Пират.Дилогия

– Можно и усилить, – охотно согласился молодой человек. – Только вот воду тогда кто таскать будет – мы с вами?

Ручей оказался не так уж и близко, примерно в полукилометре от бухты, и воду в тяжелых бочонках таскали все рядовые члены экипажа, кроме трех вахтенных… которых, подумав, и сменили сам капитан, шкипер и боцман. Ну раз уж такое дело! Еще на корабле осталась Аньеза – облаченная в мужскую рубашку и короткие штаны, девчонка смело забралась на марсовую площадку, едва только об этом упомянул боцман – мол, надо бы коекому и сверху посматривать.

– Ну что, душа моя? – запрокинув голову, крикнул «сеньор капитан». – Чтонибудь видно?

– Ой, много чего! – Аньеза аж взвизгнула от восторга. – Лес кругом, такой густойгустой, как у нас близ Жироны, а еще цветы, травы… Голубые такие… А далекодалеко – горы. Синие, туманные. Красиво!

– Ты людей высматривай, а не горами любуйся, – хмыкнув, посоветовал боцман. – И на море поглядывать не забудь, если тут есть вода – вдруг ктото еще заглянет?

Испанский флаг и красножелтые вымпелы были давнымдавно убраны с мачт и флагштока, никаких других в запасниках «Святой Эсмеральды» не нашлось, так что определить национальную принадлежность судна не представлялось никакой возможности даже вблизи… что, конечно же, не могло не насторожить экипажи встречных судов. Но еще более их насторожило бы испанское знамя, ведь все корабли здесь – за небольшими вкраплениями голландцев и французов – явно были б английскими. Так что лучше уж так, без флага… Не «Веселый Роджер» же вешать!

Водный запас судна пополнялся куда медленнее, нежели бы хотелось, – сказывались недостаток экипажа и жара – Мартин, к примеру, сделав три ходки, просто упал на песок и с минуту лежал без движения, отдыхал, пока проходивший мимо Сильвио не пнул его ногой:

– Эй, поднимайся, бездельник!

Парнишка тут же встрепенулся:

– Да, да… сейчас.

– Этак мы до морковкина заговенья протянем, – посматривая на водоносов, вздохнул Громов.

– Каккак? – шкипер в изумлении приподнял брови. – До морковь… При чем тут морковь?

– Это такая русская пословица, – охотно пояснил «сеньор капитан». – Означает…

– Корабль!!! – истошно закричала сверху Аньеза. – Слева по борту – судно! Воон там, за кустами, смотрите!

Все трое, как один, повернули головы. Изза кустов, росших на мысу, слева, медленно и величаво выплывали мачты. Пока виднелись только лишь брамсели да стеньги, но, судя по количеству мачт – три, – это было какоето большое судно, куда больше двухмачтовой «Эсмеральды», быть может, даже военный фрегат!

– На корме английский флаг! – свесившись вниз, бойко доложила Аньеза. – А на мачтах… Ой! Да вы сами видите.

Вот тото, что «ой»! Теперьто наконец и Громов, и все остальные смогли рассмотреть полосатые красножелтые вымпелы…

– Каталонцы! – радостно осклабился боцман. – Наши!

– Подождите радоваться, Гильермо!

Шкипер, однако, оставался хмурым, пристально вглядываясь в оснастку чужого корабля… А вот поднял голову и крикнул:

– Эй, марсовый! Какого цвета корпус судна? Случайно не красный?

– Именно так, – всмотревшись, отозвалась девчонка. – Красный, сеньор!

– Тысяча дьяволов!!!

Теперь и с лица боцмана быстро сползла улыбка, едва только изза мыса показался наконец весь корабль – очень красивый, изящный, мощный… с выкрашенными в яркий красный цвет деками и кормой.

– «Барон Рохо»! – сквозь зубы прошептал шкипер. – Вот так встреча…

– Две дюжины пушек с каждого борта, – напряженно всматриваясь в борта зловещего судна, вторил своему приятелю боцман. – Да не наши двенадцатифунтовочки – те больше будут, двадцать четыре фунта! Слишком близко подошел… достаточно одного плевка. Что будем делать, сеньор капитан? Пока не поздно, сдаваться?

– Ну зачем же сдаваться? Мы ведь им не враги.

Громов пожал плечами, повязывая поверх камзола изящный светлозеленый галстук, – молодой человек уже успел одеться, как на парад – в кафтане и нитяных чулках, при шпаге, с пижонской тростью в руках.

– Не враги, – согласился шкипер. – Только вот знают ли они об этом. И – самое главное – захотят ли знать?

А «Красный Барон» уже бросал якорь рядом, грозно таращась пушками из открытых портов. Видно было, как на корме какойто человек в синем кафтане приложил к глазу подзорную трубу. Впрочем, что тут было разглядывать – между судами оставалось всегото с полсотни шагов.

– Давид и Голиаф, – мрачно пошутил Альфонсо Хименес. – Только, увы, нам с этим Голиафом при любом раскладе не справиться.

Улыбаясь как можно шире, Андрей слегка поклонился в сторону высокой, покрытой позолоченным узорочьем кормы чужака и, махнув треуголкой, громко, поанглийски, сказал:

– Рад приветствовать вас, господа, на краю света!

– Кто такие? – передав подзорную трубу проворно подбежавшему мальчишкеюнге, не оченьто любезно осведомился… похоже, что капитан.

Поистине мрачный тип, с какимто землистым лицом и кривыми, как у прирожденного кавалериста, ногами. Так вот он какой, пресловутый Гаррота, овеянный дурной славой капитан «Барона Рохо»! Впрочем, разглядеть во всех подробностях черты лица сейчас было трудно…

– Я – капитан Руд ван Гуллит из Амстердама, – тут же представился Громов. – Иду в Чарльстон с грузом пеньки. Вот, заглянул за водичкой…

– А где же ваши флаги?

– Шторм потрепал. А запасных мы не взяли.

– Что ж еще от вас, торгашей, ждать?! Кстати, мы тоже в Чарльстон… – обернувшись к подскочившему человеку – по всей видимости, боцману или старпому, – капитан «Красного Барона» захохотал. – Так я и думал, что это голландцы! Кому еще тут быть? Англичане прошли бы прямо в порт. Что?

Чтото переспросив, он яростно хватанул кулаком по фальшборту:

– Так выбросьте эту падаль рыбам на корм! Не забудьте только браслеты снять, они стоят денег… – распорядившись, Гаррота с усмешкой посмотрел на Громова. – Ну бывай, Голландец! В Чарльстоне встретимся.