Первый инженер императора II

— Жаль, — сказал разочаровано граф, — очень жаль. Но ничего не поделаешь, такова жизнь.

Мужчина рассматривал молодого барона, напоминавшего изваяние, настолько он был неподвижным. И при внимательном осмотре действительно приходил к выводу, что парень если и имел по иронии судьбы отношение к роду Кулибиных, то мог быть очень и очень отдаленным родственником, не более того.

Хотя на девяносто процентов просто совпадение, а тем более, если учесть, что сам барон был из тех, кто проснулся в новом мире после криосна. В этом граф был убежден на сто процентов.

— Пришло время прощаться, — сказал он вслух, делая пасс рукой, отчего руническое лезвие отъехало на несколько метров назад. — Хочу сделать аккуратный срез, не возражаешь? — очередное движение указательным пальцем по часовой стрелке и лезвие стало крутиться, словно на циркулярной пиле. — Вот и хорошо. Последнее слово?

Но барон Кулибин молчал. Его разум был поглощен внутренней борьбой, и он даже при всем своем великом желании — не мог ответить.

— Какая жалость, — снова актерничал Цепеш. — Тогда… — взгляд мужчины скользнул по Александру сверху-вниз и на мгновение застыл на правой руке. Ему показалось, что парень пошевелил указательным пальцем. Цепеш напряг зрение и нахмурил брови, пристально всматриваясь в руки.

Он знал, что те, кто попадает в ловушку Шепота обладают разными реакциями. Подтверждением тому были те трое недоучек-еретиков у него за спиной.

Но если и была такая реакция, как у Александра, то ничто не могло заставить пленника шевелиться. Только если его вынести из зоны влияния Дикой Руны, а это тоже являлось проблемой. Как минимум потому, что пораженный яростно вырывался, чтобы впоследствии вернуться на свое место и застыть так, как стоял ранее.

И если бы граф не был осведомлен о таких нюансах, то он бы однозначно решил, что ему почудилось. Но внутренний инстинкт дикого зверя бил тревогу. Что-то было не так. Ему не могло показаться. Так не бывает.

Граф сделал еще один шаг, напрягшись всем телом, чтобы в любой момент либо парировать удар, либо предотвратить что-то коварное, что мог задумать барон Кулибин.

Он наклонился прямо к уху парня и прошептал, скаля зубы:

— Баро-о-он… ты меня слышишь? Я сейчас заберу эту рыжую девицу, с которой ты приехал, увезу ее к себе домой, и буду развлекаться до тех пор, пока не превращу ее в безвольную куклу, а затем отправлю Долгорукову по частям.

Реакции не было. Лжекулибин продолжал стоять, как истукан, не шевелясь ни на мгновение.

— Хм. Действительно показалось, — резюмировал Виктор Цепеш и отступил на шаг.

Чтобы в следующее мгновение вспыхнуть, как факел.

* * *

Тьма абсолютно непроглядная. Она захватила меня быстрее, чем я успел что-либо сообразить и это раздражало. Во мне не было ни обиды на Маргариту, которая не справилась с нагрузкой, ни злости. Если рассуждать лишь логически, то ее вина только в том, что она отбросила любые инстинкты самосохранения и доверилась незнакомцу, а затем ослушалась более опытного и матерого дядю, который знал, что быть особой из высшего рода — всегда проблематично. Постоянно кто-то хочет или убить, или похитить.

А вот в том, что она попала в руки конкретно каких-то культистов, а затем была спасена группой обычных людей и после этого попала под влияние Шепота… череда очень неудачных совпадений.

Шшш…

Шшшшш…

Я не мог определить сколько прошло времени, потому что не успел заметить, когда все началось. Только осознание постфактум. И если начинать от того момента, то сколько длилось все это «до»?

Почему-то в голову так и лезли разные навязчивые мысли. Какие-то размытые воспоминания из детства, которые не имели ничего общего с моей ситуацией, а затем обрывки фраз из последних дней: «ты ей нравишься», «ты идешь прямо в могилу, барин», «обними меня».

И голос Скворцова. Кого-кого, а его тут услышать я не планировал.

' Если станет совсем тяжело — доберись до руны'

То, что тот черный кристалл в самом центре и был Дикой Руной я уже понял. Вот я до нее добрался и что дальше? Я заперт даже не в своем сознании, а где-то глубже. Забит в самый дальний темный угол, из которого выхода не то, что нет. А, кажется, не существует.

И как на зло мыслей, о чем я думал в тот момент, когда Скворцов говорил мне эти слова — я не мог вспомнить как ни пытался.

Было внутреннее ощущение, что как раз в следующих нескольких словах и был ключ к разгадке. Доберись до руны… до руны…

Ничего не понимаю.

Я попытался сосредоточиться, но ничего кроме очередной сплошной темноты не находил. Мне не оставалось ничего делать, кроме как висеть в непроглядном мраке и дышать. Делать дыхательную гимнастику, о которой говорила Рита, когда просила меня расслабиться, чтобы пустить к себе.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

' Если станет совсем тяжело — доберись до руны'

Хм.

Я усмехнулся. Не видел этого, но явственно ощущал, как уголки губ сами расплылись в ироничной улыбке. Доберись до руны, говорил он.

Вдох-выдох и ничего больше, потому что больше нечего делать в пустоте, кроме как дышать и размышлять. Интересно, сколько времени прошло. Или я уже пережевывал эту мысль? Кажется, что да. Точно да, я о ней думал.

И о множестве других.

Нет, нужно сосредоточиться и попробовать еще раз успокоить мятежный разум.

Вдох-выдох. Вдох выдох.

Шепот монотонно гудит, пытаясь сбить концентрацию, но я не останавливаюсь и слушаю только собственное дыхание, которое сейчас выполняет функцию маяка для меня.

Маленькая белая точка перед закрытыми глазами казалась настолько микроскопической, что изначально я даже подумал, что это просто что-то в глаз попало. Но чем дольше я концентрировался, не распуская внимание, тем больше становилось это белое пятнышко.

И когда оно стало размером с указательный палец, я по наитию протянул руку и прикоснулся к нему. Словно так нужно было. Все мое тело и интуиция буквально кричали, что это правильно, что так и нужно поступить.

Непроглядная чернота мгновенно сменилась ослепительной белизной, от которой мои глаза чуть не лопнули из-за резкого перепада освещения. Я прикрылся руками, чтобы спастись, потому что просто зажмуриться оказалось недостаточно.

Щебет птичек, журчание воды, легкий порыв ветра, который прошелся по моей коже и волосам так нежно, что я не сразу осознал происходящее. Сердце ускоренно застучало в предвкушении, хотя сам я догадывался, что увижу перед собой.

Я опустил руку.

Ну, конечно же. Конечно. Доберись до руны. Не до дикой руны в старом центре Петербурга, а до этой, что пряталась внутри моего сознания.