Первым делом

— Отступаем! Они тут будут через двадцать секунд.

И точно, с площади слышались крики и даже один раз в воздух выстрелили эти ребята, а мы тем временем все четверо выбрались через дыру в сарае на задворки и припустили к лесу, до него буквально пара десятков метров тут было. Нам в спину несколько раз выстрелили, но конечно не попали.

— Остаётся только надеяться, что у них собачек нету, — сказал я, отдышавшись на опушке леса.

— Накаркал, — зло ответил мне Толик, потому что где-то вдали послышался собачий лай.

— Да не, дяденьки, — быстро рассеяла его подозрения Лида, — это местные собачки лают, Жучка и Тузик, я их по голосам узнала.

— Как думаешь, погоню они за нами организуют? — спросил я Толю.

— Вряд ли, слишком мало их, но от греха надо бы нам отойти подальше. Лида, так чего там с маленькой деревней-то?

— Вон там, — помахала она рукой направо, — Марьино, а налево Михайлово, до обеих по три версты примерно.

— Мне Марьино больше нравится, — честно признался Толик, — идём туда — возражений нет?

— Никак нет, тщ командир, — доложил ему я, — Лида, ты с нами или как?

— Куда ж я от своего дома-то пойду? — удивилась она, — а вы возьмите вот, пригодится.

И она отдала нам узелок, который оказывается с собой всё это время таскала. Толик развернул его, там была краюха хлеба и несколько варёных картофелин.

— Спасибо, Лидочка, не поминай нас лихом, ладно? Мы ещё вернёмся и выкинем этих клятых ляхов к чёртовой матери.

— Договорились, не буду поминать вас ляхом, — на голубом глазу ответила она, и я не сразу понял, что это шутка такая.

А когда понял, засмеялся, а за мной все остальные, а потом командир обнял и как-то не по-советски перекрестил Лидочку, после чего она пошла кружным путем обратно в свои Марьины горки, а мы двинулись в противоположном направлении в неведомое Марьино, но уже без горок.

— Что-то они слишком быстро от границы досюда добежали, — высказал я через пять минут Толику мучавший меня вопрос. — 80 вёрст это даже для танков за полсуток много…

— Может десант какой высадили? — предположил Толя, — тогда быстрее получилось бы.

— И второй вопрос — если они до Бобруйска почитай за день добежали, то где они через неделю будут?

— Отставить разговорчики, — недовольно ответил он, — в Варшаве они через неделю будут, сдерживать превосходящие атаки Красной армии, понял?

— Так точно, тщ начальник, — приложил руку к пилотке я, — разрешите получить взыскание?

— Вольно, боец. Обойдёмся пока устным внушением, а лучше у Вари спросим — вот ты, как посторонний для армии человек, скажи, что ты обо всём этом думаешь?

— О чём? — уточнила она.

— Ну о сегодняшних событиях — что мы неправильно сделали, например, так что поляки как хозяева в Марьиных горках распоряжаются, а мы как крысы по лесам прячемся?

— Ну ты и спросил, — задумчиво ответила Варя, — что я тебе, начальник генерального штаба?

— Начальник далеко, а поляки вот они, в соседней деревне, так что давай высказывай своё мнение, вдруг пригодится…

— Я даже не знаю, — растерялась Варя, — с чего начать…

— Начни с того, что лучше знаешь, с тех же автожиров, — посоветовал ей Толя.

— А что автожиры… — задумалась она, — ну летают, хотя и медленно… тут дело немного в другом.

— И в чём же?

— Если наверху понимали, к чему дело идёт, надо ж было рассредоточиться как-то, убрать может быть самолёты от границы подальше — а то вон ведь что, раздолбали их на земле.

— А если не понимали? — спросил уже я.

— Про этот вариант я даже говорить не хочу, — отрезала Варя.

— И правильно делаешь, — поддержал её Толя, — а тебе, Сокольников, второе предупреждение. Третье будет последним.

— И что самое удивительное, наших войск нигде не видно… — тем не менее продолжил я, — а мы ведь от Минска порядочно отмотали, но ни одного нашего военного я не видел. И самолётов, кроме нашего, тоже.

И тут в небе зашумело — мы дружно задрали головы вверх, там из-за горизонта с востока показалась целая эскадрилья. Когда они поближе подлетели, оказалось, что это И-16, с красными звёздами на крыльях.

— Ну вот смотри, — подколол меня Толя, — самолёты есть, и даже приличное количество.

— Беру свои слова обратно, — весело ответил я, — теперь сухопутных бойцов бы обнаружить, совсем хорошо бы стало.

Но вплоть до деревни Марьино (два десятка бревенчатых домиков на краю мрачного болота) нам больше никто не встретился. В деревне же первым, кого мы увидели, был древний бородатый старик, стоявший с вилами на краю своего огороженного участка.

— Здравствуй, отец, — поприветствовал его Толя, — подобру ли, поздорову?

— Добры дзень, панове, — степенно ответил он. — Вы хто такия будзете?

— Бойцы Красной армии, не видишь что ли? Пробираемся к своей части.

— И девка тоже боец?

Варвара покраснела и ответила в том духе, что она прикомандирована к нашей части.

— Как у вас в деревне, спокойно? — продолжил Толя.

— А што ей зробитца? Усё спакойна.

— Мы у вас тут перекантуемся до ночи, — вступил в разговор я, — а потом дальше пойдём, ладно?

— Ладна, — легко согласился старик, — праходзице у дом. Меня Михасем звать.

— Слышал, что в Марьиной горке творится? — спросил у него Толик уже в доме.

— Не.

— Поляки её заняли, флаг на правлении свой подняли, набирают желающих в полицаи.

— Як же червоны войска дапусцили такое? — спросил старик.

— Временные трудности, — быстро ответил я, — сейчас соберемся с силами и вышибем ляхов обратно через границу.

— Ну-ну, — усмехнулся Михась, — бадалася цяля с дубом…

— Что такое цяля? — спросил у меня Толя.

— Судя по всему телёнок, — ответил ему я, а старику сказал, — цяля-то может и не справится с дубом, но танк вполне…