Письма бойцов

— Верно говорите. Но я надеюсь на оптимистичный исход.

— Я тоже надеюсь, Ваше Величество, но кто скажет, сколько кораблей отправится на ремонт после сражения?

— Правильный вопрос. Как я помню, Вадим Степанович честно заслужил репутацию бульдога. Наши союзники его называют «Русским ротвейлером». Однако у него есть одно хорошее качество, — император сделал паузу. — Адмирал Макаров редко поддается азарту. Он умеет останавливаться. Что касается адмирала Лютьенса, он никогда не нарушает прямые приказы своего командования. Я прав?

Глава 16 Фареры

22 сентября 1940. Кирилл.

Над морем стоял гул десятков моторов. Четыре эскадренных авианосца представляли собой потрясающее зрелище. Вознесенные высоко над водой платформы палуб, футуристические картины парящих над волнами аэродромов.

Огромные корабли держали полный ход, форштевни рубили волны, за кормой вздымались пенные буруны. Могучие турбины пели, раскрутив винты до предельных оборотов. На палубах плотными рядами стояли самолеты. Сияющие расплывающиеся круги винтов, суета механиков, гул моторов на прогреве. Картина грядущего Апокалипсиса, боевые машины во всем своем смертоносном совершенстве. Изготовившиеся к бою, готовые взмахнуть крылами архангелы с огненными мечами.

Флагманский «Наварин» отставал. Даже после модернизации турбины старичка позволяли выжать только 28 узлов. Для корабля, заложенного еще перед Второй Отечественной и это неплохо, но за современными машинами смерти не угнаться. Тем не менее командующий бригадой не спешил переносить флаг на новый корабль. Не комильфо. Да и привык к рубкам и адмиральскому салону первенца русского авианосного флота.

Самолеты стартовали один за другим. Истребители с воем срывались с палуб и сразу уходили в спираль с набором высоты. Пикирующие бомбардировщики и торпедоносцы собирались стаями у своих кораблей, направлялись на зюйд-зюйд-вест плотными, ощетинившимися пулеметами построениями.

Первые сражения показали грозную мощь морской авиации. Сейчас адмиралы стремились успеть до противника поднять в небо свои крылья гнева, стаи стальных птиц. Все ставилось на первый удар. У всех ПВО соединений оказалась недостаточной. Все опасались ответных визитов железной саранчи с вражескими опознавательными знаками на крыльях.

Кирилл со своим ведомым наблюдали за взлетом соратников с галереи под летной палубой. Сегодня звено штабс-капитана Оффенберга оставалось на прикрытии авианосца. Истребители в ангаре, механики неторопливо готовят их к вылету. Все внимание, все силы на подготовку ударной волны.

Наконец, последний штурмовик с гулом ушел в небо. Палубная команда даже не получила пяти минут отдыха. Площадки лифтов провалились под палубу. На них в ангарах выкатывали снаряженные готовые к бою «Сапсаны». Только носовой лифт клацнул фиксаторами, как к самолету подкатил моторный тягач. Матросы зацепили истребитель тросом за посадочный гак. Маленький, но мощный тягач как муравей бабочку потащил машину на стартовую позицию. Лифт тем временем ушел под палубу. В ангаре выталкивали на руках следующий «Сапсан». Увы, теснота на авианосцах давно стала притчей во языцех, из этого приходилось больше полагаться на бурлацкие методы, чем на технику.

— Ждите. — Комэск подхватил планшет и побежал к надстройке.

— Как и отрабатывали над Колой, дрались у Норвегии, работаем парами и четверками, — Борис Сафонов скрестил ноги на палубе под крылом самолета и отдавал последние распоряжения собравшимся вокруг летчикам. Громкий щелчок фиксатора над головой заставил его вздрогнуть. Механики опускали крылья и проворачивали замки.

Арсений Нирод хлопнул Кирилла по плечу.

— Не робей. Англичан на всех хватит.

— Главное, чтоб патронов хватило, — проворчал летчик и повернулся к своему ведомому: — короткими очередями. Стреляй только если уверен.

— Постараюсь, — набычился Антип, опустив голову в плечи.

— Все нормально, — Нирод ободряюще подмигнул парню. — Твой ведущий тоже полосовал «Харюка» в первом бою из всех стволов до щелчка. Не ты один все ленты высадил. У всех бывает, но у кого не проходит, у нас долго не живут.

— Строимся! — комэск скатился по наружному трапу из авиационной рубки. За ним на палубу спустился подполковник Черепов.

— Через четверть часа взлет всем. Сафонов, поднимаешь свою четверку прямо сейчас. Тебе воздушный патруль на среднем горизонте. Остальные защищают авианосцы. На посадку без команды идем если патронов нет или бензина на пятнадцать минут боя.

— Поврежденным машинам садиться без приказа и очереди, — добавил командир авиаотряда. — На истребители не отвлекаться. В первую очередь встречаем ударные машины.

Механики уже все подготовили к взлету. Подняться в кабину. Включить зажигание. Проверить приборы. Включить рацию, подключить шнуры, проверить наушники и микрофон в шлемофоне. Устроиться поудобнее на парашюте и пристегнуться ремнями. Еще один взгляд на приборы. Все на автомате, давно въевшиеся в плоть и кровь пункты инструкции.

Мотор молотит воздух. Стрелка термодатчика вздрагивает. Она медленно трогается, ползет как муха в патоке. Тлеют долгие тягучие резиновые минуты. Человек вслушивается в звук мотора, осторожно касается сектора газа, прибавляет обороты. Вот стрелка доходит до зеленого сектора.

— Двенадцатый. К взлету готов!

— Эскадрилья на взлет. Подтвердить готовность!

— Сразу занимаете эшелон на высоте шесть тысяч, направление на семь часов, зюйд-зюйд-вест. Дистанция прямой видимости авианосца. — В наушниках звучит спокойный хрипловатый голос авиарубки.

— Вас понял. Работаем.

Звено Поливанова взлетело первым. С ним шел Оффенберг. Палуба расчищается. Вот вздрагивают и срываются с места истребители Нирода и Кочкина. Мотор уже ревет на повышенных оборотах. Машина готова прыгнуть вперед, чувствуется как она рвется с тормозов.

Взмах флагами. Механики подныривают под крыло и выбивают башмаки из-под шасси. Тормоза убрать. Самолет как ретивый конь рвется с места. Разгон! Ручку на себя! То потрясающее ощущение взлета, отрыва от палубы невозможно передать словами. Вдруг исчезает вибрация, смолкает стук шасси по стыкам настила, на доли секунды нарушается ориентация в пространстве. Ты уже летишь. Ты не человек, а мозг в голове металлической птицы.

Эскадрильи перекрывают воздух с угрожающих направлений, «Апостолы» занимают свой участок, к отряду пристраивается звено Сафонова. Четверка авианосцев внизу меняет курс и снижает скорость. Теперь бригада идет вслед за своими крыльями гнева. «Наварин» потихоньку догоняет собратьев. Три эскадрильи как щит на пути воздушных орд, словно богатырская застава всматривается в бескрайнюю степь в ожидании набега кочевников. Еще три эскадрильи ушли куда-то на зюйд-вест прикрывать линкоры.

А где-то на зюйде уже рубят винтами воздух десятки ударных самолетов. Вражеская армада неумолимо приближается. Орда идет. До первых выстрелов считанные минуты.