Песня ветра. Ветер перемен

Он понял, что стремительно катится вперед, прямо на окованное стальными листами основание центральной мачты, и сжался в комок, готовясь к удару. Его приложило хорошо, но меньше, чем могло бы: корабль как раз влез на волну, застыл на ней на миг, пошел вниз, все стремительнее и стремительнее.

Грозар, убереги!

Руками и ногами вцепившись в какие-то канаты, обвивающие мачту, Гардан повис на ней, держась изо всех сил. Корабль падал в бездну медленно, словно секунды растянулись в один невероятно долгий миг, а затем его вновь резко бросило вверх. Под руками по толстенной мачте, за которую он держался, прошла ощутимая дрожь, и даже сквозь разъяренный рев бури Гардан услышал стон и оглушительный свист. Он поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось, и ощутил, как ледяной пот моментально проступает на теле прямо сквозь промокшую от морской воды одежду. Паруса, надутые ветром, трещали по швам, увлекая корабль вперед под бешеным натиском урагана и волн. Эта ненормальная не сняла паруса! Не сняла!

Гардан вывернул голову, пытаясь отыскать глазами Равенну, и разглядел ее в ослепительной вспышке молнии. Пиратка стояла у штурвала, широко расставив ноги и налегая на него изо всех сил, не давая кораблю сбиться с курса или попасть сбоку от волны.

Боги, это же верная смерть! Один порыв ветра посильнее, и нас опрокинет!

Он не знал, откуда взялись силы, но подхватился на ноги и бросился к мокрому и скользкому трапу на корму. Волны ревели, словно крутящийся на месте разъяренный зверь, и корабль швыряло из стороны в сторону, а шипящая вода лилась, казалось, со всех сторон сразу. Разве что дождя почему-то не было, но Гардан уже был не в состоянии реагировать на странности.

Еще один невыносимо долгий подъем на волну, во время которого ему пришлось скорчиться на трапе, обхватив скользкие ступени и срывая ногти, чтобы не снесло за борт, потом рывок вперед, пока корабль стоял на гребне, всего лишь доли секунды до падения в бездну. Гардан почти успел: в последний миг ноги поехали, он распластался на мокрой палубе, успев ухватиться за основание штурвала и повиснуть прямо у ног Равенны, намертво вцепившейся в рулевое колесо.

Молнии выхватили из бушующей стихии ее лицо, и на миг Гардан остолбенел, глядя прямо в ее глаза, спокойные, сосредоточенные и холодные глаза, в которых не было ни тени сомнения. С таким взглядом она могла бы читать книгу или рассматривать горизонт, она могла бы точить меч или пробовать стряпню кока, но не стоять на палубе корабля с поднятыми парусами во время шторма, падая прямо в бездну с гребня гигантской волны. Я схожу с ума, Марна? Может, мне это мерещится?

Падение резко прекратилось, палубу швырнуло вверх, и Гардан, используя эти мгновения, вскочил на ноги и бросился к Равенне. Да так и застыл, не зная, что ему делать. Как управлять кораблем, он не знал, не был уверен, что если сейчас вместе с ней возьмется держать штурвал, не сделает что-то не то, и вся эта махина по его вине не опрокинется в кипящий океан. И в лице Равенны было столько силы, спокойной, уверенной мощи, которой он совершенно не ждал увидеть, что Гардан внезапно понял: ему просто нечего сказать.

– Сапоги сними, щербатый! – прокричала пиратка, оскалившись навстречу буре. В ее зрачках отражались серебристые копья молний, бьющие прямо в черные пенящиеся валы вокруг них. – Иначе пойдешь на корм рыбам раньше, чем мы догоним Давьялу!

– Надо снять паруса, Равенна! – заорал Гардан, перекрикивая шторм, когда ледяная вода плеснула в лицо, и он мгновенно пришел в себя. Чтобы не свалиться, ему пришлось вцепиться в кормовой планширь за спиной у Равенны, и прямо ему в затылок плевало разъяренной пеной ледяное море. – Мачта трещит как спичка! В любой миг мы можем перевернуться!

– Не перевернемся! – прорычала пиратка, налегая на штурвал всем телом. Гардан разглядел вздувшиеся мышцы ее плеч и спины, когда молния вновь вырвала у ночи одно слепяще-белое мгновение. – Привяжись к борту! Толку от тебя никакого!

– Что ты делаешь, женщина? – заорал Гардан, когда корабль резко пошел вверх, взбираясь на волну. При одном взгляде на мачту и паруса, надувшиеся так, что корабль кренило вперед, ему становилось дурно. – Ты вконец обезумела?! Если мы утонем здесь, не будет никакой Давьялы!

– Будет! – прорычала та, налегая на штурвал. – Смотри вперед, щербатый! Еще немного, и мы хорошенько так ткнемся ей в прямо зад!

«Гадюка» как раз со скрежетом и стоном взбиралась на очередную волну, и в котле бурлящих водяных валов Гардан увидел метрах в трехстах впереди другой корабль. Он был шире, больше и приземистее брига Равенны, и держался на волнах устойчивее, возможно потому, что его команда додумалась-таки снять паруса. Молния выхватила из темноты фигурки людей, мечущихся по палубе, карабкающихся по мачтам, суетящихся у канатов и узлов вдоль бортов.

– Вон она, бхара! – торжествующе заорала Равенна, и Гардан тоже разглядел маленькую фигурку, стоящую у штурвала корабля. – Ну подожди! Осталось чуть-чуть!

– Что ты собираешься делать? – закричал ей Гардан, изо всех сил держась за борт, когда бриг ухнул вниз с волны, и гигантская стена воды впереди перекрыла обзор на вражеский корабль.

– Таранить эту тварь! – отозвалась пиратка, не отрывая глаз от горизонта.

– Как?! – почти что взвизгнул Гардан. – Как можно сражаться при такой качке?! «Гадюка» разобьется в щепки!

– Ну и бес с ней! Возьмем ее корабль! Все равно на нашем всех рабов не увезти!

Целый ледяной шквал окатил Гардана, и удар был таким сильным, что его едва не сбило с ног. Отчаянно цепляясь за планширь, он кое-как восстановил равновесие, глядя широко открытыми глазами на Равенну, которая уверенно держала штурвал, ведя бриг прямо на вражеский корабль. Ветра рвали паруса, снасти гудели так глухо и протяжно, что в любой миг готовы были лопнуть, палуба дрожала под ударами волн, из последних сил скрепя, и наемнику казалось, что в любой миг она может просто развалиться на куски. Но этой женщине было плевать на все. И на миг, глядя на ее напряженную мокрую спину, Гардан ощутил настоящий суеверный ужас. Не ты ли это, Марна Дева, вершащая свой же приказ? Разве человек может сделать то, что делает сейчас она?

Корабль вновь взлетел на волну, и впереди мелькнуло вражеское судно. Теперь оно было гораздо ближе, и Гардан прекрасно понимал, почему. Ветер бил им в корму и паруса с такой мощью, что они летели на пределе возможностей для любого судна, и их так и так ждало неминуемое крушение в пучине. Стоило лишь на миг измениться порывам ветра или дрогнуть руке Равенны, на одно единственное сердцебиение, и «Гадюка» переломится пополам, развалится на куски и утонет в этом жутком водовороте.

Гардан сглотнул, ощущая пришедшую откуда-то из глубины его существа решимость. Равенна прекрасно осознавала, что она делает, и что с поднятыми парусами они все равно что мертвецы. И теперь им нужно было только дотянуть до корабля Давьялы. Только дотянуть еще последние несколько десятков метров, а потом все, начнется бой. А это означало, что он должен был любой ценой помочь Равенне преодолеть эти проклятые метры так, чтобы их не опрокинуло и не разбило на куски раньше времени.

– Что мне делать? – крикнул Гардан, собирая всю свою решимость и приказывая себе успокоиться. Море бушевало вокруг, и хоть в первый миг он и убоялся его, но, в конце-то концов, не все ли равно, где умирать? Он помнил, как сражался плечом к плечу с Радой, когда они брали Ламелле, и там тоже вокруг бушевало море: разъяренная человеческая пучина, ощетинившаяся каленым железом, охочая до крови, ревущая ему в лицо одним голодным, полным ненависти ртом. И тогда-то он нашел в себе силы противостоять этому, так почему не мог найти их сейчас?