Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

«Сюндю слушали на перекрестках. Старшие ходили на перекрестки, три человека обязательно. Ну, двое там слушают, присядут и положат простыню или что-нибудь сверху, накроются. А третий стоит со сковородником, сторож. Ну и что там… Сначала тот, кто сторож, обведет их, сковородником круг сделает вокруг сидящих. А потом в этом круге слушают» (61).

В данном случае перекресток дорог выступает как двойной оберег. С одной стороны, в древности он использовался как место захоронения, тем самым предки мыслились и как охранники, и как предсказатели. С другой стороны, в христианстве он ассоциировался как символ креста, нового оберега.

Н. Лесков сообщает, что «слушать надо было, встав спинами друг к другу: „Вот в морозную лунную ночь крадется группа молодежи за село, на перекресток дорог. Все соблюдают строжайшее молчание, боясь смехом и говором оскорбить „великого Сюндю“. Отыскали место, очертили сковородником, стали спинами друг к другу и внимательно слушают“» [191] . Круг очерчивают, «чтобы слушающим не мог сделать ничего дурного „сюндю“… оно представляет из себя двигающийся стог сена, и не дай Бог человеку попасть в его руки: он непременно задавит его» [192] .

191

Лесков H. Доклад о поездке в Олонецкую губернию летом 1892 года // Живая старина. Вып. 1–3. СПб., 1893. С. 433.

192

Лесков К Ф. Святки в Кореле // Живая старина. Вып. 2. СПб., 1894. С. 222.

Карелы-людики тоже слушали предсказания Сюндю на перекрестке. Они обводили сковородником замкнутый круг, произнося при этом: «Чёрт, не ходи за черт!». Вставали спинами друг к другу и накрывались венчальной скатертью (ФА 3712).

Видимо, под влиянием севернокарельской традиции (Крещенская баба которой живет в воде) могли слушать Сюндю и у проруби (37, 52, 62, 67, 70). Хотя вполне вероятно, что это была общекарельская архаичная традиция, как, возможно, некогда и единый персонаж. Здесь сидели уже на коровьей шкуре, так же накрывались, но круг на юге чаще обводили сковородником, чем просто чем-то острым (40, 59, 61, 67, 70, 72) или в более позднем варианте иконой. Сковородник выступал как связующее звено с духами-покровителями и дома, и печи-огня, которые в случае опасности могли помочь слушающим. С такой же целью, например, в Святки подметали печь хвойным помелом, а в Крещенье снимали его с древка и относили к овцам, чтобы те хорошо плодились [193] .

193

Virtaranta Р. Vienan kansa muistelee. Helsinki, 1958. S. 580.

Сюндю можно слушать прямо в доме, открыв трубу (58), под столом, накрывшись скатертью (71); на печке, свесив голову (63). В таких случаях магический круг уже обводить не надо, т. к. находишься в безопасном пространстве. Последний пример можно сравнить с поверьем, что именно так во время поминок можно увидеть умерших родственников: лежа на печи, свесив голову. Снова возникает параллель между обрядом слушанья Сюндю и культом первопредков.

Людики рассказывают, что они чертили вокруг себя круг сковородником в большом углу. При этом окружность была незамкнутой, оставляли дверцу. Затем вставали на колени и накрывались венчальной скатертью. Рассказчица, проделав весь ритуал, вдруг прямо в избе услышала, что заскрипел снег: кто-то идет. И вдруг ее хлопнули по руке, словно поздоровавшись. Через год, четвертого декабря, к ней пришли сваты (ФА 3712).

Слышен Сюндю и прямо на улице (57), под окном или на углу обязательно чужого дома (37, 52, 45). Следовало слушать разговор в доме и соответственно делать выводы, что предстоит в новом году. Или, сделав дырку в блине, смотреть через нее: может привидеться покойник или свадьба. Блин с прокусанными отверстиями для глаз и рта также ассоциируется с маской покойника [194] .

Можно было идти и к бане, к тому месту, где палили поросенка. Это был самый опасный локус для контакта с существами иного мира. Надо было встать за дверью и не забыть сказать последним первое произнесенное слово, «иначе не уйти» (SKS. 384/39) [195] .

194

Криничная H. А. Русская народная мифологическая проза. Т. 1. СПб., 2001. С. 231.

195

В дальнейшем при цитировании текстов из Фольклорного архива Финского Литературного общества (сокращенно SKS) первая цифра обозначает номер коллекции или микрофильма, вторая – номер текста.

Слышен Сюндю и прямо в поле, на чистом снегу, «на незапачканной дороге духа» (42).

Еще одним локусом для слушанья являются кучи мякины после обмолота. Садятся прямо на них с хомутом на шее или с собранным дома мусором в переднике (40, 62). Здесь домашний мусор выступает эманацией хозяина дома, а хомут – хозяина хлева, охраняющих человека во время гадания.

Можно слушать Сюндю и на сеновале (38, 56), у риги (34, 36, 64, 73), у бани (64). Эти локусы считаются одними из наиболее опасных. Иногда с собой во время гадания из дома надо было брать в подол не только мусор, но и угли от лучины, отщепленной от края дерева. Эти угли так же как сковородник и помело, которым подмели печь, являются эманацией домового [196] . Это также отголоски обычая, известного практически во всех европейских странах: жечь в Святки сакральное так называемое «рождественское полено». Его угли, золу, пепел использовать и в качестве оберега в различных жизненных ситуациях, и как лечебное средство и для людей, и для животных, и для повышения плодородия сельскохозяйственных культур и плодовитости домашнего скота [197] . Этот обычай связан с верой в очистительную силу огня, с поклонением ему, и с культом предков, и с солярной магией. Венгры вообще считали, что огонь в Святки разговаривал, а швейцарцы наряду с кроплением святой крещенской водой окуривали все священным дымом от рождественского полена.

196

Криничная Н. А. Домашний дух и святочные гадания. Петрозаводск, 1993. С. 5–6.

197

Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. М., 1973. С. 38, 57, 69, 75, 87, 172, 184, 198.

Считается, что у Сюндю есть собачка, которая своим лаем предсказывает девушке, откуда будет жених. Этот обряд «слушанья» так и называется: «koirastu haukuttoa», т. е. «заставлять (просить) собачку лаять». При этом надо было пойти под северный водосток, повернуться на левом каблуке и бросить через левое плечо оставленный после ужина огрызок хлеба. Здесь локусы северной и левой стороны ассоциируются с пребыванием «плохой половины» (pahapuolinen), черта.

«Мы просили собачку полаять… Смотри, поужинаешь, кусочек оставишь, на зубок. „Куда я замуж попаду, оттуда пусть собачка лает“. Пойдешь туда, слушаешь. А мне прямо от их двора лаяла собачка, очень хорошо было слышно, все слышали» (42).

Иногда шли слушать и в полдень. Девушка брала под каблуком правой ноги снег, бросала через левое плечо за спину в сторону восхода солнца, бралась за подол юбки сзади и слушала лай собачки.

Собаки являются спутниками мифологических персонажей и в других странах. Например, в немецких мифологических рассказах есть образ Бодана, древнегерманского бога бури и мертвых. В Нижней Саксонии его именуют Хаккельбергом и считают, что он появляется на земле именно в эти двенадцать святочных ночей. Он летит со своей свитой и двенадцатью собаками под громкое гиканье, при этом одаривая друзей и что-то отбирая у врагов [198] . Присутствие собаки рядом со святочными персонажами неслучайно: она «осмысляется в мифологических рассказах как медиатор, посредник между мирами» [199] .

198

Филимонова Д. Т. Немцы // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. М., 1973. С. 154.

199

Криничная Н. А. Русская мифология: мир образов фольклора. М., 2004. С. 651.

Собаки не только посредники между мертвыми и живыми, они – маркировка потустороннего мира, именно их лай слышен в Туонеле: «kuulin koiran haukahtavan, villah"ann"an vilkuttavan» (слышал собаку лающую, шерстехвостую повизгивающую) [200] . Неслучайно собачку Сюндю (synnynkoira) иначе называют собакой Туонелы (tuonelankoira). Сямозерцы верят, что когда человек умрет, надо обязательно его оплакать, исполнить причитания, иначе по пути в иной мир его облают собаки Сюндю [201] . Есть верования, связанные с родимым пятном, по-карельски его называют synnynt"ahti, что можно перевести и как пятно Сюндю. Северные карелы считают, что человеку после смерти придется настолько глубоко брести через реку в Туонеле, насколько высоко он отмечен таким родимым пятном [202] .

200

Laulupuu. Toim. M. H.aavio. Juva, 1980. S. 216.

201

Karjalan kielen sanakirja. Osa 5. Helsinki, 1997. S. 606.

202

Ibid. S. 606.

По верованиям людиков и ливвиков во время грозы с неба падают продолговатые камни, которые называются долото Сюндю (synnyntaltta) и используются в лечебной магии.

Сюндю, как и Крещенская баба, имеет когти, которыми пользуется, поднимаясь на небо в Крещенский сочельник. «В соответствии с некоторыми представлениями, по пути на тот свет умершие должны преодолеть каменную гору, для подъема на которую им были необходимы ногти, иногда же эта гора представлялась стеклянной или хрустальной» [203] . Именно поэтому карелы никогда не выбрасывали ногти куда попало: они должны были пригодиться им на том свете. Ногти нельзя было стричь в воскресенье: иначе будешь разбойником (rosvoksi tuletta). Их нельзя было отращивать длинными, это считалось грехом (re"ahk"a tuli): если после стрижки они попадут в руки черту (piru suau k"ateh), он сделает из них лодку (venehen laitapuut ta seem"aksi sen suurimman panou. ФА 2548/12).

203

Конкка А. Святки в Панозере, или Крещенская свинья // Панозеро. Петрозаводск, 2003. С. 135.

Возможно, изначально Сюндю и Крещенская баба были неким единым персонажем, живущим в потустороннем мире и связанным с культом первопредков. И лишь позже, под влиянием христианства, которое было сильнее на юге, они обособились, и первый стал жителем верхнего мира, где живет Бог, Христос, с которым его и уподобляют, а вторая осталась в нижнем потустороннем мире, отделенном от живых водным рубежом-рекой.

Одно из основных условий, которое надо было соблюдать, собираясь слушать – день должен быть проведен в тишине, покое, без смеха, ругани и крика (35, 43, 46, 58, 59, 62); и второе: слушающий должен быть накрыт с головой (40, 45, 59, 60, 67, 72). Магический круг обводился только когда шли на перекресток или к проруби. На юге, в отличие от севера, многие информаторы говорят, что круг должен быть незамкнутым, необходимо оставить «дверцу» в родной мир, чтобы самому убежать через нее в момент опасности (38, 67). Магическое сакральное пространство может не только защищать от внешнего воздействия вредоносных сил, но в иных случаях быть опасным и для самого «слушающего». Здесь возможно и сопоставление с древними беломорскими лабиринтами-спиралями, выложенными на земле из камней. Считается, что шаманы, идя по спирали, т. е. по незамкнутому кругу, в состоянии транса проникали в иные миры с целью получения сакральных знаний, а затем выходили из лабиринта. Но благодаря именно разомкнутой спиралевидной форме духи не могли проникнуть в человеческий мир.