Первый инженер императора II

Когда между мной и кристаллом осталось не более метра, сила притяжения исчезла. Я оказался буквально прикован к кристаллу, черная аура которого уже не так уверенно, но все еще однозначно побеждала мою.

И что случится, когда она достигнет моего тела? Я проиграю? Еще одно испытание?

В этот раз я вспыхнул почти мгновенно. И это был не просто приток внутренних сил и энергии на грани издыхания, нет. Это была концентрированная злость, копящаяся все это время.

Уперевшись ногами покрепче в пол, я попытался направить свою силу по цепи в сторону кристалла и на секунду увидел, что смог остановить черную волну. Мое тело напряглось так, словно я толкаю камень в гору, а вернее держу его, чтобы он не покатился обратно.

Но и не из такого выбирались уже. Я скрипнул зубами, злясь еще больше.

— Фиг ты угадал, — прорычал я, выпуская внутренний сконцентрированный поток ненависти прямо по цепи. — Хотел меня? На! Получай!!!

Белое свечение в секунду перекрасилось в огненно-рыжее и чуть ли не с лязгом ударилось в черноту. Вся цепь раскалилась и побелела, а моя энергия двигалась вперед, как солнечный свет, разгоняя тьму прочь. Только через полсекунды я осознал, что горит не только цепь. Горю и я сам.

Жар исходил из тела, но боли я не чувствовал. Только облегчение от того, что удалось освободить хоть на мгновение скопившиеся эмоции, что бурлили внутри столько времени и подавлялись. А теперь они играли мне на руку, ведь именно благодаря им моя воля выжить и победить была сильнее.

Красно-рыжая аура заняла всю цепь и врезалась в кристалл, охватывая его, словно огонь охватывает уголь. Сантиметр за сантиметром. От кристалла пошли дрожащие вибрации, а пульсации энергии стали мелкими частыми, будто бы он действительно содрогался, как промокший под дождем зверек. Но никакой жалости я не испытывал, а напротив — еще большую злость.

Мне хотелось подойти и схватиться за этот камень, сжечь его своей ненавистью, испепелить и оставить только пепел.

Почему хотелось? Я так и сделаю!

В два прыжка я оказался у камня, приложив к нему руки и исторг всю злость и ненависть, надеясь, что у меня получится воплотить в жизнь то, что очень хотелось.

Как там сказал голос самой магии? Границы есть только в моем воображении и количестве знаков. Но, сомневаюсь, что здесь, в пространстве магии они нужны. Должно хватить только воли и фантазии!

— Гори!!! — зарычал я, сцепив зубы.

* * *

— Что?

Граф Виктор Цепеш не понял, что случилось. Полы его плаща вспыхнули мгновенно, а вместе с ними и весь костюм, окутав мужчину огнем. Он едва успел подумать два рунных слова, чтобы выставить защитный барьер и защитить тело от ожогов, как почувствовал, что его схватили за грудки.

Оцепенев от непонимания о недоумения, Виктор Цепеш поднял голову и встретился со взглядом, полным пляшущего огня.

Никогда в своей жизни граф не ощущал такого сильного магического резонанса. Ни разу за всю службу при императоре он не видел такой ярости и ненависти в глазах, в которых было видно лишь пламя и ни одного зрачка.

Перед ним стоял демон, не иначе. Самый настоящий демон, объятый пламенем и поджегший его самого.

Граф ощутил, как у него на мгновение подкосились ноги, а сердце сорвалось с места и попыталось провалиться в пятки, чтобы оттуда найти выход и сбежать к чертовой матери.

— Гори, — прорычал Александр Кулибин ему в лицо и голос его искажался тысячей полутонов, отчего граф Виктор Цепеш внутри себя дрогнул.

Если бы была возможность кому-нибудь рассказать из старых друзей (коих уж давно никого не осталось в живых), он бы за стаканом импортного портвейна признался, что впервые в жизни испугался. Впервые в жизни ему, графу с титулом Имперского Кулака стало воистину страшно за собственную жизнь.

Он бы мог подумать об этом еще, но не успел, потому что в следующее мгновение врезался спиной в старую стену, пробив ее насквозь.

* * *

Энергия переполняла меня. Да. Сила. Ярость. Огонь. Я не понял, как получилось этого добиться, но это то, что Скворцов называл «спонтанной» магией. Это логичное умозаключение, потому что другого объяснения я найти не мог.

И не сильно получалось, потому что в голове была лишь одна мысль, которой противостоять не получалось: «сжечьцепеша сжечьцепеша сжечьцепешасжечьцепешасжечьцепеша».

Энергия била ключом, переполняя каждую клеточку тела. Всю скопившуюся усталость, как рукой сняло и я чувствовал себя просто прекрасно.

Цепеш в моих руках болтался, словно безвольная кукла, окутываемый огнем.

— Гори, — сказал я ему, глядя прямо в глаза, и пространство вокруг мужчины тут же вспыхнуло, повинуясь моему слову. Не дожидаясь, пока он отойдет от шока и непонимания, я решил действовать наперед и швырнул его со всей силы в здание, что находилось по левую руку.

Бетонная крошка и пыль прыснули во все стороны, поднимая облако, за которым не было ничего видно. Но меня это не смущало ни на грамм. Я подпрыгнул на месте, использовав огонь, что дышал из меня, как реактивный ранец, и подлетел в то место, куда бросил Цепеша.

Среди обломков его не было. Ясно. Значит успел прийти в себя и скрыться.

Рунический шар вылетел из-за угла и размозжил бы мне голову, если бы я рефлекторно не выставил перед собой руку. Тело реагировало быстрее, чем когда-либо, стоило мне только заметить минимальное движение краем глаза.

Я сжал руку в кулак, от чего оружие Виктора Цепеша пошло волнами, словно пустая жестяная банка из-под пива, которую раздавливают и выбрасывают в урну. Граф не стал терпеть, что его любимую игрушку ломают и ринулся в бой с подлыми фокусами.

Сноп извести и мелких камней полетели мне в глаза, с другой стороны, явно намереваясь запорошить обзор, вот только жар пламени, окутывавший меня, испепелил их еще до того, как они успели достичь глазного яблока.

Удар продолговатым предметом, напоминавшим кусок арматуры, я миновал, увернувшись в сторону и выпустил десяток мелких огненных игл в Цепеша. Он успел выставить магический барьер, но даже так несколько из них пробили защиту и ранили графа.

Он вскрикнул и бросился наутек по старой разрушенной лестнице, отбрасываясь различными заклинанями, которых я не знал, но ни одно из них не достигло цели. А я шел за ним следом, как удав, преследующий кролика. Внутри меня горел огонь. Горел жар. Полыхала ненависть. Сейчас я хотел только одного.