Первая невеста чернокнижника

– Эверт, – кашлянул он, - меня гложут большие сомнения, что твоя матушка наложила в него гостинцев.

– Боюсь, что это наряды на семь лет, – скорбным голосом отозвался лень, ручками сдвигая махину ровно на такое расстояние, чтобы в приоткрытую щель протиснулся взрослый мужчина и не застряла дама.

На улице царила ночь, когда как в Мельхоме шел послеполуденный час. Пахло свежестью, прохладой и цветением. Я как раз втягивала живот в позвоночник, чтобы не застрять между дверным углом и косяком, когда Эверт с надеждой уточнил:

– Учитель, а можно ее не оживлять? Может, просто в сундук сгружу и отправлю обратно в Троквен?

– Нет, - последовал категоричный отказ.

Когда я без излишней изящности перевалилась через порог, то оказалась на краю цветущего гречишного поля. Небо было засыпано невероятным количеством звезд; глаз не оторвать. Здесь Мельхом выглядел старым сарайчиком, словно готовым развалиться от любого дуновения ветерка.

– Где мы? – прошептала я. Не знаю, но в неземной тишине, окутывающей окрестности, говорить громко казалось кощунственным.

Макстен аккуратно закрыл дверь, и по контуру пробежала красная искра.

– Саин, - сказал он, – с древнего языка переводится как «край мира».

– Здесь удивительное небо.

– Пожалуй, самое красивое в магическом мире, – согласился Макстен и тут же испоганил романтику: – В Саине в ночь Черной звезды ведьмы собираются на шабаши.

– Шабаши?

– Шикер, пляски, черная магия, оргии.

– Что ни говори, веселые ночки, - с иронией прокомментировала я. – На метле опять-таки можно голыми погонять,и никто не попытается зад факелом подпалить.

– Иногда действительно былo забавно.

– Тоже гонял на метле голый?

– Предпочитал другие развлечения.

– Старый развратник, – буркнула я себе под нос.

В ответ донесся сдавленный смешок. Некоторое время мы шли по краю поля в полном молчании. Я не имела никакого права задавать вопросы, но не удержалась:

– Часто участвуешь?

– Больше не увлекаюсь.

– Возраст не позволяет?
– съехидничала я.

– Наскучило, - ответил oн.
– Ты хочешь и дальше выпытывать, чем именно я занимался на шабашах и с кем? Рассказать в подробностях?

– Нет! – немедленно отказалась я от сомнительного удовольствия узнать о темном прошлом черного мага (хорошо прошлом, а не настоящем).

– Если тебя, мoя маленькая скромница, это успокоит, то не все черные маги одобряют подобные развлечения.

– Конечно, сейчас я чувствую спокойствие за моральное поведение и нравственность чернокнижников всего магического мира, - закатила я глаза. – Куда мы идем?

– Тут недалеко есть таверна.

Обычно все наши неприятнoсти были связаны с попытками поесть на людях и начинались с фразы Макса «недалеко есть отличная таверна». В горной таверне я напилась в хлам от одной рюмки шикера, напугала хозяина и, самое обидное, ничегошеньки из веселья не запомнила, а в пoследний раз мы до заведения даже не добрались.

– Хорошая таверна?
– на всякий случай уточнила я.

– Паршивенькая.

Низкосортность заведения вселяла некоторую надеду, что во время ужина мы доберемся хотя бы до десерта. Хотя сомнительно, что в тавернах, даже отличных, вообще подавали сладкое.

– Может, просто прогуляемся вдоль поля?

– Не переживай, мы спокойно поужинаем, – хмыкнул Макс.

– Откуда такая уверенность? – заворчала я.
– Ты каждый раз обещаешь, что нас не попытаются убить, но что-то идет не по плану.

– В нашем доме Мартиша Ройбаш.

– ргумент, - немедленно согласилась я. Мельхом пустил в замок истинное исчадие ада, подсунуть еще и сеятелей добра во время трапезы будет форменным свинством.

Едальня, а назвать ее «таверной» не поворачивался язык, стояла на краю деревни. Источником света в обеденном зале служили масляные лампы на столах. Свет был скуден, помещение утопало в густом полумраке, скрывающем лица немногочисленных посетителей.

Тихо, стараясь не привлекать внимания, мы сели за стол в углу. Макс уговорил меня попробовать традиционное угощение из курятины «машкэ»,так что мы попросили знаменитое кушанье и сладкий бир. Видимо, помня, что до конца трапезы нам еще ни разу не удавалось дотянуть, Макстен сразу расплатился мелкими монетами.

– Благодарю, господин, – принимая деньги, поклонился хозяин.

Вскоре принесли заказ. «Машкэ» в глинном горшке пахло пряностями и по виду напоминало грузинское блюдо с острыми специями и ароматными травами. Трапеза начиналась просто и спокойно, но только я поднесла ко рту ложку с кусочком тушеного мяса, как напротив стола выросла высокая фигура в черном плаще с огромным капюшоном.

– Макстен Керн! – прозвенел женский голос.

Глаза Макса демонически сверкнули алыми угольками. Крошечные огоньки в масляных лампах мгновенно вспыхнули и превратились в яркие негасимые пики. Тесный зал залил свет, озаривший каждый темный уголок. Народ испуганно заозирался,и в воздухе моментально сгустилось острое напряжение. Казалось, что если кто-нибудь сделает неловкое движение, то черный колдун сорвется и окатит беднягу проклятьем.

А ведь мы просто хотели поесть…

Человек торжественно опустил с головы капюшон. Под ним пряталась смутно знакомая молоденькая девчонка. Она хмурила брови, поджимала побелевшие губы, и страшно, почти чудовищно волновалась. Магичка из Вестерских ворот – узнала я.

В обманчиво расслабленной позе Макстен откинулся на спинку стула, сложил руки на груди. Украдкой я покосилась на почти опустевший зал. Народ по-тихому линял через дверь, которую с улицы придерживал для беглецов хозяин. Столы остались пустыми: еду и питье люди уносили с собой. Техничный побег наводил на мысль, что метод эвакуации был опробован не один раз и отработан до малейших деталей.

– Я Ликерия Эстерд, белая колдунья в пятом поколении, дочь колдуна Пака Эстерда, сестра…

– Ближе к делу, дочь белого колдуна, – перебил ее Макстен тем обманчиво мягким тоном, говорившим о том, что он снова чуточку раздражен. Простo самую малость. У нормального человека споткнулось бы сердце.

Неожиданно магичка бухнулась на колени и уставилась под стол прямым немигающим взглядом. Я неловко поерзала на стуле, чтобы опустить задранный подол платья и прикрыть стоптанные ботинки. Обзавестись новыми башмаками не позволял случай: то домой собиралась,то от белых магов отбивалась,то крылатoго кота спасала – очень, знаете ли, занятая девушка.

– Возьмите меня в ученики! – неoжиданно потребовала Ликерия.
– Я лишилась колдовского посоха. Отец сказал, что такая дочь недостойна носить белую мантию.

Взгляд Макстена мгновенно похолодел, и температура в обеденном зале словно упала на несколько градусов. Пауза длилась. Девчонка сжимала в кулаках плащ и ждала приговора. Он прихлебнул сладкий бир и произнес:

– Обрежь волосы.

– А?
– Она вскинулась, бледная и потрясенная. – Но как же я… тогда ведь все…