Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II

Л е о н и д (не глядя, лениво). Помилуйте, работаем на одном заводе, в одном отделе, как же тут избежишь?

А н н а Г е о р г и е в н а. Ах, вот что… Совершенно верно! Хочешь не хочешь, а приходится сталкиваться! Как ни противно… (Она вдруг вскочила, быстро вышла из комнаты.)

М а л о з е м о в (после паузы, робко). Прости, Леня… Безусловно, это не мое дело, ты вполне можешь в очередной раз послать меня куда следует. Но я вам друг, и тебе, и Анне Георгиевне. И честно скажу, я не понимаю, что у вас происходит. Какая-то едкая пикировка, злое поддразнивание друг друга. Что случилось? Ты очень переменился в последнее время, Анна Георгиевна права.

Л е о н и д (хмуро). Уж не она ли просила тебя со мной побеседовать?

М а л о з е м о в (вспылив). Ты идиот! Дурак! Ты понимаешь, что это за женщина?! Да ведь она трижды тридцать раз умрет, прежде чем о таком попросит!

Л е о н и д. Ладно, рыцарь, остынь! (Встал, шагает по комнате.) Ничего в наших отношениях не изменилось. Только, видимо, нам друг от друга отдохнуть следует. Анна Георгиевна… Трудный у нее характер, не простая она. (Помолчал, про себя.) А ведь есть на свете совсем иные люди — ясные, радостные, милые…

М а л о з е м о в. Ты о ком это? (Леонид задумался, не слышит вопроса.) Кого ты имеешь в виду, Леня? Ты с кем-нибудь встречаешься?

Л е о н и д (очнувшись). А? С кем я встречаюсь… При чем здесь Надя?

М а л о з е м о в. Ага, значит Калебошина…

Л е о н и д. Что Калебошина, что Калебошина?! Между мной и Калебошиной ничего нет и быть не может! Она еще совсем девочка, девчонка — Надька!

Пауза.

Своеобразная кроха! Никогда наперед не знаешь, что она скажет, но всегда знаешь, что она скажет правду: то, что думает, то, что чувствует, так, как понимает. Видал — миндал? Далеко не все люди это делают.

М а л о з е м о в (мрачно). Видал — миндал. Увидел. Глаза бы мои не глядели.

Л е о н и д. Ты, балда, ты в чем меня подозреваешь? Уж не думаешь ли… (Хохочет.) Уж не думаешь ли, что я влюбился а кроху? (Очень искренне.) Кто — я? С ума спятил парень! Я ему толкую, объясняю — она совсем еще малышка, ребенок. Бросается в глаза натура, примечательная девушка — вот и все!

М а л о з е м о в отчаянно ерошит волосы.

Но-но, не рви свои кудри, добрый молодец! Сейчас Анна Георгиевна войдет, и мы опять с ней поладим. Ты что, думаешь, пропало чувство? Да я ее так люблю, как тебе и не приснится! Просто на меня иногда накатывает… Сам не знаю, отчего это… (Отошел к столу, сел.)

В комнату входит А н н а Г е о р г и е в н а. Ни на кого не глядя, занимает свое место.

М а л о з е м о в (после паузы, возмущенно). Что за безобразие, какие замеры нам представляют! Ох, сейчас и нахлобучку Мореву дам! Начальник цеха называется… (С шумом отодвигает стул, выходит из комнаты.)

Л е о н и д и А н н а Г е о р г и е в н а одни. А н н а Г е о р г и е в н а незаметно наблюдает за Леонидом. Он работает, в какой-то момент поднимает голову, устремляет рассеянный взор вперед.

А н н а Г е о р г и е в н а (подходя к нему, тихо). Замечтался, Ленечка?

Л е о н и д (вздрогнув). А? Ах, это вы… (Вдруг испуганно вскакивает.) Что с тобой, что с тобой? Ты так побледнела. Ну-ка сядь, садись. Вот так! А теперь подними голову и погляди на меня… Что, в чем дело, что произошло? Неужели ты до сих пор не знаешь Леньку Ручьева?

А н н а Г е о р г и е в н а (медленно). А ты знаешь его? Ты уверен, что ты его знаешь?

Л е о н и д. А как же, отлично знаю! Барбос, скотина невероятная! (Заглядывает ей в глаза.) Ну?.. Ну?.. Стоит ли обращать на идиота внимание, Анночка? Верно, действительно веду себя, как хам, как свинья, последнее время. Но неважно, что мы подолгу не видимся: я с тобой, я всегда с тобой! Все остальное — к черту! Чепуха, абсурд!

А н н а Г е о р г и е в н а (лихорадочно). Да, да, ты прав, абсурд! Болтовня, досужий вымысел! Зачем тебе Калебошина, что может такая девочка дать?

Л е о н и д (обнимая ее). Разве я когда-нибудь тебя оставлю? Ты умница, ты красавица! Прелесть моя… (Целует ее руки.) Холодные пальцы! И ладошки холодные! Прости, меня, Анночка, прости — и успокойся! Я знаю, я негодяй, я тебя очень расстроил сегодня… Ей-богу, сам не пойму: черт меня подмывает, что ли?..

А н н а Г е о р г и е в н а. Ах, пустое. Не в этом дело, милый, я не обиделась. Просто я вдруг необыкновенно остро почувствовала, что ты мальчик, а я… я стара для тебя.

Л е о н и д. Чушь! Глупости! У нас разница всего только в четыре года!

А н н а Г е о р г и е в н а. Не с тобой у нас разница, не с тобой я тягаюсь. Эта Наденька — она сама юность, она…

Л е о н и д (кричит). Замолчи! Замолчи! Слышать ничего не желаю! Я любил и люблю тебя! И буду любить! Буду, буду, буду!..

З а н а в е с.

V

Тенистый сквер на берегу реки. Сквозь листву деревьев просвечивает водная гладь. Дорожка, клумбы, цветы.

Будний день. Утро. На скамейке под раскидистым дубом сидят Н а д я и Б о г а т ы р е в. Н а д я удивительна хороша сегодня. В ней словно олицетворены обаяние юности, свежести, непосредственности. Н а д я счастлива, и это чувствуется во всем: в глубоком тоне ее голоса, во взгляде, в легких, ласкающих прикосновениях пальцев руки к листьям дерева.

Б о г а т ы р е в (после паузы). Конечно, я понимаю… Не то чтобы я был очень уж такой отталкивающий, просто во мне нет ничего привлекательного.