Петербургское действо

Въ ту минуту, когда дверь захлопнулась за хозяйкой дома, ему пришлось, конечно, ухать, но разстаться, поссориться окончательно и не видаться съ Маргаритой ему было невозможно, а при такихъ обстоятельствахъ даже опасно.

На другой же день Фленсбургъ снова явился съ графин и, безъ доклада войдя къ ней, разсмялся, слъ въ кресло и указалъ хозяйк на другое. Маргарита, одумавшаяся за сутки, тоже усмхнулась.

— Довольно шутить, заговорилъ Фленсбургъ. — Простите меня, если вчера, найдя васъ не въ дух, я, вмсто того, чтобы успокоить, сталъ дразнить. Сядьте. У меня, дйствительно, есть до васъ дло, если не важное, то очень любопытное. Сядьте же, вдь я уже попросилъ прощеніе.

Маргарита почти рада была такому обороту бесды и молча тотчасъ сла.

— Одинъ сановникъ, нерусскій, — началъ Фленсбургъ, улыбаясь, — но тмъ не мене очень важное лицо, конечно боле важное, чмъ теперь Разумовскій или Воронцовъ, проситъ чести съ вами познакомиться, проситъ позволенія пріхать къ вамъ. Это — прусскій посланникъ, баронъ Гольцъ.

Маргарита подняла на Фленсбурга изумленные глаза.

— Да, не удивляйтесь, Гольцъ хочетъ съ вами познакомиться. Разумется, онъ также, какъ и мы вс гршные, тотчасъ же влюбится въ васъ, начнетъ ухаживать и тогда — улыбнулся Фленсбургъ — мелкимъ шлезвигскимъ дворянамъ и подавно надо будетъ отступить и обратиться въ постыдное бгство. Но онъ проситъ меня объ этомъ знакомств и я не имю никакого права отказать ввести сюда новаго соперника. И такъ позволите ли вы привезти его?

— Это не можетъ быть вопросомъ…. но я не понимаю, зачмъ я ему нужна.

Фленсбургь пожалъ плечами.

— Онъ любимецъ короля, присланъ сюда для крайне важнаго дла и поэтому не ограничивается тмъ, что желаетъ понравиться государю и всмъ сановникамъ. Онъ желаетъ понравиться всему обществу, желаетъ въ числ самыхъ умныхъ членовъ петербургскаго общества найти себ, такъ сказать, помощниковъ въ своемъ дл.

Маргарита снова удивленнымъ взоромъ посмотрла на Фленсбурга.

— Дло Гольца — заключеніе выгоднаго мира и крпкаго союза. Это ни для кого не тайна.

— Что жъ я при этомъ?

Фленсбургь снова пожалъ плечами.

— Я не знаю, графиня. Но вы жили въ Версал и знаете, какая роль выпадаетъ иногда на долю молодой красавицы и что она можетъ сдлать, когда властвуютъ и могущественны разные глупые и влюбчивые люди.

— Но въ Петербург такихъ нтъ, — отозвалась Маргарита, — или мало…. И я ихъ не знаю!…

Фленсбургъ не отвчалъ. Наступило краткое молчаніе и затмъ офицеръ поднялся съ мста.

— Мое дло — выполнить порученіе или просьбу…. Ну-съ, надюсь, что наша вчерашняя маленькая ссора была шутка и не будетъ имть никакихъ послдствій. Не правда ли? выговорилъ онъ неувренно и протягивая руку.

— Это будетъ зависть не отъ меня, а отъ васъ, произнесла кокетливо Маргарита. — Возьмите примръ съ господина Орлова, т. е. обращайтесь такъ же съ женщинами, какъ онъ, и тогда ничего подобнаго не повторится.

Фленсбургъ невольно разсмялся.

— Wunderbar! Я буду учиться благовоспитанности у казарменнаго и трактирнаго буяна, который, быть можетъ, никогда не умывается и стъ руками. Это прелестно! Спасибо, что, по крайней мр, разсмшили на прощаніе. A все-таки, графиня, такой глупости, какую вы заставили меня сдлать, я въ другой разъ для васъ не сдлаю. Принцъ всякій день повторяетъ, что онъ отъ меня не ожидалъ подобной выходки. Я два мсяца слдилъ за ними и совтовалъ принцу ихъ выслать изъ столицы, подозрвая за ними нчто большее, чмъ трактирное буйство и шалости. A затмъ я же попросилъ принца ихъ выпустить. Кром того, я долженъ вамъ сказать, что государю извстно, кто подъзжалъ къ ротному двору и кто отдалъ приказаніе. И принцу, и государю это показалось неумстнымъ. Государь знаетъ, что я просилъ принца, что вы просили меня, что васъ просили Орловы и если вы будете у него на дурномъ счету, то вина не моя. Когда позволите мн снова быть у васъ? кончилъ Фленсбургъ, наклоняясь.

Маргарита стояла смущенная его словами.

— Ахъ, право не знаю, выговорила она вдругъ и закрыла лицо руками. — Все это такъ глупо, такое ребячество! Я чувствую, что длаюсь все глупе всякій день! До свиданія, я вамъ дамъ знать. И Маргарита быстрымъ движеніемъ открыла вспыхнувшее лицо и протянула ему об руки.

Фленсбургъ выронилъ на полъ свою шляпу, взялъ об такъ мило и ребячески протянутыя руки и сталъ цловать ихъ.

— Да! Вы ребенокъ, капризный ребенокъ, вымолвилъ онъ и, снова выпрямившись, онъ тихо потянулъ ее за руки, потомъ взялъ ихъ въ одну руку, а свободная рука его скользнула вокругъ бюста молодой женщины. Лицо его, слегка смущенное, близилось къ ея лицу.

— Маргарита! шопотомъ произнесъ онъ съ оттнкомъ вопроса въ голос.

Но графиня вдругъ отступила на шагъ, слегка оттолкнула его и вымолвила:

— Нтъ. Въ этомъ дом есть умирающій. Пускай его умретъ, тогда…. увидимъ.

— Но это капризъ, тихо выговорилъ Фленсбургъ.

— Нтъ. Да, наконецъ, кром того…. Маргарита запнулась, потомъ вдругъ весело разсмялась, отняла руки и вымолвила:

— Прежде выучитесь безгласному повиновенію. Я всегда ненавидла людей съ характеромъ, всегда любила овечекъ въ мужскомъ образ. Если любите, то переродитесь, а главное, — снова весело разсмялась она, — главное, господинъ бывшій ссыльный, вспомните уроки, полученные на родин, и снова станьте вжливы съ дамами.

Фленсбургь постоялъ нсколько минутъ молча, потомъ, увидя свою шляпу на полу, поднялъ ее и наконецъ произнесъ:

— Все тоже, всегда, везд. Кокетство и глупая игра. На сколько я отношусь искренно, на столько вы шутите. Скажите мн, наконецъ, серьезно, въ послдній разъ: когда этотъ, тамъ, умретъ — выскажетесь вы? Или эта игра будетъ продолжаться и посл его смерти?

— Да. Тогда я высважусь! такимъ страннымъ голосомъ отвтила Маргарита, что совершенно нельзя было понять, шутитъ она, или говоритъ серьезно, или, наконецъ, умышленно отвчаетъ двусмысленностью.

Фленсбургъ нетерпливо пожалъ плечами и, выговоривъ сухо: «До свиданія», вышелъ изъ горницы.

— Какая чепуха! произнесла тихо Маргарита ему вслдъ. Dumm! Dumm! Dumm!… И вс вы таковы….

Она простояла нсколько минутъ, не двигаясь съ мста и озабоченная новой мыслью. Она искала сравненія и, вдругъ найдя его, громко разсмялась.

— Да, похожъ! Удивительно похожъ!… воскликнула она.

Въ эту минуту въ гостинную влетла Лотхенъ, какъ всегда улыбающаяся и веселая.

— Я думала, онъ никогда не удетъ! затараторила нмка. — И посмотрите что значитъ провести столько часовъ съ возлюбленнымъ! У васъ сіяющее лицо, счастливые глаза, райская улыбка!…

— Лотхенъ, — смясь, выговорила графиня, — скажи мн, какъ по твоему, на что похожъ лицомъ господинъ Фленсбургъ? Не правда ли…. это датскій бульдогъ?

Лотхенъ замерла на мст, какъ пораженная громомъ.

— Такъ онъ не былъ вашимъ…. заговорила Лотхенъ и запнулась.

— Любовникомъ? разсмялась Маргарита. — Говори прямо.

— Ну да, онъ не былъ никогда?

— Никогда.

— И не будетъ?

— Не будетъ.

— Ахъ Gr"afin, liebe Gr"afin! запрыгала на мст Лотхенъ. — Ахъ, какъ я счастлива!

— Но кто жъ тогда будетъ? воскликнула она снова. — Ддушка?

— Да, Лотхенъ, но съ условіемъ: ты мн покажешь примръ. Я посл тебя….

И об женщины начали такъ громко хохотать, что больной, дремавшій на верху, проснулся, открылъ глаза и тяжело вздохнулъ.

Этотъ постоянный хохотъ внизу, которымъ его будто провожали ежедневно на тотъ свтъ, дйствовалъ на него теперь невыносимо больно и уже раза два вызывалъ на глаза его слезы.

IX