Пламя на воде

– В ваши планы мщения входит уничтожение гвардейцев?
– Спросил Бертрам.

– Отнюдь.

– А нанесение ущерба Короне?

– Это смотря что считать ущербом, - осторожно высказался Комин.
– Тюрьму мы намерены потрясти основательно. И выяснить, кто эту пакость устроил - тоже.

– Вряд ли вам это удастся.

– Попробуем.

Бертрам вздохнул.

– Есть еще один вопрос, который я обязан вам задать. Могу ли я быть уверен, что вы ответите честно?

– По-моему, я пока не дал вам повода сомневаться в моем слове.

– Тогда дайте мне слово, что ни вы лично, ни ваши товарищи не причастны к похищению принцессы.

– Клянусь.
– Серьезно ответил Комин.

– Хорошо, - кивнул гвардейский капитан.
– Собственно, я так и думал.

– И что теперь?
– поинтересовался Рыцарь.

– Теперь я просто отведу войска и позволю вам проехать.

Комин изумленно поднял брови.

– А как отнесется к этому ваше командование?

– А наплевать мне, как оно отнесется, - доверительно сообщил Бертрам.
– Мне в отставку давно уж пора. Полагаете, я готов положить тут своих ребят только ради того, чтобы побыть в этой должности лишних полгода-год?

– Капитан, вы первый разумный человек, встреченный нами в этом городе.

– Благодарю.
– Криво ухмыльнулся Бертрам.

– Скажите, почему вы были уверены, что мы непричастны к похищению принцессы?

– Потому, что я слишком хорошо знаю принцессу. - Ответил старый вояка.
– Сомневаюсь, что ее вообще кто-нибудь похищал. Эта девочка еще всю Арсанию поставит с ног на голову, попомните мои слова.

***

В тюрьму Рыцари вошли практически беспрепятственно. Не считать же, в самом деле, препятствием массивные ворота, с треском вылетевшие от тройного магического удара, и четверых улепетывавших тюремных охранников. Глухую низкую дверь самой тюрьмы постигла участь ворот - не помогло и то, что сделана она была из каменного дерева и стояла здесь от века.

Внутри, правда, обнаружилась еще одна дверь, потом еще и еще; зато людей видно не было.

– Понаставили дверей.
– Пробурчал Волос после того, как очередная расколотая плита рухнула к ногам Рыцарей.
– Пройти невозможно.

– Это же тюрьма все-таки, - заметил Беркет.
– Она для того и строилась, чтобы тут кто попало не ходил.

– Есть тут кто живой?
– Воззвал Комин.
– Выходите по-хорошему, все равно найдем, хуже будет!

На призыв никто не откликнулся.

– Так.
– Сказал Комин.
– Двери высаживаем все, осматриваем камеры. Кто первым найдет кого из тюремщиков - хватайте за шкирку, волоките мне.

– А узники?
– Поинтересовался Волос.

– Дела нет до них. Хотят - пусть разбегаются.

Такого тюрьма Кастин не видела со дня своего основания. Собственно, как тюрьма она перестала существовать, поскольку ни одной закрытой двери в ней не осталось. По коридорам носились толпы обалдевших узников, бледных, в одинаковых холщовых хламидах - кто в поисках выхода наружу, а кто просто в опьянении от неожиданной свободы; были и такие, кто остался сидеть в камерах, обескураженно созерцая пустой дверной проем и отказываясь принимать подарок судьбы.

Улов Рыцарей составил человек двадцать тюремного персонала, вытащенных из подсобок и каморок, отысканных по укромным уголкам. Один умник догадался даже переодеться в робу и засесть в камеру, но пышущие здоровьем румяные щеки вызвали подозрение Рыцарей, сообразительный тюремщик был извлечен на свет и опознан коллегами. Шаривший по подсобкам Волос попутно обнаружил дознавательный зал с пыточными приспособлениями. Некоторое время соображал, что видит перед собой, а сообразив, устроил такой фейерверк, что вскоре в довольно обширном помещении с низким потолком не осталось ни одного предмета крупнее щепки и целее ломаного гвоздя. Беркет набрел на кухню, где в огромном суповом баке был найден скрючившийся в три погибели повар. Комин взял на себя функцию надсмотрщика и к моменту начала допроса довел бедняг тюремщиков до заикания одним своим видом.

Наконец все три Рыцаря собрались в комнате, где прямо на полу, скрючившись и опустив головы, сидели представители персонала тюрьмы Кастин. Комин устроился на единственном чудом уцелевшем табурете, Волос и Беркет встали неподалеку от дверей.

– Начнем, пожалуй, разговор.
– Внушительно заявил Комин. Забрало он поднял, ногу закинул на ногу, а на колено положил черный меч - так, для создания нужного образа.
– Есть желающие что-нибудь рассказать?

Ответом было молчание.

– С кого начнем?
– Лениво поинтересовался Комин у Беркета.

Тот поднял забрало, обвел присутствующих внимательным взглядом.

Внезапно поднялся один из тюремщиков, пожилой седоватый мужчина, сделал пару мелких шажков вперед - и бухнулся на колени.

– Не казни, благородный господин, - завел он дребезжащим голосом.
– Мы люди маленькие, подневольные, кого велят - того сажаем. А относились мы к вашему сотоварищу по-человечески, чем могли, тем услужили.

– Услужили капитально.
– Процедил сквозь зубы Беркет.
– Солидно, можно сказать, услужили. Удавили в камере - и накаких тебе проблем.

– Это не мы!
– Испугался тюремщик.
– Это он сам, жизнью клянусь!

– Жизнью и ответишь.
– Мрачно констатировал Беркет.

Тюремщик, и до того цвет лица имевший бледный, вовсе посерел.

– Подожди, Беркет.
– Нарушил молчание Комин.
– Я по порядку разбираться буду. Вот ты, услужливый, тебя как звать?

– Мофин Утар, господин.

– Ну и имечко. Так говоришь, Мофин, ты ему чем-то услужил? Чем?

– Я, господин, тому господину камеру готовил и соломы двойную порцию положил. А еще чаек горячий носил, в наших стенах без горячего тяжко, так ваш сотоварищ мне за это вежливо так ``спасибо'` говорил. Зла не держал на меня, жизнью клянусь!

– Прибью гниду!
– Вдруг дернулся Беркет.

Комин ухватил его за руку, веско выговорил:

– Остынь.

– Чаек он носил, ты слышал! Соломки постелил!

– Остынь, говорю.

– Вообще-то это похоже на Барса.
– Вздохнул Беркет некоторое время спустя.
– ``Спасибо'` говорить. И зла не держать - тоже. Слишком добрый он был, вот что я вам скажу.

– Ты погоди еще, не хорони его, - пробурчал Комин совсем тихо. И обратился к тюремщику:

– В какой камере он сидел?

– В каземате, господин, в подвале, - робко проговорил Мофин.
– Приказ такой специальный был, начальство распорядилось.

– Веди, показывай. Волос, ты сторожи оставшихся.

В каземате Рыцари уже побывали - когда проверяли все камеры подряд - однако внимательно не присматривались. Теперь же Комин вошел внутрь, пройдя по лежащей на скате двери, неторопливо огляделся. Камеру убирали, однако неаккуратно: не было соломы в углу, но валялась соломенная труха, на полу у стены виднелись какие-то пятна.