоту посадил, что ли?
Папа резко дёргается ко мне, а дальше происходит самое омерзительное, что когда-либо происходило в моей жизни. Отец
Выкручиваюсь из его цепких пальцев.
– Гена, ты всех соседей переполошишь! – сетует бабушка.
Папа рычит что-то нечленораздельное. Скинув куртку и ботинки, уходит на кухню. Слышу, как моет руки. Бабушка, держась за сердце, торопится за ним. А я, пользуясь временной передышкой, закрываюсь в комнате и строчу Егору сообщение.
«Прости за моего отца. Надеюсь, он успокоится».
От Егора тут же приходит ответ: «Я хочу с ним поговорить. Как можно быстрее».
Я: Быстро не получится. Ему нужно остыть.
Егор: Хорошо, тогда завтра вечером. Я приду к вам на ужин.
Ох, не уверена, что это хорошая идея...
Я: Постараюсь его подготовить.
Егор: Люблю тебя, мышка.
Сердце пускается вскачь. Впервые Егор сказал мне, что любит. Точнее, написал об этом. И я тоже должна ему написать.
– Алина, дверь открой! – рявкает отец.
Бросив телефон на кровать, быстро открываю. Папа заходит в комнату и осматривается. И, конечно, мой смартфон тут же попадается ему на глаза.
На экране всплывает ещё одно сообщение от Егора.
«Люблю тебя.»
И ещё одно.
«Люблю тебя.»
– Это я забираю! – папа успевает первым схватить телефон. – И это! – хватает со стола ноутбук.
– Папа! Это уже перебор! – теперь и меня трясёт от ярости.
– Перебор – это когда твоя единственная, как мне казалось, разумная дочь связывается с отморозком. Попадает под его влияние и, очертя голову, бросается его защищать. Он рассорил тебя с Тимофеем! Сколько раз они дрались? Сколько раз Тимофей мог серьёзно травмироваться и навсегда вылететь из футбола? А остальные?
– Да тебя, похоже, только Тимофей интересует! – взрывает меня. – Может, ты и обо мне хоть раз подумаешь, а не только о своей футбольной семье!
– Я и думаю, – отрезает отец. – Из дома ни шагу.
Выходит из комнаты, а я провожаю его взглядом. Бабушка молча хлопает глазами, замерев в коридоре. Потом срывается за отцом, и я слышу, как она заявляет:
– Гена, либо ты объяснишь мне, что происходит, либо заказывай билет на ближайший самолёт.
– И закажу! – рявкает он.
Ну если он и с ней так разговаривает, значит, моего отца накрыло дальше некуда.
Я его понимаю. Для него Егор – это часть семьи Грозных. Плохой парень, посягнувший на его дочь. Но для меня он любимый человек! Как папе доказать, что Егор изменился?
Глава 32.2
***
Отец заходит в мою комнату через час. Вроде бы сейчас
он более вменяемый. Я сижу на кровати, он садится на компьютерное кресло. С минуту разглядывает меня. Так, словно не узнает. Выражение вселенского разочарования мною никуда не делось с его лица.– Я говорил с твоей учительницей, – изрекает отец. Голос у него пугающе подрагивает. – И она пошла мне навстречу, рассказав о твоём поведении в школе. И о новом ученике, некоем Егоре Коршунове, она тоже обмолвилась. Но мы с ней оба знаем, что он никакой не Коршунов. Скажем так: она не поведала мне о том, что я хотел узнать, но и не отрицала ничего. Теперь прибавим к этому рассказ бабушки о твоём новом однокласснике, с которым ты проводишь время. Который был у нас в гостях. И вспомним о том, что Грозный поспособствовал моему отъезду на чемпионат. Как ты думаешь, как я себя чувствовал, решив наконец это сложное уравнение?
Сглатываю.
Хреново он себя чувствовал, это очевидно. Я тоже так себя чувствовала, когда Егор внезапно опять появился в моей жизни. Но я дала нам шанс. А отец должен дать его мне!
Открываю рот, чтобы ответить, но отец взмахом руки заставляет меня захлопнуть его.
– Этот парень болен! – рычит он. – Он преследует тебя! Ты что, не понимаешь? Сначала преследовал из-за флешки. Флешку он не получил, его отца посадили. Как думаешь, что он от тебя хочет теперь?
– Не то, что ты думаешь!
– Тогда что? – папа пытливо смотрит мне в глаза.
– Он просто хочет быть со мной! – выпаливаю я. – Он маму искал, ты же знаешь. А с отцом у него были сложные отношения. И ему плевать, что Захара посадили.
– Ну пусть так, – отвечает отец. – Но выглядит его поведение крайне неадекватным. Этому парню нужна психологическая помощь. Он преследует мою дочь. И с этим я могу обратиться к соответствующим органам.
– Папа, не надо! – меня аж подбрасывает.
Вскакиваю на ноги.
– Сядь! – рявкает отец.
Падаю обратно на кровать.
– Ты же так не сделаешь?.. – слёзы не дают говорить и дышать. – Я буду всё отрицать! Он меня не преследует!
– А если мы спросим одноклассников?
Да Господи! Они же были свидетелями наших конфликтов... И всё между нами поначалу выглядело довольно мерзко. Наладилось совсем недавно. И одноклассники у нас не самые адекватные...
– Папа... Ну пожалуйста... Дай всё объяснить!
– Объясняй.
– Мы встречаемся. У нас отношения. Всё очень серьёзно.
Он качает головой. Отчаянно, безнадёжно, устало. Словно растеряв все силы, наваливается на спинку кресла.
– Ты мне выбора не оставляешь, Алина... Мы завтра же уедем.
– Куда?
– Не всё ли равно? – разводит руками.
– Нет! Я никуда не поеду! Мне скоро восемнадцать! Хочешь, чтобы я...
Решительность во мне резко тает вместе с потоком слов. Не могу я сказать отцу что-то столь ужасное.
– Ну? Что ты сделаешь? – тяжело смотрит на меня.
– Уйду от тебя, – отвечаю шёпотом, не глядя в глаза.