Play the kitten

– Я покажу тебе свою комнату, - вдруг ответила та. Сонная, вырванная из сновидения, Вайолет с опаской подошла вплотную к ребенку, чувствуя позади чужое присутствие. Маленькие ручки медленно обхватили ее под локтем. Вайолет в панике обернулась: тот белокурый малыш, напоминавший ангелочка, касался ее холодными ладошками.

– И-из какого вы номера? Г-где ваши родители? – сбиваясь вопрошала Вайолет. Становилось не по себе от взгляда этих детей, словно они знали куда больше, чем она сама.

– Можно прямо здесь? – тихо спросил мальчик, выглядывая из-за нее на блондиночку.

– З-здесь что? – Вайолет и сама не понимала, почему стояла на месте, словно примерзшая к ковру холла, хотя могла вырваться, убежать, сделать хоть что-то. Ее вело и пошатывало на фоне никак не рассеивающейся дремоты. Из ее номера все еще доносилось звучание радио, перекрываемое биением собственного сердца. Внезапно чьи-то сильные руки схватили ее за талию, и острая боль от иглы пронзила предплечье. Вайолет разинула рот, проскулив от неприятного ощущения, цепляясь за незнакомца.

– Ш-ш-ш, - почти нараспев шептал мужской голос, - сейчас все пройдет. Это лишь сон.

Вайолет ухватилась за руку, что крепко сжимала ее тело. Ее вдруг как в ледяную воду окунули: все замедлилось, поплыло. Сил бороться не было, будто мышцы сковало льдом. Вайолет сползла вниз, на пол, к самому плинтусу.

– Кыш, уйдите! – словно эхом слышала та прокуренный женский голос. – Сказано было вам, нельзя ее трогать! – двигались тени, отбрасываемые на крашеные стены, и вновь звучал детский смех.

На последних секундах Вайолет обернулась, силясь разглядеть лицо нападавшего. В темноте с трудом удавалось выискать очертания, контуры лица. Все стиралось, сливалось со тьмой, словно старая черно-белая картина. И лишь благодаря уколу она сохранила самообладание, лишь благодаря чему-то, чем ее накачали, она не почувствовала всего того ужаса, который - она знала - должна была испытать при виде черт удерживающего ее человека.

– Кит, - болезненно, то ли утвердительно, то ли вопросительно шепнула та прежде, чем помимо своей воли провалиться в забвение. Продолжавший держать ее скривился, оборачиваясь.

– Она что, назвала меня-

– - я слышала, как она тебя назвала, - с отвращением оборвала его женщина. Велюровые черные туфли мягко ступили по ворсу цветного ковролина. – Что ты ей вколол вообще?

– То, что мне дала ваш менеджер, - с растущим раздражением процедил мужчина. – И почему я вообще должен этим заниматься? Почему я не могу забрать ее себе?

Блондинка небрежно стряхнула пепел с сигареты, присаживаясь возле отключившейся девушки, подбирая к бедрам полы своей меховой леопардовой шубки. В еле освещаемом коридоре блестели влажные подтеки поверх размазавшихся темных теней.

– Оливер разве не предупредил тебя? Эту девушку трогать категорически запрещается, - с улыбкой женщина подставила палец под нос Вайолет, проверяя, дышит ли та. Послышался шумный вздох, словно его обладатель сдерживал ярость.

– Мой дражайший двоюродный внучок, видимо, решил вообще не посвящать меня в свои дела.

Блондинка усмехнулась, различая горящие яростью темные глаза.

– В любом случае, это детки твоей женушки чуть не полакомились ею в коридоре. Так что хотя бы помоги дотащить ее до комнаты, - с этими словами она поднялась, бросила почти истлевшую сигарету на пол и, затушив окурок прорезиненной подошвой, приподняла тельце Вайолет за руки. – Мы не можем колоть ее каждую ночь, впредь пусть кто-нибудь следит за карапузами.

***

Будильник нещадно трезвонил с тумбочки, напоминая звук ножовки по металлу. Черные циферки показывали восемь утра. С головой, будто налитой свинцом, Вайолет присела на постели, свешивая босые ноги, едва касаясь пальцами ковра. Ночные блуждания еще не вспомнились, не просочились в памяти, точно пятно на ткани тряпки. Состояние походило на легкое похмелье, хотелось залечь обратно под одеяло и проспать до обеда, но связать с чем-либо это Вайолет не могла, не помня произошедшего.

Каким бы противным ни было настроение, с какой бы ноги Вайолет ни встала бы в этот день – все это неважно. Взрослая жизнь предполагает ответственность, разумный выбор, осмысление собственных поступков. Нельзя просто остаться дома и не пойти на занятия или повернуть обратно, не доехав пары остановок до места обучения. Прогуляй работу и тебя мигом вышвырнут как неисправный электроприбор. И как бы противна ни была эта правда, Вайолет пришлось взять себя в руки, встать с постели и направиться в ванную, игнорируя чертенка на плече, отчаянно призывавшего вернуться в кровать и подумать, а нужна ли вообще эта работа, вставать на которую будет нужно в такую рань каждый божий день.

***

Кожаные оксфорды ступали по ковролину холла, плавно развевался подол свободной миди юбки цвета смузи с редким мелким узором из белых птичек. Поправив заправленную под ремень оверсайзную серую майку с лейблом группы The Kinks Вайолет откинула волосы, гордо вышагивая по коридорам отеля – места, которое она твердо решила полюбить, даже если и сделала она это давно, с самых первых мгновений своего пребывания, даже если пока и не осознавала этого.

Дверь пятьдесят третьего была приоткрыта, внутри глухо работал пылесос. Рядом с номером стояла большая светлая бельевая корзина. Девушка заглянула внутрь комнаты, застыв на месте.

– О мой Бог, что здесь произошло? – практически скороговоркой произнесла та, охнув от увиденного. На ковре возле постели чернело огромное пятно, по периметру пол орошали многочисленные брызги и подтеки. На коленях перед лужицей сидела женщина, которую Вайолет видела прошлым днем на втором этаже вестибюля. Та обернулась на голос.

– Они всегда пачкают ковры, - с воодушевлением начала было женщина, стягивая белую тряпку с красного короба со средствами для очистки, - почему нельзя быть более аккуратными? Почему нельзя делать это на плитке в ванной, как я просила? Ну или хотя бы на постели… очищать простыни куда приятнее…

Вайолет неуверенно шагнула внутрь номера, пропуская изречения мимо ушей.

– А где девушки, которых я заселила? – с недоумением обводила взглядом пустой номер та.

– Съехали, - быстро ответила женщина. Ее русые, отдававшие в рыжину кудряшки, уложенные в небрежную прическу, и униформа напоминали Вайолет о домработнице ее семьи.

– Вы - мисс Эверс? – спросила девушка, обходя гостиничную черную тележку.

– Хейзел. Зови меня Хейзел. А ты Вайолет, да? Тебя нанял Оливер. Хозяин предупредил меня о тебе.

Вайолет хотела было ответить, но не нашла нужных слов, смущенная услышанным именем. Оливер? Уж не тот ли это Оливер, о котором она думает…

Хейзел прервала ее мысли.

– Иди сюда, помоги мне, - не поднимаясь с колен, позвала ее прачка. Вайолет покорно села рядом. – Я вообще-то и сама прекрасно справляюсь с уборкой, а тот факт, что тебя наняли в помощницы только ранит мое самолюбие, но, - быстро лепетала женщина, практически не глядя на Вайолет, - раз ты здесь, то хотя бы сможешь поучиться у меня. Моя мама всегда говорила: женщина может быть сколько угодно красива, но если она не умеет стирать белье – ни один мужчина не станет с ней жить, - Хейзел заметно приуныла, опустившись на подогнутые под себя ноги. Ранее явно красивое, теперь же состарившееся лицо наморщилось, словно она собиралась расплакаться. Женщина и правда жалостливо всхлипнула. – Но мама ошибалась! – проскулила та. – Ему нужна она, – вся из себя красивая, утонченная - никак не я! А ведь она никогда бы не смогла вывести это пятно!