Плохие девочки не плачут. Книга 3

Каждый миг.

Уходят друзья.

Еще вчера казались ближе некуда, договаривали друг за друга фразы, стояли горой, хоть и не всегда были согласны. Беседы до ночи. Тусовки до утра. Вас даже путали по именам. А теперь — абонент недоступен. Ложь. Предательство. Может, просто пути разошлись. Может, все вместе взятое. Новая компания. Новый коллектив. Взгляды поменялись. Приоритеты разные. Не за что ухватиться. Общего нет.

Так случается.

Сгорают мечты.

Медленно. Мучительно. Дотла. Быстро. Резко. В момент. Вроде недавно горел, жаждал достичь цели, шел напролом. Рассмеялся бы в лицо любому, кто рискнул бы предречь провал. Только уже нет. Ни огня, ни запала. Даже слабая искра пропала. Угасла. Ушла. Лишь горечь на устах. В остальном — без следа. Вот и суди. Либо сил не хватило, либо желания. А может, твоя мечта выпила тебя изнутри?

Так бывает.

Любовь погибает.

Жутко.

Дико.

Страшно.

В судорогах.

В спазмах.

В немых воплях.

На замерзшей земле.

На гранитном надгробии.

В грязи.

И в крови.

Содрогаясь.

Раз за разом.

Стоп.

Что это за звук?

Наверное, снег скрипит.

Под ногами.

Нет.

Это просто мои ребра.

Разламываются на части.

Знаете, умирать не страшно.

Страшно понимать, что ты не жил.

Никогда.

По-настоящему.

Ты придумал все.

Начало.

Конец.

Ты пропитался этим.

Насквозь.

До мяса.

До костей.

А потом очнулся.

Мертвым.

…

Смерть — это только начало.

Отпусти прошлое.

Разожми ладонь.

Развей по ветру.

Прах.

Пепел.

Похорони.

Тот, кто ничего не держит, получает все.

Боже, прошу об одном.

Верни мне меня.

***

Сломанные ребра. Разрыв мягких тканей полости рта. Разрыв влагалища. Разрыв прямой кишки. Повреждения носят множественный характер.

Я не знаю, откуда это. Просто вдруг всплывает в памяти. Жуткий текст, озвученный сухо и механически, без эмоций.

Похоже на заключение судмедэксперта.

Дело об изнасиловании.

Я дергаюсь. Рефлекторно. Как от удара.

Что-то стекает по щекам. Горячее. Жгучее. Льет безостановочно. Градом. Всякий раз, когда возвращаюсь в сознание. Ничего не могу разглядеть. Мир вокруг будто утопает. Теряется в густом тумане. Я моргаю, но это не помогает. Обзор не становится лучше. Огромная тень застилает собою все. Накрывает меня гранитной плитой. Обдает могильным холодом. Вдавливает в землю.

Я кричу.

Нет.

Просто пытаюсь.

Открываю рот.

Дрожу.

Судорожно.

Неудержимо.

Тремор.

Охватывает тело.

Я не чувствую.

Ничего.

Только ужас.

Жуткий.

Неумолимый.

Рядом звучат незнакомые голоса. Кто-то прикасается ко мне, обхватывает локоть, и от этого движения в груди взрывается бомба. Дергаюсь. Сильно и резко. Беспроглядная темнота наваливается на плечи.

Я отключаюсь.

Проваливаюсь в сон.

Глубокий. Медикаментозный.

Так происходит много раз.

Я не считаю. Просто знаю: много.

Я возвращаюсь в реальность, однако не выдерживаю ни секунды. Меня трясет. Нещадно. Бешено. Лихорадочно. Точно через мясорубку пропускает. Выкручивает суставы, ломает, обращает в трепещущий сгусток.

День перетекает в ночь. Я не отличаю время суток. Все кажется одинаковым. Грань между светом и тенью стирается полностью, не остается никакого рубежа. Все сливается.

Я с трудом помню, кто я.

Лора. Подольская.

Вроде бы.

Я закончила университет. Совсем недавно. Почти сразу нашла дурацкую работу на заводе. Зарплата мизерная, зато стаж идет и опыт накапливается. Родители мною гордятся.

Вся жизнь впереди.

Вся.

Жизнь.

Я ощущаю здесь какой-то подвох, но не желаю вдаваться в подробности. Предпочитаю опустить детали. Я застываю. В безопасности. И пусть безопасность призрачная, такой расклад вполне устраивает.

Мне снится сон. Снова и снова. Просторная палата. Светлая. Комфортная. Неизвестные аппараты с дисплеями и кучей проводов. Не помню ничего такого в наших больницах. Вокруг все слишком современное. Люди в белых халатах обращаются со мной как с куклой. Поворачивают, разворачивают, возвращают в прежнее положение. Проводят осмотр, делают процедуры, ставят капельницы, берут анализы.

Я здорова. Ничем тяжелее банальных простуд и отравлений не болела. Чертова ветрянка не считается.

Тогда от чего меня лечат? Зачем? Что происходит? Где я? Как вообще попала сюда?

Пустота. Ни единой догадки.

Я напрасно пытаюсь наладить контакт с персонажами сна. Русский они не понимают, английский тоже. А может, не хотят понимать меня?

Иногда они говорят. Друг с другом. На языке, который смахивает на немецкий.

Я пробую вспомнить. Хоть пару слов. Проверить.

Вообще, я должна знать немецкий язык на отлично. По крайней мере так написано во вкладыше к моему красному диплому. Должна — в теории.

В памяти всплывает: meine Schlampe (моя шлюха).

Это вряд ли подходит для того, чтобы разбить лед и завязать непринужденный разговор на вольную тему.

Meine.

Моя.

Моя, моя, моя.

Данное слово звучит в голове особенно громко. Будто ударяет громом. И дрожь пробегает под враз леденеющей кожей.

Я стараюсь не анализировать. Я не двигаюсь дальше. Я запрещаю себе.

Мир вокруг превращается в черно-белый фильм. Из моей реальности крадут все яркие краски. Оттенки серого занимают пространство.

Мне дают воду. Меня кормят. Сперва через трубочку, потом стандартным образом. Надо мной проводят опыты. Ощущаю себя подушкой для иголок. Иначе для чего так много инъекций? Зачем столько капельниц? Какие-то процедуры. Осмотры. КТ. Или МРТ? Интересно, найдут волчанку? А может, я просто попала на съемки нового сезона «Доктора Хауса»? Меня просвечивают со всех сторон, изучают с различных ракурсов. Детально. Осталось только снять кожу, порезать грудную клетку, добраться до нутра. Вскрыть. Прицельно. Напоследок. Осуществить занимательную вивисекцию.

Странно. Ощущение дежавю. Будто это все уже произошло. Но это не может быть правдой. Ну, не может же?

Я заблудилась. Я потерялась в темном лесу. Я перешла черту и теперь не способна вернуться обратно.

Я стучалась. Рвалась во мрак. Я пыталась ворваться в ад. Отчаянно. Безотчетно. Я молотила кулаками по равнодушному камню. Я окропляла нерушимую стену своей собственной кровью.

Я ждала. Я надеялась. Я верила. До конца. До последнего.

И однажды меня впустили.

В клетку.