Пернатый оберег

— Вот видите, — укорил Маршу Панов, — вы допускаете, что обычная подмосковная кошка в принципе может оказаться колдуньей, а Клеопатре, не простой, а египетской кошке, возросшей среди пирамид и мумий фараонов, вы в такой возможности отказываете!

— Нет, нет, Клеопатра никак не могла быть колдуньей! — с горячностью возразила Марша. — Это была просто кошка, только мстительная и злопамятная, точнее — на зло, причиненное, по ее мнению, Юлии, памятная и обидчикам обожаемой хозяйки мстящая беспощадно, неуклонно и со страшной силой. Сама Юлия объясняла сверхъестественную Клеопатрину преданность трансцендентальным родством их душ и сходством характеров.

— Мисс Марша, вы опять сами себе противоречите! Из ваших же слов понятно, что Клеопатра была не обыкновенная кошка!

— Пусть не обыкновенная, но и не колдунья. Колдуньи и волшебницы, к тому же перевоплотившиеся в кошек из знатного фараонова рода, не станут унижаться до такого способа мести, каким предпочитала пользоваться Клеопатра. Колдунья наслала бы на обидчиц и обидчиков Юлии какую-нибудь изысканную порчу, например венец безбрачия или несчастье в супружеский жизни. А мне даже неловко рассказывать, что подкладывала Клеопатра неприятелям Юлии. Вы, наверное, слышали, что Юлия часто обижалась на Никиту? И было из-за чего! Виданное ли дело — дать сестре обидное прозвище, неприлично исказив при этом святое для Юлии слово «Гринпис»?! Потом он Усладу и Руслану тоже оскорблял, сокращая и соединяя их имена в одно неприличное сочетание. За все это Клеопатра Никиту возненавидела и при любом удобном случае готова была ему напакостить. Стоило только оставить дверь в Никитины комнаты хоть чуть-чуть приоткрытой, Клеопатра тотчас в эту щель проскальзывала и оставляла свою визитную карточку на самом видном месте. А если проскочить в его комнаты не удавалось, она подкладывала пахучий подарочек под Никитиной дверью… Ну ладно, о мертвых или хорошо, или ничего, но Никита хоть сам на эти подарки напрашивался. А за что Клеопатра взъелась на Изяслава?! Изя нас с Юлией много старше, серьезный бизнесмен, Юлию никогда не дразнил, Усладу и Руслану колбасой из супермаркета не травил, когда Юлия выпрашивала у него деньги на собачек — давал. Правда, давал неохотно и мало. Что скрывать, братец скуповат. А однажды отказал собаколюбивой сестренке вовсе. Объяснил: срочные платежи, лишних денег нет! И этого оказалось для Клеопатры достаточно, чтобы наложить кучу на самую середину дорогого персидского ковра, который сотрудники фирмы преподнесли Изяславу в подарок на день рождения! Изя как раз перекусывал у себя в апартаментах перед поездкой на торжественный прием к губернатору, учуял запах, выскочил из столовой комнаты в гостиную с салфеткой в руках, стал махать салфеткой на Клеопатру, а та сидит себе в центре ковровой лужайки и, не обращая на Изю никакого внимания, продолжает делать свое грязное дело. Хотя, казалось бы, куда уж больше?! И так наложила от души! Изяслав не стерпел и шлепнул осквернительницу ковра салфеткой. А в это время в гостиную вошла Юлия с подарком — антикварной китайской вазой в руках. Тоже пришла поздравить брата с днем рождения. Увидела, что Изяслав шлепнул Клеопатру, заорала, завизжала, швырнула в именинника эту антикварную вазу! Ваза — вдребезги! Звон, грохот, ор на весь дом! Аж мачеха прибежала со своей половины узнать, что приключилось! Изяслав оправдывается: «Я ж салфеткой, можно сказать, символически! Клеопатре совсем не больно!» А Юлия и слушать его не желает: «Ты оскорбил ее достоинство!» Подумаешь, беда какая — оскорбили кошачье достоинство! А как она оскорбляет лучшие чувства других?! Ей можно, а ее нельзя?! А с Дэном что у этой ревнительницы кошачьего достоинства приключилось?!

— Да, я слышал эту ужасную историю, как Дэн расправился с несчастной Клеопатрой и ее котятами! — попытался остановить поток воспоминаний Марши Глеб.

— Вы слышали историю, да не знаете предыстории этой истории. А я вам ее сейчас расскажу. Дэн был сложным ребенком. Скажем так, с некоторыми странностями. Например, он тащил все ценное, что плохо лежало. А особенно любил шарить по чужим кошелькам. Но с ним никто предпочитал не связываться, потому что в конечном счете никто от этого и не страдал. Стоило подойти к Нелли Григорьевне и сказать, допустим: «У меня пропала тысяча долларов». И мачеха тут же, без возражений возместит пропажу. И с Юлией то же приключилось. Чем она лучше? Юлька копила деньги на свой очередной собачий приют, а Дэн их стянул. Так пойди ты к мачехе, объясни — и нет проблем! А Юля начала обвинять Дэна. Тот в ответ и обозвал ее… ну, в общем, исказил название уважаемой экологической организации. И что тут такого? В конце концов, он ребенок и повторил только то, что слышал от старшего брата Никиты. А сколько после этого было крика и визга! Понятно, что Клеопатра не могла остаться безучастной к случившемуся. Вообще-то она на половину мачехи не ходила: боялась Дэна. А тут пошла в его компьютерный кабинет и нагадила на Дэнов любимый принтер! Дэн сунулся к компьютеру, чтобы, как обычно, распечатать фотки с эротических сайтов, и вляпался рукой в это самое… Вот тогда все и произошло. Так что судите сами, была ли Клеопатра колдуньей и можно ли считать умной и вообще нормальной особу, которая это утверждает?

«Как несправедливо все ополчились на Юлию, — подумал Глеб, — на бедную девушку готовы повесить всех собак! В переносном смысле, конечно. В натуральной форме Юлию бы это только обрадовало. А Марша уже второй раз намекает мне, что у Юлии не все дома. Сама-то! Связалась с какими-то колдунами вуду. Бегала вокруг костра с петухом, а потом по ее наущению этому бедняге петуху отрезали голову. Пора, пора мне вступиться за Юлию и дать понять Марше, что и она не без греха. Пусть попридержит свой язычок!»

— Да, колдовать лучше с отрезанной головой и в петушином обличье: удобнее, чем в кошачьем.

— Вы иронизируете над колдовскими обрядами вуду? — сразу догадалась Марша. — Напрасно! С помощью вудистских заговоров людей зомбируют, наводят на них порчу, могут даже уморить младенца в чреве матери! Да мало ли еще чего! Сейчас нет времени, я спешу, но если вы навестите меня на днях, я расскажу вам подробнее о религии вуду. Это очень любопытно!

В это время за своей спиной Глеб услышал какой-то шум и писк. Марша подняла глаза, глянула ему через плечо и слегка замешкалась. Глеб обернулся и увидел Юлию с корзинкой в руках, рядом с ней с такими же корзинками стояли Лидия и Оксана. В корзинках повизгивали и пищали щенята и котята, выкормленные Юлией и ее помощницами из пипеток, окрепшие в результате хорошего ухода и теперь переезжавшие на ПМЖ в Юлин приют.

— Еще раз всем до свиданья! — сделала ручкой Марша и пошла к своей машине.

— Здравствуйте, — растерянно поздоровался Глеб.

— Дсвд, — сквозь зубы процедила Юлия вслед Марше, а приветствие Глеба демонстративно проигнорировала и прошла мимо, бросив искоса такой взгляд, что будь Глеб действительно перед ней грешен, превратиться бы ему в соляной столб!

Однако превращения в соление не случилось, следовательно, и греха с его стороны никакого не было! И Глеб решительно поспешил вслед трем грациям, догнал их и, не обращая внимания на присутствие двух свидетельниц, стал уверять Юлию, что все эти дни он только о ней и думал, и мечтал, и вот наконец-то… вы… ты тут, рядом со мной…

— Скорее тебе… вам… мечталось, как бы полюбезничать с Марфой, — язвительно возразила Юлия, — а потом пойти к ней на свидание.

— Но я с мисс Маршей вовсе не любезничал. Просто она не до конца верит в то, что покойная Клеопатра обладала колдовскими способностями. А я, напротив, доказывал ей, что Клеопатра наверняка была перевоплотившейся египетской волшебницей.

— Значит, вы… ты защищал Клеопатру? — голос Юлии звучал гораздо мягче, а под ее взглядом даже соляной столб обязательно бы растаял.

— Да как же я мог Клеопатру не защищать, когда она была твоей любимой… хм, перевоплотившейся кошкой? — Глеб для убедительности даже прижал обе руки к сердцу. — А мисс Марша убеждала меня, что настоящие колдуны — это те, кто владеет магией вуду, они, мол, и людей зомбируют, и порчу наводят, и младенцев во чреве матери губят… Это, дескать, для них плевое дело. Я, конечно, ей не поверил. А она сказала, что у нее нет сейчас времени, но если мы продолжим этот разговор позже, она приведет мне такие аргументы, которые меня убедят, что вудистская магия — самая сильная.

— Я уже вас… тебя предупреждала, что Марфа глупая, поэтому она и не признает инфернальных способностей Клеопатры. Но какая-никакая, а Марфа все же колдунья и не понаслышке знакома с колдовскими заклинаниями вуду. И тут моя сестрица права: с помощью вудистских заговоров действительно зомбируют людей, наводят на них порчу и изводят младенцев во чреве матери. Можешь в этом отношении поверить ей на слово. И тебе вовсе незачем выслушивать ее новые аргументы и вообще с ней встречаться. А о Клеопатре и ее оккультных силах мы можем поговорить сегодня вечером: я приглашаю тебя в гости.

— К сожалению, я вырвался буквально на час, чтобы только увидеть вас. О тебе я думаю и мечтаю днем и ночью! Это любовь в первого взгляда и на всю жизнь Твоя красота как свет солнца! — Глеб сказал бы «затмевает свет солнца», но хотя он так чувствовал, понял, что это все же будет перебор. И еще он понял, что чуть не допустил роковой промах! Любовь, видно, повлияла на его память. Хорошо, вовремя вспомнил! — Еще я хотел приласкать этих милых крошек, — продолжал Глеб и, умильно поглядывая на хвостатых младенцев и пожирая глазами Юлию, стал гладить пищащих пушистых малышек. Всех погладил, а котят еще дополнительно пощекотал за ушками. При этом он так красноречиво ласкал влюбленным взором и заалевшее лицо Юлии, что ни у нее самой, ни у Оксаны с Лидией, немых свидетельниц этой трансцендентальной любовной сцены, не оставалось сомнений, что только присутствие двух наперсниц останавливает влюбленного от щекотания поцелуями Юлиного ушка, за ушком и далее везде…

Смущенная девушка из скромности и по соображениям приличия вынуждена была прервать эту виртуальную камасутру. При этом ее прекрасное лицо несколько омрачила тень тягостных раздумий и душевных переживаний. Но вдруг Юлия покачала головой, как бы отрясая прочь все сомнения, и ее светлые волосы заструились по плечам золотистой волной. Куда только подевались давешние разноцветные макароны? Девушка приняла нелегкое для нее решение и тут же воплотила его в жизнь. Она велела Лидии и Оксане самостоятельно доставить пушистых малышей в кошачье-щенячий детский сад при своем кинологическо-котологическом приюте и, снабдив горничных тысячью наставлений, отправила их по указанному адресу. Глеб в это время внутренне ликовал! Хомо сапиенс в его лице стал мил Юлиному сердцу не меньше, чем ее любимые канис и котянис! Не меньше? А может, даже больше?!