Песни и сказания о Разине и Пугачеве
Шрифт:
тался со, старшими детьми в лесу, а младших оставил у крестьян.
22—25. Записано в 1905–1906 гг. акад. А. А. Шах^ матовым и под руководством его, от мордовского населения Саратовского уезда, в Сухом Карабулаке (№ 22) и в Оркине (№ 23). Напечатано на мордовском языке, с русским переводом в «Мордовском этнографическом сборнике», Спб. 1910, стр. 55–56 и стр. 12–13.
Предания № 24, 25 взяты Шахматовым из историко-географического описания Оэерской вол., Саратов-екого у., А. Н. Минха (А. А. Шахматов, «Мордовский этнографический сборник», стр. 699–700).
Мордовские предания о пугачевщине являются чрезвычайно яркими памятниками,
26. Записано в конце 50-х годов учеником Симбирской семинарии, уроженцем села Туван, и напечатано в «Историческом вестнике» 1880, т. III, стр. 18–19.
К сожалению, нам неизвестны предания о пугачевщине из уст самих чувашей. Настоящий рассказ переложен собирателем в подчеркнуто-великодержавном духе. Однако, даже в таком виде, он представляет интерес своей фактической стороной (широкое участие чувашей в пугачевщине, надежды их на Пугачева, принудительная христианизация и ненависть к православному духовенству; отношение правительства к чувашам). Вся эта канва фактов, отразившихся в данном рассказе, дает возможноеть заключать о содержании и эмоциональной окраске подлинных чувашских преданий о пугачевщине.
27. Напечатано в работе Н. В. Никольского «Краткий конспект по этнографии чуваш», «Изв. об-ва археологии, ист. и этногр. при Казанск. ун-те», вып. XXVI, Казань 1911, стр. 607.
Содержание преданий и рассказов чувашей дано в конспективном переложении.
Несомненно, этот материал мог бы быть гораздо обширнее, но он в свое время мало собирался и почти совсем не записывался в своем подлинном виде.
28. Башкирское предание о речи Салавата Юлаева к своим соотечественникам — пугачевцам.
Сообщено Сагид Ми расовым, к сожалению, без указания места, времени и лица, со слов которого оно записано.
Напечатано на башкирском языке в «Трудах научной и исторической организации при Народном комиссариате Башкирской республики», 1922, ч. I, стр. 29–31.
Здесь помещаем полный перевод, сделанный сотрудником Историко-археографического института Академии Наук СССР, В. А. Забировым, под редакцией акад. А. Н. Самойловича.
Салават Юлаев — молодой предводитель и организатор восстания башкир во время пугачевщины, один из самых образованных и талантливых среди своих соотечественников той эпохи. Он оставил по себе память как герой-воитель (богатырь) и как поэт. Захваченный правительственными войсками, на допросах ц цытках Салц-ват все же не сообщил всех данных о ходе и развитии восстания в Башкирии. Тайная экспедиция выносит о нем и об его отце, Юлае, подтвержденное императрицей постановление от 16 марта 1775 г.: «Наказать его во всех тех башкирских селениях, где от него злодейства и убийства происходили, кнутом и, наконец, в последнем из оных селений, вырвав ноздри и поставя знаки «вор и убийца», послать для употребления в тяжкую каторжную работу вечно, в Рогервик» (Пугачевщина, т. И, ГИЗ, 1929, стр. 451). В ответ на этот приговор сохранилось донесение, что наказание исполнено.
Об этом борце за свободу башкир сохранились песни, ему приписываемые; о нем рассказываются сказки и предания, повторяются (будто бы им формулированные) изречения и поговорки. Действительно, песни,
принадлежащие, по преданию, Салавату, проникнуты настроениями борьбы, жажды отвоевать права, веру и свободу Башкирии.Высоко летает ворон,
Выше ворона — сокол,
Выше сокола — могучий Орел, птичий царь.
Далеко там тебе, юный воин,
До богатыря —
Мощного орла,
Но крепися и мужайся,
Бога в помощь призови,
И иди на бой ты смело И везде врагов рази.
Бог великий создал храбрых,
Храбрых воинов своих,
Чтоб они неверных били,
Защищая честь и веру,
Как велит святой коран,
Что пророк святой вещал.
Призовя на помощь бога,
Не боюся я врагов:
Знаю алчного киргиза,
И урусов (русских) не боюсь. .
Некоторые песни Салавата ассоциируются в Башкирии с событиями пугачевщины. Такова, напр., песня о том, как Салават, взяв пример с великих богатырей своей страны, один отбивается от трехсот врагов:
Было время, время храбрых.
Божьих всех богатырей;
Были Гали, Абутали,
Саш и Нариман,
Знал их целый свет,
Знал про их дела,
Во всю жизнь свою сражаясь,
Победили многих сильных И величайших богатырей.
Много неверной силы Меч их поразил.
Не боялись силы вражей,
Ни драконов, змей,
Ни коварств самих шайтанов,
Ни волшебников ужасных,
Лютых курада (колдунов).
Вот какие были люди В прежние года.
Про дела ваши я слышал,
Духом возгорясь,
Оседлал коня, и в сечу Конь меня понес.
Я сразился со врагами И врагов разнес,
На меня напало разом Триста человек.
Я от всех трехсот отбился,
Вынес конь меня На широкую долину К светлому ручью. .
По поводу этой песни у башкир составилось предание, что ее сложил Салават про себя; он будто бы один отбился от трехсот казаков. Указывают даже место, куда вынес Салавата конь, близ Саткинского завода, при ключе Пермяцком.
Когда башкирские отряды в районах Саткинского завода спешно отступали, спасаясь от преследований полковника Михельсона, Салават, по преданию, сложил песню:
Поскакал бы я — да впереди болото,
Стрелял бы я — да стрел мало у меня, Осмотрюсь кругом —
Мало у меня надежных людей…
Пс преданиям, необычайная богатырская сила Салавата появилась у него в молодом, даже отроческом возрасте. О нем башкиры поют песню:
Сколько лет Салавату?
Зеленая шапка на его голове.
Если спрашиваешь о летах Салавата, — Четырнадцати лет он стал богатырем…
Эта песня известна в Башкирии в значительном ряде вариантов.
Предание, сообщенное Сагид Мирасовым, вначале является пересказом событий, связанных с борьбой башкир против надвигающихся русских.
Изречения, вкладываемые в уста Салавату, замечательны по своей политической остроте и, вместе с тем, художественности. Возможно, они явились и позднейшим оформлением понимания башкирами борьбы за свою самостоятельность. В них чрезвычайно показательно их соединение именно с образом Салавата. Ярко также даны отдельные образы, напр. свобода, которую Пугачев обещает башкирам: «.. пусть они сами управляют своей страной, где они по своему желанию могут летать подобно птице и плавать подобно рыбе..» или еще символический образ: уголек в речи Салавата является символом сожженных и уничтоженных русскими башкирских селений.