Перегной

– Ххээээ, да так, типа «акцию», ничего особенного. Покидаемся типа бутылками с кетчупом, покричим «Пидоры не пройдут».

– А если голову кому-нибудь пробьете?

– Да ты не волнуйся, хххээээ, все продумано. Во-первых бутылки небольшие, пластиковые, во вторых без крышек. И он указал рукой на фронтальную сторону периметра крыши. Там, по бортику, действительно были расставлены кучками маленькие двухсотграммовые пластиковые бутылки с кетчупом. Крышки с них были сняты и валялись тут же, собрать их в пакет никто не удосужился. Все было неопрятно и как-то по-разгильдяйски. Акционеры пили пиво. Захотев в туалет тут же, чуть в стороне мочились, курили, окурки бросали в растекающиеся лужи мочи. Запах их нисколько, казалось, не заботил.

Еще бы, какой нафиг запах, какая нафиг чистота и санитария, если мальчики играют в революцию. Походу они считают, что когда революция свершиться все станет чисто само собой. Или свергнутые и побежденные все быстренько уберут, потом подотрут прыщавым революционерам жопы и эмигрируют? Оглянувшись я увидел Олега, который в компании таких же чмырей и одной девчонки с кольцами в ноздре пил, из горлышка, пиво. Пиво кончалось и судя по унылым лицам купить еще было не на что.

– Ну я тут похожу пока по крыше, посмотрю откуда лучше наблюдать.

– Ага, давай, - заулыбался Николай,- я типа тебе скажу, когда типа это стадо будет подходить, ххэээ.

Я отошел в сторону и стал набирать номер Сереги. Серега не отвечал.

Выбрав удобное место я уселся на рулон рубероида, вынул из кармана фотоаппарат и стал, сквозь видоискатель, определять лучшие точки будущей съемки. Нужно было постараться избегать участков в тени, столбов с проводами и рекламных растяжек.

– А тут вообще-то нельзя снимать, - я опять услышал за спиной голос Олега.

– С чего бы это баня пала?

– Ты пойми, Марат, - назидательно и важно, как умудренный опытом сержант новобранцу начал проповедь Олег – это акция! Слово акция он произнес так значительно, как будто понимал под ним запуск корабля к далеким и неведомым мирам.

– Ты пойми, Олег – еще более назидательно, с издевкой ответил я – я журналист, я сюда не поглазеть пришел, а репортаж делать. Я буду снимать шествие, на вас мне чихать. Вас, если вы этого опасаетесь, уверяю, снимать я не буду. Я еще хотел добавить что фоторяд протестующих дебилов я спокойно могу найти в Интернете в любом фотобанке, и ни один читатель не заметит подмены. Ибо это все равно, что заметить подмену одного десятка инкубаторных яиц на другой.

– Все равно, у нас есть своя пресс-служба – он указал рукой на девчонку с синими губами и кольцами в ноздре – мы потом предоставим тебе фотографии.

– Так у вас еще и пресс-служба есть – искренне изумился я. – Да вы серьезные чуваки, Олег! Вы просто гиганты. Извините, если что не так, ладно? Может вы еще и подпольно какую-нибудь «Революционную Искру» издаете, на деньги германского Кайзера? Конечно, как я раньше то не догнал – «бомбисты-кетчуписты». "Ограбление сберкассы при помощи баклажанной икры". Отличный будет заголовок для сенсационной статьи.

– Ну ты Марат зря ерничаешь, у нас на самом деле серьезная организация. – Олег обиделся и насупился, показывая, что его революционное достоинство унижено.- Газету мы конечно пока не издаем, но пресс-служба есть. Отчеты об акциях пока фиксирует. Придет время – представим их народу. В Интернете там или где.

– Ага, значит снимать мне нельзя? А если я тебя, Олежка, пошлю подальше, интересно найдется ли в вашей серьезной организации служба безопасности, чтобы тихо, без шума и пыли забрать у меня фотоаппарат и прогнать меня отсюда взашей? Профессионально прогнать, чтобы я отсюда и гаркнуть не успел ментам в оцеплении, что здесь хулиганы с кетчупом? – Олег молча сопел.

– Марат, ну чего ты, тебя порекомендовали, Сергей поручился за тебя, а ты мало того, что нарушаешь дисциплину и требования звеньевого акции, так еще и издеваешься над нами…

– Унижаешь наше достоинство, - подхватил я, - ставишь под сомнение моральный облик нашей организации, её значение в истории мировой революции, да? Олег, мне абсолютно чихать, что вы считаете себя борцами-революционерами, а шествие внизу врагами. Я пришел сюда чтобы сделать репортаж о том, как одно дрессированное стадо будет портить наряды другому дрессированному стаду.

Казалось что пламенный революционер сейчас расплачется.

– Слышь, товарищ, или как там тебя, боец, или кто ты там, звеньевой. Давай по хорошему. Сколько тебе надо денег, чтобы ты купил себе и своим товарищам по борьбе пива и отстал от меня.

Ста рублей вполне хватило. Уже гремела бравурная музыка шествия, однако самого его еще не было видно.

Я еще успел покурить. Связался же с дураками. Ей богу, детский сад, ясельная группа. Вот же незадача! Нет, ну это надо было случиться такому нестроевому западлу?!

4.

Дело было в том, что вчера вечером мне позвонил Дед и раздраженно потребовал заменить интервью с Коноваловым на что угодно. Репортаж, хроника, без разницы. Мне было жаль своего труда и я возражал. Дед настаивал, грозил и даже угрожал.

Задействовав все доступные источники информации, я выяснил в чем дело. Дело было до смешного простым. Собиравшимся в Вече педикам лидером нужен был не сирый наплюмаженный ливер, а деловой человек и опытный политик. И они, каким-то макаром подкатили к Коновалову. Он принял предложение, скорее всего потому, что его положение в нашем Конце было не безоблачным. За спиной маячили и другие кандидаты и они могли создать конкуренцию. И добропорядочный отец семейства Коновалов, великий энтузиаст и мыслитель, государственный муж и политик мог, вполне себе, не попасть в Вече. Тогда как педики обещали выстроить ему внутри своей шоблы столбовую дорогу.

Коновалов тотчас переметнулся и перекрасился. Его лицо на фоне бело-сине-красного триколора слегка заголубело. Если раньше в его программе утверждались ценности традиционной морали и семьи, то теперь, в его переметных экспресс-интервью появилась иная риторика.

Ну да фиг с ним, в самом деле. Политика дело такое - там вертеть задницей обычное дело. И Деда тоже можно понять. Коновалов кинул его с размещением интервью и Киреев попадал на деньги. Ему ведь тоже пришлось отжать с первых полос кое-кого из рекламодателей. И черт бы с ним, с Дедом. Но этот прохвост Коновалов кинул и меня. Рухнула в тартарары моя надежда о скором поступлении на журфак. Эх ты, Коновалов, ты ж в мою мечту плюнул, чудак ты политический.

Но мечта, оно конечно мечта. Но все же - мало ли у кого какие мечты. Мечты они тоже всякие бывают - например достижимые и недостижимые. Я вот на субботу запланировал свидание с Люсенькой. Да, да! С ней самой, с несравненной моей зазнобой. Уж не знаю, что щелкнуло в ее сердце, но она согласилась сходить со мной в кино и поесть мороженого.

И вот теперь я, вместо того, чтобы прибирать квартиру, морозить лед для шампанского и резать тщательно вымытые фрукты, вынужден, жалко отмазавшись перед Люсенькой, тусовать на пыльной крыше.