Плоды проклятого древа
Шрифт:
— И ты, Брут! — пробормотал я и запустил полетную систему.
— Так что там с Эми? — требовательно спросила Лазершоу, едва я успел устроиться на карнизе самого высокого здания в округе.
— Ничего, — буркнул я. — Я уважаю ее личную жизнь.
— А что, если она свяжется с кем-то, кто причинит ей боль? Или использует ее, чтобы навредить Новой Волне?
— Крис, уймись. Ты прекрасно знаешь, что если кто-то в этом городе посмеет хоть пальцем тронуть Эми, ему придется очень быстро бежать до мексиканской границы. Потому что за его головой, без шуток, отправится каждый кейп Залива.
— Да я понимаю, но меня беспокоит то, что я узнаю об этом от тебя. Вики столько пыталась ее свести хоть с кем-то, а тут оказывается,
— Ничем она со мной не делилась. Но я не выбираю, что мне видеть, а что нет.
— Так. Это пациент?
— Отстань.
— Или врач?
— Я все равно не скажу.
— Одноклассник?
Я мысленной командой активировал поляризационные модули.
— Конрад, ты не можешь сбегать от важного разговора в инвиз! — возмутилась Лазершоу.
— Но я могу. И это прекрасное чувство.
— Не можешь, — вокруг меня возникла сфера силового поля. Бля. — У тебя не полная невидимость, видно искажения.
— Ты ничего этим не добьешься, — я отключил поляризацию. — Я не лезу в чужую жизнь и тебе не советую.
— Эми мне не чужая.
— Ты поняла, о чем я. Брандиш меня недолюбливает, но ведь не выговаривает тебе за то, что мы общаемся.
— Вообще-то… — героиня слегка поморщилась.
Чокнутая семейка.
— И как, приятно?
Лазершоу вздохнула и убрала силовое поле, после чего присела рядом на карниз.
— Ладно, поняла, — она хмыкнула. — А ты изменился за последнее время.
— Разве?
— Серьезнее стал.
— Мне кажется, ты единственная, кто так считает. Когда постоянно имеешь дело со смертью и безумием, потом хочется шутить о чем угодно, лишь бы посмеяться.
— Вот, опять. Иногда не верится, что тебе пятнадцать.
— Мне и самому уже не верится, — я неопределенно взмахнул неумолимо остывающим буррито. — Сегодня мне в психиатрии подготовили особое блюдо. Одна из первых жертв Лабораторного Крыса, привезли прямиком из «Элизиума». Ее тело вернулось в человеческую форму, но разум был искалечен.
— Ох, черт… ты смог ей помочь?
— Ну, отчасти. Я смог отсечь воспоминания о событиях, которые ее травмировали, и восстановить некоторые функции, трассировка нейронных потоков показала нормальное функционирование, но я не могу предсказать, что именно она забудет.
— Жуть какая. Теперь я понимаю, почему тебе дают только безнадежных. Цена ошибки пренебрежимо мала.
— Для них. Не для меня.
— Коришь себя за то, что сделал недостаточно?
— Не, тут другое. Понимаешь, я вижу, что у людей внутри, в прямом смысле. А когда провожу часы рядом с пациентами… чувствую, что иногда перестаю воспринимать их как людей. Скорее, как мешки с углеводородами, водой и карбонатом кальция. С одной стороны, это помогает. Я дистанцируюсь от чужих страданий, воспринимаю их как простой дисбаланс, который нужно отрегулировать. С другой, я иногда начинаю бояться сам себя. Понимаешь, сегодня я спасаю жизни, а иногда и дарю новые, взамен разрушенных. А что, если я однажды не смогу вернуться? Если соберу инструменты, сдам пациента на попечение врачей, выйду за двери, но продолжу видеть в людях вокруг только куски мяса? Чем я стану?
О чем споет мне белый ангел?
Лазершоу некоторое время молчала, а потом вдруг встала, обняла меня сзади и прижала к груди. Ох, черт… хотя удобно. Приятно даже. Нас ведь не видно с улицы, я надеюсь?
— Знаешь, когда я только получила силы, то разговаривала с Мисс Ополчение о программе Стражей. Она пыталась уговорить меня вступить. Мама, конечно, была против, так что ничего не вышло, но она сказала мне одну вещь, которую я поняла намного позже. Что долг Стража — защищать людей от злодеев, и что этот долг он исполняет ежесекундно, в костюме он или нет, на службе и дома. Так вот, Страж на самом деле защищает людей от одного единственного злодея —
от того, кем он мог стать. Сражается с ним днем и ночью, без передышки. Потому что простой путь — это всегда путь зла, а ради добра нужно трудиться.Я не знал, что ответить. Мне в равной мере поразило и ее участие, и смысл слов.
— Конрад, ты не плохой человек. Со стороны это видно. Злодей, которым ты боишься стать, не стал бы трудиться так самоотверженно. И однажды ты станешь великим героем. Настоящим героем. Я в тебя верю.
Радостная улыбка Кэсси. Крик Хэнка в миг агонии. Сосредоточенные Блицкриг и Кайзер. Непрочитанное письмо от Гезельшафта. Ангел над Лондоном, поющий песню гибели.
Я осторожно коснулся ее руки. В горле застрял плотный ком, и я далеко не сразу нашел в себе силы сказать хоть что-то.
— Герои не побеждают злодеев, — выдавил я. — Иначе их самих начинают клеймить злодеями.
— Победа это не обязательно прикончить кого-то или запереть в Клетке. Достаточно не дать вредить.
— Это не победа, это… поддавки. Победить злодея может только злодей. Потому что он тоже не соблюдает никаких правил.
— Ты ведь и сам понимаешь, что это приведет только к войне всех против всех. Кто-то конечно победит, но наградой ему будут руины.
— А если злодей обладает неодолимой силой? Как Триумвират, но со знаком минуса. Чтобы сама мысль противостоять ему даже не всплывала.
— Кто, например? Нилбог? Сибирь? Они что-то не рвутся побеждать злодеев.
— Нет, не то… вот кто, на твой взгляд, самая жуткая тварь в истории?
— Ммм… а почему ты спрашиваешь?
— Академический интерес.
— Серый Мальчик, — уверенно сказала Лазершоу. — Папа рассказывал, что пока он был жив, с Бойней № 9 даже не пытались сражаться. Просто бежали, и надеялись, что убежать удастся.
Она что-то еще продолжала говорить, но я не слушал. Имя обожгло меня как кипяток. Неодолимая сила… временные петли, которые никто не смог разрушить — ни Эйдолон, ни Герой — а значит, примерно равная силе Губителей. Кажется… кажется с этим можно работать.
Как только утихнет эта проклятая песня.
3.4
— Ну, приступим, — подумал я вслух.
Голос внутри карманного измерения звучал как-то странно. Вероятно, дело было в материале «стен», «пола» и «потолка», идеально отражающем звук. А также свет и, как я подозревал, любые другие формы излучения. Строго говоря, это и материалом-то не было, а «вероятностной абстракцией горизонта событий». Объяснения курьера Ящика Игрушек, который принес мне ключ-активатор, были путанными и невнятными, поскольку в теме он плавал и вообще сил не имел. Однако стоило мне прочесть приложенную инструкцию и взять в руки устройство, как моя собственная сила моментально разложила все по полочкам. Пусть даже написана инструкция была печатными буквами и с кучей орфографических ошибок. Если верить слухам, изготовителю карманных измерений было всего двенадцать или около того.
Чтобы заветный девайс попал мне в руки, пришлось выгрести из мастерской все старые и неудачные изделия, без которых я в принципе мог обойтись, а также наварить целую канистру самого забористого мнемотропа, который только смог придумать.
Вообще, это было то же самое средство, которое я пил по утрам ежедневно, просто неразбавленное.
Такой бартер скомпенсировал мне часть немаленькой стоимости карманного измерения, вдобавок удалось урезать стоимость снизив требования к гарантийному сроку. Мне показалось, что мне хватит и полугода, чтобы разобраться в пространственной технологии и поддерживать мой «домик на дереве» в рабочем состоянии. С Гезельшафта я смог стрясти аванс, упирая на необходимость закупки дорогостоящих компонентов, так что в канун Рождества я уже был готов приступить к практической реализации самого масштабного своего проекта.