Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов

29

– Мы могли бы сделать это?

Тоннер открыл и закрыл рот. В голове – одно удивление. Его хватило только на короткий смешок, а дело было не смешным. Джессин с Синнией сидели напротив него, спиной к окну, так что он видел только силуэты. Джессин выглядела серьезной. Синния выглядела голодной. Тишина состояла из гула механизмов, пронизывавшего плоть тюремных стен, и дыхания несильного ветра за стеклом.

Остальные – Кампар, Дафид, Рикар, Илси – расселись кругом на крышках приборов или прислонялись к стене. Из новичков никого не было. Только семья, только свои – и Тоннер понятия не имел, что им сказать.

Вместо него заговорил Кампар.

– Как по мне, это не первостепенный вопрос. Думаю, начать стоит с того, почему мы вообще задумались об этом. Не поймите меня неправильно, мне по душе драматический флер, но речь-то идет о групповом самоубийстве.

– Речь о том, чтобы дать отпор, – сказала Синния.

Когда Тоннер попал в одну камеру с ними, Илси рассказала ему об Остенкуре и о том, как Синния с горя примкнула к бунтовщикам. Тогда это казалось не самым важным. Это осталось в прошлом – но вот оно продолжается. Прошлое вовсе не прошло.

– Не вижу разницы, – возразил Кампар. – Вы даете отпор, а на кону-то моя голова. Меня не купишь смертью, даже самой героической.

– Я согласна с Кампаром, – вступила Илси. – Все равно что очертя голову бросаться в то, к чему мы не готовы.

Рикар покачал головой и переступил с ноги на ногу.

– А можно ли подготовиться к такому? Дожидаться удобного, многообещающего случая для бунта – значит согласиться, что такова теперь наша жизнь. Что мы будем исполнять веления карриксов. Что это не на время. Что это не трудные дни, которые надо пережить.

С каждым словом у него все больше перехватывало голос. Тоннер чувствовал, как напрягается заодно с ним.

– Если не придираться к словам и мелочам, – продолжал Рикар, – Джессин спрашивает, покорны ли мы как слуги.

– Если не вступить в бой сейчас, – сказала Синния, – когда вы будете готовы начать?

– Когда появится хоть зыбкая надежда на успех? – предположил Кампар. – Когда станет понятно, что это не впустую? Я подберу и другие синонимы, но, по-моему, суть ясна и так. А вам нет?

– Эй, эй, эй! – заговорил Тоннер, вставая на ноги, – так резко, что все обернулись к нему. Он бросил взгляд на Дафида, но молодой человек замкнулся в себе, обдумывая, наблюдая и не высказывая своих соображений. Тоннер поднял бровь. «Ты согласишься на такое?» Дафид будто не заметил вопроса.

И ради этого человека Илси ушла от него. Мерзкая ирония судьбы.

– Меня не интересует философия свободы, – сказал Тоннер несколько резче, чем следовало. А может, и нет. Может быть, группе требовалась основательная затрещина. – Джессин, что, собственно, задумали дружки Джеллита?

– Они знают, как мы разобрались с пьющими ночью. И собираются сделать то же самое, – она помолчала, соображая, как обойтись без слова «карриксы», – с другой целью.

«Нет, не то же самое», – подумал Тоннер. Мысль сложилась раньше, чем она закончила фразу. Оружие смастерили пьющие ночью, им оставалось только понять принцип его действия. Начинали они, взяв тот же материал. У них был труп пьющего ночью, послуживший для анализа основных белков. Ни каррикса, ни ноженогого рак-хунда, ни взрывающегося бурдюка-синена им не добыть.

Нет, невозможно. Если только…

А вдруг возможно?

– Я понимаю, – сказала Илси, – как им хочется подняться с колен, однако…

– Речь не о нашем душевном здоровье, – перебила Синния. – Речь о том, что мы собой представляем. Как вид, мать его.

Дафид так часто бывал в логове библиотекаря, что еще один визит не вызвал бы подозрений. Ублюдка не уговоришь лечь на смотровой стол, но можно раздобыть частицы того, что заменяет им кожу и волосы. Пьющие ночью сумели смастерить бомбу. Друзья Джеллита изготовили пистолеты.

– Тоннер? – это сказала Илси. Она смотрела на него чуть искоса, опустив подбородок. Выдернула его из задумчивости, как бывало раньше, когда мир еще не лишился смысла.

– Я не говорю, что это хорошая мысль, – отозвался он. – Но что касается возможности? Может быть.

Кампар воздел руки:

– Серьезно? Эти твари убили миллионы анджиинцев, мы и моргнуть не успели. А у нас тогда были военные корабли, снаряды, войска. Полагаете, десяток ученых сумеет пронять их, взяв самодельные стрелялки и шарики с ядовитыми химикатами?

– Нет, этого я не говорю. Но как первый шаг? Если бы… Если бы мы взялись, сперва надо попробовать разобраться в их психологии. Прежде чем дойдет до применения, нужны долгие базовые исследования, они так и напрашиваются. И нет в этом никакого «с другой стороны». В том, чтобы больше знать. Кое-что важное нам уже известно. Мы знаем, что им нужна кислородная среда. И что они произошли от водных видов.

– Знаем, – согласился Кампар. – Только откуда?

Тоннер воззрился на него, как на первоклассника, сморозившего редкостную глупость.

– Стоит только посмотреть на них. Физиология, размеры. Классические признаки водных видов. Что-то выгнало их из морей в насыщенную кислородом атмосферу планеты. Иначе животные такого размера не могли бы…

– Великолепно. Осталось развести большой костер, достать жирный соус, и можно устроить завтрак на берегу, – вставил Кампар.

– Я говорю только, что мы можем кое-что выяснить.

В ответе Тоннера сквозила невольная обида. Синния протянула к нему руку ладонью вверх – точно представляла его остальным.

– А нам теперь не приходится воевать с теми, другими. Освободившееся время можно отдать сопротивлению.

Илси потупилась и отвела взгляд. Она невольно перебирала пальцами, словно нащупывала сигарету. Он узнал знакомый жест и отметил про себя – мелко, мелочно, – что у него еще остался подход к ней. Пусть только на интеллектуальном уровне, но это и раньше был уровень, на котором они ладили лучше всего.

– Ты и в самом деле думаешь, что мы получим возможность заразить карриксов какой-нибудь чумой? – усомнился Кампар.