Пепел после тебя

Не могу смотреть. Умру от его осуждения и обиды. Папа растил нас с Юлианой без мамы. Как я могу быть такой неблагодарной скотиной?

– Повтори! – рычит он.

Пару секунд молчу, не в состоянии ничего сказать. Потом нахожу в себе силы... Ну или черпаю её из «люблю тебя» на моём телефоне... Потом поднимаю взгляд и, глядя отцу в глаза, начинаю говорить.

– Мне предложили контракт в качестве модели, представляющей одну косметическую фирму. В марте я смогу подписать договор без твоего согласия. Там хорошие гонорары, разъезды по Европе. Я смогу сама себя обеспечивать. Я уйду от тебя и начну жить самостоятельно. А позже выйду замуж за того, кого люблю. Ты не сможешь мне помешать.

– Не смогу, – кивает он. – Но пока у меня ещё есть несколько недель, чтобы вдолбить в твою голову хоть какие-то здравые мысли. Хочешь быть моделью? Хорошо. Как бы меня это ни бесило. Пожалуйста, занимайся этим, если тебя интересует такая работа и жизнь. Но Грозный – это табу. Либо ты быстро выздоравливаешь от него, либо пакуешь чемоданы.

Он встаёт. Похоже, это его окончательное решение.

Я своего отца хорошо знаю. Он всю жизнь меня любил и баловал. В те моменты, когда приходил домой в качестве отца. А вот когда заявлялся в роли тренера футбольной команды – то тушите свет... Он превращался в тирана, деспота, самодура. Все должны были маршировать под его дудку. Обычно он умел вовремя переключаться из одной своей ипостаси в другую. А тут, похоже, заклинило. Потому что Егор – его личный триггер.

Надо что-то придумать. Как-то их помирить.

Долго смотрим друг другу в глаза. Решаю включить ребёнка.

– Пап... Ну пойми меня, пожалуйста! Я не хочу менять школу. Снова. Мне психологически очень сложно бегать из города в город, из школы в школу. Я хочу, чтобы у меня были друзья.

– Понимаю. Но с ним ты учиться не будешь, – отрезает он.

– Тогда лучше домашнее обучение...

Глаза вновь печёт от слёз.

– Я тебя услышал.

С этими словами он уходит.

– А как мне учиться дома без компьютера и телефона?! – запоздало выкрикиваю я.

Отец вновь заглядывает в мою комнату.

– Договорюсь с Ольгой Абрамовной, чтобы присылала домашнее задание мне.

– Но... А как же проекты?.. Информация из интернета? Без компьютера сейчас вообще никак!

– Ну мы же как-то выжили! – вновь рычит отец. – Не сдохли без ваших интернетов!

Дверь захлопывается.

Ну конечно, они выжили... Выжили и стали вот такими чёрствыми сухарями!

Гашу свет и ложусь на кровать лицом к окну. Шторы забыла закрыть... Вглядываюсь в балкон десятого этажа дома напротив. Свет в комнате горит, хорошо подсвечивая силуэт человека на балконе. Егор... Резко вскакиваю и подбегаю к окну. Отодвигаю тонкую дневную занавеску. Да, это Егор. И он меня не видит, потому что в моей комнате темно.

А я вот могу смотреть на него. И поплакать немного над тем, как всё у нас с ним трагично.

Никак не клеится... Ни в начале, ни в середине, ни в конце. Есть только короткие эпизоды, когда всё вроде бы становится нормальным, и ты чувствуешь твёрдую почву под ногами, уверенность в завтрашнем дне и в Егоре. Но почти сразу же что-то или кто-то эту уверенность отнимает. И его тоже у меня отнимают...

Вижу голубое свечение телефона возле лица Егора. Возможно, он пишет мне. Или звонит. А там отец с моим телефоном...

Меня так стремительно накрывает злостью, что я, не отдавая себе отчёта, выбегаю из комнаты. Отец на кухне. Слышу его грозный голос.

– Ты проблем с законом хочешь? Оставь мою дочь в покое!.. Что значит – придёшь? К нам? Да кто тебя впустит? Мне плевать на твои объяснения!..

Прижимаюсь спиной к стене в прихожей. Из комнаты выглядывает бабушка, прислушивается к словам отца, поджимает губы... Может, она и слышит через раз, но прекрасно понимает, что происходит. С теплом смотрит на меня, раскрывая объятья. И я сдаюсь. Утыкаюсь носом в её плечо и тихо плачу.

Не хочу я выбирать между отцом и Егором. Но папа заставляет меня выбирать...

– Шшш... Всё, Алинка, успокойся, – утешает бабуля. – А твоему папе я сейчас по башке настучу.

– Ей лучше настучи! – рявкает на бабушку отец, появившийся в прихожей. – На вот... Забирай свой телефон, – внезапно отдаёт мне гаджет. – Посмотрим, умеет ли твой Егор держать слово.

Трясущимися пальцами сжимаю телефон и иду за отцом, который вновь направляется на кухню.

– Что это значит? Что он тебе пообещал?

– Что не станет тебя беспокоить.

Я застываю.

Отец ведь лжёт, да? Или Егор ему солгал. Что значит – не будет меня беспокоить?

Глава 33

Гроз

Сонно моргая, почти не слышу, что вещает наш историк. После бессонной ночи меня размазывает прямо по парте. Навалившись на неё руками и уткнувшись подбородком, врубаю телефон, лежащий перед глазами.

Мне просто физически необходимо вновь перечитать ночную переписку с Алиной.

Мне плохо без моей кареглазки.

Первую пару вечерних вызовов от неё я проигнорировал. Не был уверен, что это она, а не её отец с дебильной проверкой. А потом она написала мне. В час ночи.

Алина: Егор, что происходит?

Я: Докажи, что это ты. Я обещал твоему отцу тайм-аут.

Алина: Доказать?.. Когда мы были в твоей спальне, я выяснила, что ты боишься щекотки. Это сойдёт за доказательство?

Я боюсь щекотки, да. Мне всегда было стрёмно от этой ущербности во мне. Ну типа я же Гроз, я не имею права на страх, и всё такое... Алину это очень позабавило. Она щекотала меня и сама хохотала.

Я: Хорошо. Это ты.

Алина: Так у нас тайм-аут?

Я: Конечно, нет. Но для твоего отца давай «да»?

Алина: Не знаю...

Я: Мы справимся.

А потом я шёпотом наговорил ей голосовое сообщение.

«Я скучаю... Хочу быть рядом... Прости меня».

Алина: Тебе не за что извиняться.

Я: Есть. Были бы у нас здоровые отношения с самого начала, всего этого не было бы.

Алина: Скоро мне восемнадцать. Отец не сможет решать за меня.

Я: Нормальный батя у тебя. Он родитель, который защищает своего ребёнка. Не нужно с ним ругаться.

Алина: Я не хочу ругаться, я хочу, чтобы он понял меня без конфликтов. Но не знаю, как.

Я: Мы что-нибудь придумаем.

Алина: Обещаешь?

Я: Обещаю. И удали у себя нашу переписку.

Алина: Хорошо.

Я: Спокойной ночи, моя мышка.

Алина: Спокойной ночи.

Сердечко, присланное в конце, разбередило мою душу окончательно. Это её способ сказать мне «люблю».

Я всю ночь не спал, маясь от этой неопределённости и варясь в страхах. Если Столяров увезёт Алину в неизвестном направлении, я, конечно, всё равно её найду. Но быть вдали от неё даже какое-то короткое время просто невыносимо.