Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II

Пауза.

Л е о н и д (появляясь со свертками в руках). Заждалась, Анночка? Сейчас я тебя кормить буду, моя голодающая. (Распаковывает у стола свертки.) Тарелки, вилки, бокалы сюда! (Раскладывает закуски, фрукты, откупоривает вино.) Лечу, знаешь ли, домой, вдруг смотрю — Якорева навстречу. Я — в сторону. «Пронеси, господи, — думаю, — неужто остановит?» Проскочил все-таки. Терпеть не могу толстуху. Мегера! Свинячьи глазки!

А н н а Г е о р г и е в н а. Что ты… она чудная, я ее обожаю! Она прелесть — и все знает: кто, к кому, зачем…

Л е о н и д (подозрительно всматриваясь в нее). Пила? Коньяк пила? Там же только коньяк оставался. И без меня… Не стыдно, а?

А н н а Г е о р г и е в н а. Стыдно. Но ты не обижайся, я и с тобой буду.

Стол накрыт. Л е о н и д разливает вино, придвигает закуски.

А н н а Г е о р г и е в н а. Не хочу есть. Прости, погнала тебя, а теперь… (взяла бокал, рассматривает вино на свет.) У меня возникла мысль, дорогой… Не можешь ли ты мне объяснить, кто я такая? Нет, нет, официальная версия мне известна: специалист, советский инженер, владеет языками, честно делает свое дело… А неофициальная? Кто я?

Л е о н и д. Прекрасная женщина.

А н н а Г е о р г и е в н а. Очень, очень мило. Твое здоровье! (Пьет.) А почему, собственно, это неофициальная версия? Быть женщиной, желать любви, любить — это противозаконно, противоестественно?

Л е о н и д. Какая чушь! Что это тебе взбрело в голову?

А н н а Г е о р г и е в н а. Может быть, любовь — это что-то зазорное, скабрезное и ее нужно скрывать, держать в тайне?

Л е о н и д. Караул!.. Что случилось? Вдруг возникли вопросы, которые давным-давно решены в нашем обществе.

А н н а Г е о р г и е в н а. Да, да, казалось бы, решены, а между тем… Ах, какие у тебя друзья, Леонид!

Л е о н и д (настороженно). О ком речь, Анночка, персонально?

А н н а Г е о р г и е в н а. Не хочу, отбросим, давай говорить о чем-нибудь другом. (Берет наполненный бокал.) Послушай, «шери», мы давно не болтаем с тобой по-французски: все английский и немецкий у нас в ходу. Нехорошо, забудешь. (Чокается.) Итак, «ожурд’юи ну парлон франсэ» [4] .

4

Сегодня мы говорим по-французски (франц.).

Л е о н и д. Дорогой педагог, не будет сегодня французской практики. Отпадает. В такие минуты… (Обнял ее.)

А н н а Г е о р г и е в н а (после паузы). Хорошо. Уступаю. Но при одном условии. Я ведь останусь у тебя — ты разрешишь, полагаю. И утром, рано утром, когда мы проснемся — первый наш разговор на французском языке. И еще: ты споешь мне «На рассвете». Как всегда. Споешь и скажешь: «А вот здесь — неправда!»

Л е о н и д. Да. Спою и скажу. (Задерживая ее руку, протянувшуюся к бутылке с вином.) Может быть, хватит? Ты слишком возбуждена…

А н н а Г е о р г и е в н а. Глупости! (Наполнила бокалы, взяла свой.) Пьем? (Осушила бокал.) Знаешь что, милый, спой сейчас и сейчас скажи, что это неправда.

Л е о н и д. Но, Анночка…

А н н а Г е о р г и е в н а. Спой, я прошу! Вот выпей — и спой!

Л е о н и д. Но ты ведь знаешь, что никакого голоса у меня нет, я петь не умею.

А н н а Г е о р г и е в н а. Знаю, знаю! Я даже больше могу сказать: это сентиментально, смешно, обычная французская песенка… Но я — женщина, пришла фантазия… каприз. Прошу тебя…

Л е о н и д (пожав плечами, встает с кресла, садится за пианино. Аккорд, другой. Аккомпанируя себе, начинает петь).

На рассвете, на рассвете К нам приходят счастье и мечты, И надежды, лучшие на свете, С новой силой пробуждаешь ты. Наши руки сплетены так тесно, От видений замирает грудь. На рассвете! Это так чудесно — Это в завтра лучезарный путь…

А н н а Г е о р г и е в н а. Умолк… А дальше? О печальном не хочется петь?

Л е о н и д. Мне вообще не хочется петь.

А н н а Г е о р г и е в н а. Но это моя просьба! Я не очень часто прошу тебя о чем-либо.

Л е о н и д (поет).

На рассвете, голубом рассвете И другое есть в людской судьбе…

(Опять замолчал.)

А н н а Г е о р г и е в н а (закрыв глаза, продолжает шепотом).

Тщетно тянутся в минуты эти Мои руки бедные к тебе. Как бывает холодно и пусто В этот грустный предрассветный час: Угасают, умирают чувства — И несчастны многие из нас.

Пауза.

(Открывая глаза, громко.) А теперь скажи: «Все последние строчки — неправда!»

Л е о н и д (мягко). Ну, конечно, неправда.

А н н а Г е о р г и е в н а (вскакивая, кричит). Неправда! Неправда! Это не может быть правдой.

Пауза.

Нет, ты все-таки твердо, уверенно мне это скажи.

Л е о н и д. Совершенно убежден, что это неправда. Французский вариант «жестокого» романса — только и всего.

А н н а Г е о р г и е в н а (приникая к нему). Милый мой… Хороший мой…

Стук в дверь.

Пауза.

Стук повторяется.

Н а д я (появляясь на пороге). Я звонила… никто не выходит. А дверь открыта… Ну, я подумала: можно. (Проходя вперед). Праздник у тебя сегодня, Леня?

А н н а Г е о р г и е в н а (поднимаясь). Да, праздник, я у него в гостях! По-моему, сейчас вам лучше уйти, Наденька.

Н а д я. А я уйду. Я лишь спрошу два слова… Очень хорошо, что и вас застала. Мне разобраться надо. (Пауза. Присаживаясь на диван.) Зачем вы так сделали, Анна Георгиевна, а?

А н н а Г е о р г и е в н а (Леониду). Постой, не вмешивайся! Раз уж так вышло, пусть знает. Ты-то знаешь, а она… Я отвечу, девочка! Представляете ли вы себе как следует, что такое любовь? Впрочем, вы слишком молоды, вы не поймете.

Н а д я (тихо). Я пойму. Я тоже люблю.