Первая невеста чернокнижника

– А где… все? – поинтересовалась я.

– Хозяин демонстрирует госпоже Ройбаш оранжерею. – Слуга нервно дернул уголком рта.
– У меня как раз созревают плоды агвы.

«Агвой» Хинч называл помидоры и искренне считал их лекарством от всех болезней, осoбенно от ревматизма. Они висели на понурых ветках зелеными кулачками,так что я понятия не имела, каким образом старик собирался лечиться. Растирать в пюре и намазывать на пoясницу или же принимать внутрь? Но он трясся над грядками, как белый маг над посохом. Каждый день поливал, опрыскивал какими-то зловонными эликсирами и раз в неделю заставлял Эверта заговаривать землю от жучков, точивших корни.

– Крепитесь, - решительно поддержала я прислужника.

– Стараюсь.

Тут троица появилась на кухне. Мартиша держала в руках маленькую сумочку и улыбалась неприятной тонкой улыбкой,изгибавшей подкрашенные губы. Лицо покрывал слой светлой пудры, видимо, маскировавший след от ночной пощечины – била я от души, не жалея. Эверт казался таким несчастным, будто страдал жесточайшим несварением и при этом отчаянно, почти невыносимо хотел чихнуть. И только Макстен выглядел oбманчиво-расслабленным.

Они разместились за столом. Мартиша расправила юбку и заметила крылатого кота. К нему прилагалась девица в светлом платье, за которое этот самый кот цеплялся, вымаливая кусок ветчины. Рентгеновский взгляд гостьи просканировал меня от самой макушки, особо замер на оттопыренной куском ветчины щеке и на нескромном вырезе платья (я не виновата, что у теток Керн была любовь к низким декольте, похоже, в отличие от меня им было чего из платья выпятить).

– А вы?
– спросила она.

– Алина. Не замужем, не в учении, не в услужении, живу во греxе, – отбарабанила я и решительно собралась сесть за общий стол.

– С кем? – заторможено моргнула гостья.

Я замерла с недонесенной до стула пятой точкой.

– Что с кем?

– Живете во грехе?

Пришлось обвести мужчин в поисках жертвы. Хинч старый, Эверт нервный, Макс – наглый и вообще чернокнижник. А еще он с большим интересом изучал провокационный вырез платья в нежный цветочек.

– С ним, - ткнула я в сторону колдуна пальцем и плюхнулась на стул.

– Действительно?
– видимо, Мартиша требовала подтверждения, чтo языкатая девица не грешит с ее сыном.

– Действительно, – кивнула я.
– В теории, чем больше черный маг грешит, тем сильнее у него проклятья и проще передвигаются неподъемные сундуки. Не знали?

– Эверт,ты достаточно грешишь?
– немедленно накинулась на сына мать.

– Главное, регулярно, - фыркнула я, любуясь на красную физиономию Оленя.

– Мартиша, - вдруг обратился Макстен, прожигая меня таким взглядом, что, боюсь, даже фарфоровым чашкам на столе сделалось неловко, – Алина не из наших мест,и она моя невеста.

В воцарившейся тишине раздался оглушительный звон упавших из рук Хинча тарелок. Одним махом впечатлительный прислужник уничтожил половину обожаемого им сервиза. Могу поспорить, что за последние дни мы переколотили в замке почти все, что могло разбиться.

Ко всеобщей радости Мартиша не хотела оставаться в Мельхоме и отправила послушного сына за извозчиком в Троквен. я надеялась заказать новые башмаки у сапожника и вышла из магической двери за компанию. Родной город семьи Ройбаш мало чем отличался от Вестерских ворот, разве что портал вел не на шумную площадь в центре города, а на тихую безлюдную улочку, где у половины домов были заколочены досками окна. Мельхом походил на пустой, заброшенный особнячок, неприметный и давно беспризорный. Судя по ветхости, держалось строение только по воле занявшего его демона.

– Раньше здесь были притоны, – поделился воспоминаниями Эверт. – Место всегда пользовалось дурной славой, а когда открылась магическая дверь, то переулок посчитали проклятым. Сейчас сюда даже бродяги опасаются заходить, Мельхом отпугивает.

– Но ты не побоялся постучаться в магическую дверь, - заметила я. Переулок действительно выглядел мрачным, как в фильме о зомби-апокалипсисе.

– Ты познакомилась с моей матушкой, – с тоской вздохнул ученик. – Я бы постучался в ворота преисподней, если бы она решила, что там обязаны учить магии.

Мы переглянулись, пряча улыбки.

– Ты, правда, грешишь с учителем? – вдруг буркнул Эверт.

– Ты же знаешь, что лезешь не в свое дело? – уточнила я.

– га.

– Беспокоишься, что он назвал меня невестой?

– Нет, - покачал головой Эверт.
– Я забыл, когда он в последний раз задеpживался в Мельхоме дольше седмицы. Макс – хороший наставник. Он в совершенстве владеет черной магией и может многому научить.

– Только методы у него спорные, - заметила я. На мой взгляд, овладение черной магии по Макстену Керну напоминало варварский способ, каким в старые времена учили плавать особенно невезучих мальчиков. Вывозили в центр реки на лодке и швыряли в воду. очешь жить – плыви.

– Истинная правда, – вздохнул ученик и махнул рукой: – Тебе налево, мне направо.

За разговором мы незаметно добрались до перекрестка. Я огляделась, чтобы запомнить ориентиры и не заблудиться на обратной дороге: дом с белыми ставнями и цветочными горшками на подоконнике,тележка торговца овощами, деревянная стрелка с названием улицы, висящая на гвозде и указывающая острым носом в выщербленную мостовую.

– Встретимся у двери, - попрощался учeник.

– Удачи, Эверт.

– Исчадие ада, я больше не Олень?
– искренне удивился он.

– Конечно, Олень. Думал, повысила?

Мартиша Ройбаш утверждала, что недалеко от Мельхома на торговой улице имелась неплохая мастерская. Судя по ее туфелькам, в хороших сапожниках матушка Эверта разбиралась. Вскоре я действительно нашла лавку с приметным деревянным сапогом, висевшим на железных цепях. Старый мастер встретил меня радушно. Помощник мигом обмерил ступню, подобострастно поохал над маленьким размером и ловко предложил несколько моделей красивых ботильонов.

Я заметила, как он пoкосился на мои раздолбленные башмаки, и с трудом подавила желание задвинуть их под лавку.

– Хотите примерить готовые туфли? – спросил парень. – Мы ошиблись с меркой и от пары отказались.

Обувь с небольшим удобным каблуком оказалась немного широковатой, но затягивалась на шнурок,так что отказываться не имело смысла. Я расплатилась за покупку и еще оставила несколько монет в счет заказа на ботильоны. Пока мастер писал расписку, украдкой покосилась на улицу. С другой стороны витрины изображал манекен Ирен Орсо и буравил меня прямым немигающим взором, словно маньяк из триллера. Без искусственной бороды, тяжелой мантии и посоха он выглядел моим ровесником, а не моложавым сильно похудевшим Дедом Морозом. Возле мага топтался невысoкий кругленький типчик, прижимавший к груди ворох бумажных свертков.