Перепутья

– Не знаю, может быть наемник? Мы просто плыли вместе, я с ним едва знакома. Рыжий такой, коротко стриженный, редко бреется. На нем были… - она замялась, словно пытаясь подобрать слова, - Длинные черные брюки и черная туника с длинными рукавами.

Какой… Странный выбор одежды для римлянина.

– Слышал ее, Элпид? – задала риторический вопрос Клеопатра. Элпид кивнул, - Прочешите весь город, весь Египет, если нужно, но найдите мне его.

Кем бы ни был этот Магнус, с кем бы он ни был связан, он был единственной зацепкой – и упускать его было нельзя.

Александрия всегда полнилась слухами. От самых заурядных, до поражающих воображение своей необычностью. Они неотрывно следовали за моряками, что прибывали в порт со всего Средиземноморья, а многочисленные уши, которые торчали из каждой стены передавали их куда нужно, обеспечивая стабильный поток информации.

В этот раз, однако, слухи пришли не с моряками, а зародились в стенах самого города. Словно растворившиеся в воде два дня так взбудоражили умы местных невежд, что однажды зародившиеся, разговоры о воплощении Ра, снизошедшем на Александрию распространились по умам со скоростью пожара – и только ученые библиотеки стойко держали напор этого всеобъемлющего безумия, не поддаваясь ему.

Слухи, которые приносили моряки с востока, не были и в половину такими же забавными и нереалистичными.

Каунос сидел в самом центре стола в зале совета. Его плотно сомкнутые зубы и жилка, что пульсировала на его виске, не оставляли никаких сомнений – вести, которые он принес, сложно было назвать хорошими. Стоило ему открыть рот, даже самые слабые и робкие надежды рассеялись, оставив после себя пустоту.

– Антоний пропал, вместе с пятью легионами, - сказал Каунос, - Так говорят слухи и все мои источники на востоке.

Пропал – или же сложил голову в этой бессмысленной войне, которая не имела к ним никакого отношения?

Иногда деликатность Кауноса только мешала – и сейчас был как раз такой случай.

– Когда? Где? Что произошло? – спросила Клеопатра.

Каунос развел руками:

– Здесь информация разниться, но все сходятся на одном… - он на мгновение замялся, а затем невпопад сказал, - У кочевников Месопотамии есть одна легенда о месте, где божественная сила настолько сильна и настолько близко подбирается к земному миру, что переплетается с ним. Они обходят это место стороной, опасаясь нарушить баланс, но поговаривают, что, если войти туда и пройти все божественные испытания, можно обрести невероятную силу.

Клеопатра нахмурилась:

– К чему ты ведешь?

– Моряки говорят, что Лабиен обманом заманил Антония с армией именно туда.

– Какой странный план, - подозрительно прищурилась Клеопатра.

– Не странный, - парировал Каунос, - Я навел справки. Из того места никто и никогда не возвращался. Кочевники считают, что они все просто провалили божественное испытание. Я ничего не считаю, но факт остается фактом.

Легенда – не легенда, пропал ли Антоний, либо же погиб в этой дурацкой чужой войне – исход оставался один.

Такой идеальный и выверенный, ее план развалился на глазах, оставляя Египет. Ее. Цезариона. Полностью беззащитными.

– А у тебя что, Элпид? – Клеопатра повернулась к командиру тех немногих войск, что все еще были под ее полным контролем.

Повесивший голову Элпид разглядывал свою обувь и был необыкновенно неразговорчив сегодня, как и все предыдущие дни.

– Мы прочесали весь Египет. Ни следа. Ничего, - встрепенувшись, невпопад ответил Элпид.

Как будто этот загадочный Магнус просто испарился, прихватив с собой два дня из жизни каждого в Александрии.

Когда-то просто подозрение превратилось в железную уверенность.

– Доставь мне этих Никиаса и Яну. Мне нужно с ними обстоятельно поговорить.

[1] Месяц египетского "народного" календаря. Календарь лунный, на юлианский/григорианский (на данный момент они совпадают) точно не транспонируется. Примерно апрель/май.

Всадник (Марк Лепид младший VI)

Мама была непреклонна. Никаким уговорам, мольбам и даже истерике, которую Квинт закатил под утро, не было под силу заставить ее изменить решение.

Они ехали в Рим и их с братом мнение по этому поводу никого не интересовало.

За долгую ночь сборов, что плавно и незаметно перетекла в утро, они перепробовали все. Без результата. Мамина решительность была непоколебимой.

Хмурый Марк сонно клевал носом в седле.

В любых других обстоятельствах, он прыгал бы до потолка от радости, узнав, что наконец-то ему разрешили поехать не в опостылевшем паланкине, вместе с мамой и вечно ноющим братом, но верхом, как взрослому. В любых других обстоятельствах, Цезарь, который уговорил маму разрешить ему такую вольность, стал бы в глазах Марка героем. Но только не сейчас.

Геркуланум остался далеко позади и уже даже не был виден из-за деревьев.

В паланкине Квинт ругался с мамой на повышенных тонах. Ветер доносил только обрывки их фраз.

– Ну почему-у-у-у… - плаксиво завывал Квинт.

Мама бубнила что-то в ответ, Марк не мог разобрать что именно.

Бестолковый и абсолютно ничего не решающий спор, но как же ему хотелось оказаться сейчас на месте Квинта. Просто отпустить все эмоции и высказать маме все, что он думал по поводу их внезапного и позорного… Бегства, пора было называть вещи своими именами.

Насупившись, Марк сверлил взглядом дорогу перед собой. Они двигались в абсолютной тишине, и даже начинавшиеся было время от времени тихие разговоры рабов быстро сходили на нет.

Мерные переругивания сзади и ритмичный стук копыт по брусчатке только навевали еще больше сонливости.

Тишину первым нарушил Цезарь:

– Марк, ты почему такой мрачный? Что-то случилось?

Марк едва подавил скептический смешок и издал совсем уж непонятный звук вместо ответа.

Даже с учетом того, что Цезарь проспал всю ночную драму, не заметить, что они с мамой рассорились в хлам, было невозможно. Во всяком случае, так ему казалось.

Цезарь ждал какого-то ответа, и Марк недовольно буркнул:

– А ты типа не понимаешь, - только чтобы он уже отвязался.

И, как ни странно, сработало. Цезарь только склонил голову на бок в немом вопросе, но не проронил ни слова. Комок обиды зародился где-то внутри и, спустя несколько минут Марка прорвало:

– Что лыбишься?! Там остались все мои друзья! – закричал он, - Зачем мне этот дебильный Рим, если оттуда все разбежались из-за этой тупой войны, а?! А?! – если бы они шли пешком, Марк со всей дури заехал бы по камню брусчатки ногой, - Да и вообще! Там происходит какая-то срань, а я еду куда подальше! Как трус какой-то, который спрятался мамочке под столлу и боится высунуть голову!