Перепутья

– Не придуривайся. Это же ты. Ты все подстроил, – проницательность всегда была коньком Сервилии, этого нельзя было отнять.

Но сейчас она была не только неуместной, но еще и очень вредной.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, - с нажимом повторил Гай. Сервилия осеклась, - Если ты имеешь ввиду чудесное стечение обстоятельств, что спасло жизнь твоего сына – я бы на твоем месте вознес благодарности богам, по чьей воле эта молодая весталка оказалась на пути у процессии.

– То есть, ты хочешь сказать, что… - ошеломление Сервилии можно было буквально пощупать.

– Я не имею никакого отношения к произошедшему, - устало выдохнул Гай.

Над таблинумом повисло тяжелое молчание. Сервилия сверлила его неприязненным цепким взглядом, - и запоминала все в мельчайших деталях, в этом не могло быть никаких сомнений.

– Я тебя услышала, - наконец, сказала она, и Гая обдало холодом, - В таком случае, не смею больше отнимать твое драгоценное время.

Она резко развернулась и ушла, напоследок хлопнув дверью.

Пытаясь скрыть правду, Гай явно перегнул палку. Сервилия в отчаянии была страшна, но Сервилия в гневе была еще хуже.

Утро принесло с собой очередную пачку писем. После того, как Каллимах опросил рабов по своим каналам насчет ситуации на Востоке, дамбу словно прорвало – и тревожащие сообщения поступали уже отовсюду – такие разные и одновременно с этим такие похожие. И все они значили только одно.

Выдвигаться придется с тремя полнокомплектными легионами – и молиться, чтобы к моменту их прибытия в Малой Азии остался хоть кто-то.

В таких условиях Сенат просто не мог не предоставить ему командование. Слишком много среди отцов-сенаторов до сих пор было людей, которые спали и видели, чтобы он куда-то сгинул и никогда больше не вернулся – и сейчас их чаяния имели все шансы стать реальностью.

– Держи, - Гай передал два готовых письма парнишке-гонцу, - Вот это, - короткий кивок в сторону того, что лежало сверху, - Квинту Фуфию Калену лично в руки. А это передай любому из бывших центурионов десятого в Цизальпике. Это срочно, так что не задерживайся по пути.

Вместе с эвокатами десятого и любыми силами, которыми мог поделиться Кален, - если он, конечно, захочет это делать, - ситуация перестала бы выглядеть настолько безнадежной, но их сперва нужно было дождаться.

Время. Все всегда упиралось во время, которого никогда не было.

Следующим Гаю в руки попался ответ Юнии на его предыдущее письмо. Как он ни старался не давать ей повода для пустых надежд, те все равно проглядывали из-за всех прочитанных наискосок строк.

Короткий, оборванный кусок свитка, завернутый в основное письмо, не сразу привлек его внимание. Нахмурившись, Гай аккуратно развернул его, - на ощупь свиток казался мокроватым и казалось, что мог расползтись на волокна от любого неосторожного движения, - и когда смысл написанного полностью дошел до него, сердце заколотилось быстрее.

Квинт пропал.

Два коротких внятных слова посреди скачущих во все стороны неровных строк, смысл которых ускользал от него как бы много раз, он их не перечитывал.

– Кальпурния? – Гай посмотрел на жену поверх свитка. Иногда в привычке разбирать утреннюю почту за завтраком были свои плюсы.

– М-м-м? – отозвалась жена, оторвавшись от еды.

– Я все забывал тебя спросить. А почему вы с отцом вернулись из Геркуланума?

Кальпурния бросила на него странный взгляд, но все-таки ответила:

– Там последние несколько месяцев творится что-то странное. Периодически кто-то или что-то воет на весь город, да так, что кровь стынет в жилах. Иногда пропадают люди. Жутковатая обстановка, - она поежилась.

– Пропадают люди? – Гай зацепился за то, что выглядело как подсказка.

Один вопросительный взгляд – и он тут же протянул Кальпурнии свиток, который все еще сжимал в руках. Ей хватило нескольких мгновений, чтобы прочитать.

– Это от кого?

– От Юнии. Квинт, младший сын Лепида, пропал.

Лицо Кальпурнии вытянулось:

– То есть ты думаешь, что…

Решение было принято мгновенно.

– Я уезжаю в Геркуланум. Сегодня. Сейчас, - позабыв о завтраке и о письмах, Гай подскочил из-за стола.

Степень его вины перед Лепидом сложно было переоценить, - что тогда, что сейчас, - и он должен был сделать хотя бы что-то.

Каллимах как обычно крутился недалеко от дверей триклиния, и сейчас это было как нельзя кстати:

– Соберите мои вещи, я выезжаю через пару часов, - мимоходом бросил Гай, и быстрее, чем Каллимах очнется и начнет задавать вопросы, скрылся за дверью.

Долгожданное заседание, на которое он возлагал такие надежды, не должно было состояться завтра – и он видел только один способ перенести его так, чтобы комар носа не подточил.

А для этого ему нужен был Луций Цезарь.

Дома того не оказалось. Рабы никак не могли припомнить, куда именно ушел хозяин, однако несколько сестерциев чудесным образом вернули им ясность воспоминаний – и теперь Гай шатался по базилике Эмилия, пытаясь найти в толпе матрон, выбирающих себе одежду и украшения, и их скучающих мужей, Луция Цезаря с женой.

Но Луций нашел его первым.

– Гай Юлий! – раздался голос сзади, и Гай обернулся.

Сияющий Луций смотрел на него так, словно только что вытащил крапленый кубик. Его жена, наоборот, метала взглядом молнии.

– У меня к тебе важный разговор! – торжественно заявил Луций.

– О, как удачно совпало, - Гай хмыкнул, - У меня к тебе тоже.

– Дорогая, извини, сама понимаешь, дела государственные, - быстро протараторил Луций и, прежде чем его жена успела как-то сориентироваться, увлек Гая за собой в глубь толпы.

Стоило ей пропасть из их поля зрения, Луций выдохнул:

– Фух, думал весь день придется так таскаться. Спасибо. Пошли, пропустим по стаканчику?

Гай отрицательно помотал головой и добавил:

– Не, не хочу. У меня куча дел.

Луций пожал плечами.

– А я выпью. Ты какими путями тут? – он хохотнул, - Твоя тоже тебя потащила шмотки выбирать?

– Нет, - с невозмутимым видом отозвался Гай, - У меня правда к тебе дело.

– Ну пошли тогда хоть чего-нибудь перекусим, у меня от этих тряпок уже в глазах рябит, и морская болезнь начинается! – воскликнул Луций и картинно закатил глаза.