Перепутья
Шрифт:
– О Цезаре, - ее голос отражался от стен храма многократно усиливаясь, - Нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Антоний заключил с ним союз. Нужно донести до его сведения, что Антоний знал о заговоре против него и молчал все это время.
Тогда у Антония не останется вариантов. Тогда он не сможет переметнуться, выставить ее виновной во всех бедах и подставить Цезариона под острие клинка. Тогда они действительно будут в одной лодке.
А его легионы будут на ее стороне.
После момента мимолетной задумчивости, Каунос спросил:
– Моя царица, ты не
– Нет, - спокойно отрезала она, - Даже если он признался только мне, в чем я сомневаюсь, кто-нибудь еще точно знал все. Он ведь не договаривался со стеной. Пусть понервничает.
Каунос кивнул. Он лучше нее знал, как все провернуть.
– Деньги тебе выдадут с утра.
Спустя несколько минут Каунос выскользнул из храма, а следом за ним, выждав еще какое-то время, ушла и она. Только Исида была немой свидетельницей их разговора.
Элпид прибыл по ее приказу с первыми лучами солнца. Запыхавшийся и растрепанный - он явно решил, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Моя царица, - он привычно упал на землю в поклоне, а она – одним привычным жестом разрешила ему встать, - Моя царица, вызывали?
– Вызывала. Напомни-ка мне, Элпид, о чем мы с тобой говорили позавчера? – всем своим видом Клеопатра излучала спокойствие и превосходство, что резко контрастировало с разразившейся внутри бурей.
– Позавчера? – Элпид недоверчиво вздернул бровь, - Но… Моя царица, позавчера меня не было в городе, мы никак не могли с тобой говорить.
– Странно… - пробормотала она себе под нос. Маска абсолютного спокойствия на мгновение упала с ее лица.
– Что-то не так, моя царица? – обеспокоенно спросил Элпид.
С огромным трудом, но Клеопатре удалось взять себя в руки.
– Нет, ничего, спасибо, - с каменным выражением лица ответила она, - Свободен.
Элпид не помнил об этой встрече, она не помнила об этой встрече – и по всему выходило, что Цезарион просто ей соврал. Она бы выбросила этот инцидент из головы, если бы на пороге тронного зала ее не перехватил придворный врач.
– Моя царица, там что-то странное, - он даже не упал ей в ноги вместе с приветствием. Наоборот – ухватил за руку, пытаясь увлечь за собой.
Стражники дернулись в его сторону, но Клеопатра осадила их одним жестом. Казнить его они всегда успеют, сначала стоило его выслушать.
– Что случилось? – спросила она, аккуратно, но жестко вырывая руку из его захвата.
– У меня на операционном столе лежит труп смотрителя гробницы Александра Великого! – выпучив глаза, воскликнул врач, - Он… Я не знаю, как он там оказался! Пойдем же, я тебе покажу!
Клеопатра потрясла головой:
– Лучше расскажи так.
– Я не знаю, что рассказывать! – взвизгнул врач. Он явно впал в истерику, и впал давно, - Я не помню, как он там оказался, никто не помнит, как он там оказался! Никто… Совсем никто… Я всех расспросил!
Холодные мурашки строем шли по спине, как легионеры на триумфе.
– Успокойся, - холодно, под стать им, сказала Клеопатра, - Подумай, кто может что-нибудь знать.
Врач истерично замотал головой:
–
Никто, совсем никто…– Что ты можешь сказать по поводу тела?
– Не знаю… - врач отпрянул от нее. Разум вернулся в его взгляд словно по щелчку пальцев, - Я… Его не осматривал.
– Так осмотри, - приказала она, - Потом сразу с докладом ко мне. Без очереди, я предупрежу Кауноса.
Под пристальным взглядом стражи, нервно дергающийся от каждого звука врач удалился вглубь дворцового комплекса, а она прошла сквозь распахнутые тяжелые двери в тронный зал, где ее уже ждала целая толпа просителей. Что ж, им придется подождать еще немного.
Устроившись на троне, Клеопатра первым делом подозвала к себе Еврикрата.
– Моя царица, нам снова нужно, чтобы кто-то перестал болтать? – заговорщическим шепотом осведомился он. На его губах играла коварная улыбка.
– Нет, сегодня у меня для тебя более сложная задачка. Выясни все про смотрителя гробницы Александра Великого. Кто он, откуда, где сейчас находится, с кем последним общался. У тебя два часа.
Коварная улыбка сползла с лица Еврикрата, сменившись беспокойством:
– Зачем, если разрешишь…?
– Не твоего ума дело, - жестко отрезала Клеопатра.
Смутный червячок сомнения съедал ее заживо изнутри. Просители наперебой рассказывали о своих проблемах и молили о помощи. Посланники других государств размеренно излагали свои предложения, но она ждала только одного.
Еврикрата, который снова появился в тронном зале, когда солнце перестало слепить сквозь высокие распахнутые окна, и поднялось в зенит.
– Выяснил, моя царица, - пытаясь восстановить сбитое, словно после долгого бега, дыхание, сказал он, - Его зовут Милитад, он местный, родился в Александрии. Женат, трое детей. Последний раз появлялся дома вчера днем, в библиотеке его последний раз видели вчера вечером. Сегодня утром его сменщик пришел заступать в дозор, и не нашел его в гробнице. Только пятно засохшей крови на полу.
– Хорошо, спасибо, - отозвалась Клеопатра.
– Его жена очень беспокоится, она умоляла меня дать ей знать, если мы что-нибудь выясним.
– Обязательно дашь, - кивнула она, - Но пока нам нечем ее обрадовать или огорчить.
Врач прорвался через поредевшие ряды просителей, когда удушающая дневная жара стала практически невыносимой. Прием должен был закончиться совсем скоро, и Клеопатре недолго оставалось мучиться.
– Моя царица, - он выглядел куда адекватнее чем утром. Жилка пульсировала на его лбу, а с лысой макушки градом стекал пот. В руках он держал какую-то табличку.
– Докладывай, - разрешила Клеопатра.
– Я… Я не понимаю, как это произошло, но, похоже, я уже осматривал тело и забыл об этом, - он протянул ей табличку.
Кровоизлияние в мозг. Удар тупым тяжелым предметом в висок. Рядом с телом обнаружена золотая статуэтка Афины из сокровищницы гробницы со следами крови.
– Как давно это было? – Клеопатра посмотрела на него поверх таблички.
– Не знаю, - помотал головой врач, - Но трупу как минимум двое суток. Характерные признаки разложения…