Перепутья
Шрифт:
– Я поняла, - она оборвала его на полуслове.
Два дня. Снова эти проклятые два дня.
– Ты уверен, что он мертв так долго? – Клеопатра протянула табличку назад. Врач кивнул, - Хорошо, спасибо.
Элпид, врач, смотрители библиотеки, жена этого несчастного, в конце концов она сама. Эти проклятые два дня словно выпали из памяти всех. Кроме Цезариона.
– Свободен, - Клеопатра отпустила врача и все ее внимание переключилось на Кауноса, - Пришли ко мне Еврикрата. У меня есть для него задачка еще сложнее, чем утренняя.
Прочесать весь город. Собрать
Клеопатра не находила себе места, пока Еврикрат не вернулся с докладом. Непрошенный гость, он ворвался на заседание совета прямо посреди обсуждения поставок зерна в Италию и издержек, что ложились на казну из-за постоянных набегов пиратов.
Не обращая внимания на распинавшегося Элпида, Еврикрат подскочил к ней и вывалил на стол целую гору табличек и папирусов.
До того скучающий Цезарион оживился. Будущий фараон, он должен был присутствовать при решении государственных вопросов с самого раннего детства – но эта обязанность не вызывала у него никакого энтузиазма.
– И что это все значит? – Клеопатра перевела строгий взгляд с горы табличек и папирусов на Еврикрата.
Дерганные движения, растрепанные волосы, взгляд, граничащий с безумием – все в нем выдавало крайнюю степень возбуждения, и даже ошеломления.
– Это какое-то безумие, - Еврикрат помотал головой, - Моя царица, пожалуйста, посмотри сама. Скажи мне, что ты тоже это видишь и я не сошел с ума.
Цезарион забрался на стол разве что не с ногами, пытаясь заглянуть в таблички. Клеопатра взяла одну из них сверху.
Накладная поставок сырья в лавку кожевенника. Двадцатый день Паини[1]. Счета лавки мясника. Двадцать первый день Паини. Накладная…
Взгляд быстро бежал по строкам, пока Клеопатра перекладывала таблички и свитки. Двадцатый и двадцать первый день Паини.
– Я… Ничего не понимаю… - Еврикрат сел на свободный табурет и обхватил руками голову, - Сегодня ведь только девятнадцатый…
– Двадцать второй, - мимоходом бросил Цезарион. Таблички без картинок быстро ему наскучили и теперь он с тоской смотрел на дверь.
– Мой фараон? – Еврикрат встрепенулся.
Но Цезарион не обратил на него внимания, продолжая всматриваться в такую близкую и такую далекую свободу делать все, что он хочет, вместо решения унылых государственных вопросов.
– Сынок? – Клеопатра подключилась к Еврикрату, и только тогда Цезарион ответил:
– Сегодня двадцать второй день.
– Почему ты так думаешь? – ласково спросила она.
– Потому что вчера был двадцать первый, ты сама так говорила, - логика в его ответе была убийственной.
Слегка отросшие волоски на руках встали дыбом.
– Но это еще не все, - сокрушенно сказал Еврикрат и, покопавшись в поясной сумке, высыпал на стол кучку каких-то маленьких металлических предметов.
Клеопатра взяла один из них в руки и покрутила перед глазами. Они напоминали маленькие снаряды для пращи, но в отличие от последних, были похожи друг на друга как братья-близнецы. На каждом из них с ювелирной точностью были высечены по две римских буквы и какие-то непонятные
значки.Едва уловимый незнакомый запах, отдающий дымом костра, ударил в нос.
– Что это? – Клеопатра перевела взгляд на Еврикрата.
– Кто бы знал, - он развел руками, - Мы нашли их у библиотеки. Прямо под тем местом, где немного обсыпался фасад.
– В библиотеке обсыпался фасад? – она нахмурилась. Еврикрат утвердительно кивнул.
– И… - начал было он, но быстро осекся.
– Давай, - немного раздраженно поторопила его Клеопатра, - Выкладывай, что еще.
– У меня есть свидетели, которые говорят что-то совсем странное.
– Какие свидетели?
– Мужчина и женщина. Пойдем, моя царица, они ждут нас в тронном зале, - Еврикрат поднялся и первым пошел к выходу.
Все, кто был в зале совета, последовали за ним – даже Цезариона его короткий рассказ заинтриговал достаточно.
Тронный зал встретил их приятной прохладой и легким бризом с моря, проникающим через распахнутые окна. Посередине зала топтались двое – мужчина-грек и женщина, что держалась за его плечо, стараясь не становиться на левую ногу. Заняв положенное ей место, Клеопатра подозвала их к себе:
– Скажите, кто вы.
– Никиас, моя царица, - первым представился грек, - Я ремесленник. А это моя подруга, Яна.
Женщина кивнула и скривилась от боли.
– Что вы хотели мне рассказать?
– Я… Даже не знаю, с чего начать, - замялся мужчина, - Вчера вечером на нас напали. Мы… Куда-то шли. Очень странно, я никак не могу вспомнить куда. Были… - после мгновения задумчивости, он неуверенно продолжил, - Были в квартале от библиотеки, когда появился он и… Я не знаю, что он сделал. У него была какая-то странная штука в руках, длинная, с выступающими частями, - он сопровождал свой рассказ активной жестикуляцией, насколько было возможно с держащейся за его плечо подругой, - Он нажал на что-то пальцем – и раздался жуткий грохот, а через мгновение Яна упала на землю и из ее ноги брызнула кровь. Врачи… Врачи достали из нее вот это.
Покопавшись в сумке, мужчина достал предмет, как две капли воды похожий на найденные людьми Еврикрата странные снаряды. Только этот был весь перепачкан спекшейся кровью.
– Кто такой “он”? – ровно спросила Клеопатра. Все силы уходили на то, чтобы держать маску спокойствия на лице.
– Магнус! – воскликнула женщина, - Я его знаю, это был Магнус, я же тебе говорила!
Пытаясь ее успокоить, мужчина положил ей на руку свою ладонь.
– Магнус? – переспросила Клеопатра, насторожившись, - Он римлянин, что ли?
Каунос не успел. Каунос не успел – и Антоний уже свил у нее за спиной паутину заговора. Это объясняло все.
Кроме двух пропавших из памяти дней.
– Не знаю, - всхлипнула женщина, - Наверное. Мы с ним плыли на одном корабле. Из Сирии в Испанию. Он сошел… Не помню где, где-то в Греции, а мы поплыли дальше и потерпели крушение на Китере.
– Кто он? Чем занимается? Как выглядит? – к допросу тут же подключился Элпид.
Женщина посмотрела на него с опаской, но все-таки ответила: