Плохие парни по ваши души. Книга 2

Кажется, ему снова стало лучше, раз он добрался до выпивки.

— Присоединяйся, — великодушно приглашает Миднайт, указывая на кресло напротив своего у невысокого, деревянного столика с искусной резьбой.

Я кладу руку на лоб, мотая головой.

— Ты можешь менять свое настроение не с такой головокружительной скоростью? Я скоро свихнусь с тобой.

Он одаривает меня ослепительной улыбкой.

— Я привык, что женщины сходят по мне с ума.

— Как самонадеянно...

— Прими мое предложение, пока я не передумал.

— Так передумай скорее.

— Ауч. Твоя грубость дико заводит.

Я продолжаю стоять на месте, сделав вид, что не слышала его последних слов, и скрещиваю руки на груди.

— Мы не друзья, чтобы пить вместе.

— Ты права, — смеясь, Миднайт отпивает из бокала светло-коричневую жидкость и поднимается с кресла. — Но кто мы друг другу?

Я не замечаю, с какой быстротой он оказывается всего в полушаге от меня. Точнее я загипнотизирована его плавной, грациозной походкой. От неожиданности поперхнувшись воздухом, я отступаю назад до тех пор, пока не упираюсь спиной в стену. Спрятав руки в карманах брюк, Миднайт сокращает образовавшееся между нами расстояние и, слегка наклонив голову вперед, вкрадчиво и с задором смотрит на меня. Но больше всего меня изумляет то, какие чувства пробуждаются внутри оттого, что наши лица разделяют ничтожнейшие сантиметры. Слишком мало для того, чтобы свободно дышать полной грудью, но много для поцелуя...

Я только что подумала о поцелуе? О нет, нет, нет. Не может быть.

Каждый раз, когда Миднайт находится ко мне ближе, чем на три фута, мою голову посещают эти ужасающие мысли о поцелуе с ним!

— Анна, — он смакует мое имя, проведя языком по своей нижней губе.

Я хочу быть агрессивной и ответить так, как отвечаю всегда на его провокации.

— Дистанция, — произношу я, вжимаясь затылком в стену. — Держи... дистанцию.

— Какие-то проблемы? — густые, красиво выгнутые брови Миднайта чуть-чуть приподнимаются в издевательской манере.

О да, очень сексуальные, вишневые проблемы в виде его полураскрытых губ.

Он достает правую руку из кармана и прикладывает ладонь к стене у моего лица. Обретя опору, Миднайт подается вперед и теперь так близко, что я чувствую его горячее, мятное дыхание на своей шее.

Чтоб мне провалиться. Сейчас же.

— Как только я получу от тебя то, что хочу, мы навсегда распрощаемся, — приглушенно говорит блондин, невесомо касаясь губами моей скулы. — С нетерпением жду этого. Ты доставляешь слишком много хлопот. Это ты заставляешь мою голову идти кругом.

Я едва понимаю, о чем идет речь, способность ясно мыслить постепенно растворяется в отравляющем дурмане. Я прикусываю губу, чтобы сдержать стон, который рвется наружу. Я впиваюсь ногтями в деревянную отделку стены, желая стать с ней единым целым.

Сжигающее пламя разливается по телу, бесконечные взрывы неутолимого желания причиняют сладкую, мучительную боль внизу живота. Я чувствую себя так, словно заживо варюсь в котле, наполненным лавой, но не могу сгореть.

— Анна, — медленно протягивает Миднайт, немного отстранившись.

Его поразительно-голубые глаза поглощают окружающее пространство, вытесняя из моей отуманенной головы убеждения о том, что мне жизненно необходимо держаться как можно дальше от этого парня. Но сейчас кажется, что даже если он переместится на другой конец света, этого будет недостаточно.

Просто убейте меня.

Мое сердце трепещет, но я не позволяю себе думать, что это влюбленность.

Это просто не может быть влюбленностью.

Я ненавижу Миднайта.

Я могу с легкостью оттолкнуть его от себя, потому что моя магия снова со мной. В конце концов, я неплохо дерусь.

Но я не хочу. Мое тело и гормоны берут контроль над разумом, отправляя его в нокаут.

Здравый рассудок с оглушительным треском проигрывает недолгую войну против желания, которое становится безотлагательной потребностью впиться в губы Миднайта.

И я больше не сдерживаю себя.

ДЖЕЙН

Накаленную атмосферу в гостиной дома Картеров можно резать ножом, черт возьми. Угнетающая обстановка и гложущее чувство недосказанности подливают масло в огонь.

Безликое, бесформенное, но вездесущее зло, заключенное в Тардесе, обрело свободу… выбравшись вместе со мной. Мою тлеющую, блуждающую душу и живое, но пустое тело связывала нить, которая имела все шансы стать билетом в мой мир — мир людей, потрясающего фаст-фуда; мир, в котором существует Эйден Картер. Но я бы не смогла покинуть Тардес самостоятельно хотя бы потому, что не знала, как это сделать. Как бы ни пыталась, как бы ни желала, все венчалось провалом и отчаянием.

И тогда появилось оно. То существо, убившее брата Иветт, предложило мне выбраться, если я помогу ему и сыграю роль транспорта.

Я согласилась.

Не думая о том, какой вред причиню миру и тем, кем дорожу. Мне было невероятно страшно находиться там и поэтому, когда появилась возможность вернуться, я очень крепко схватилась за свой шанс. Я думала только о себе и сейчас сожалею об этом. Какой был смысл жертвовать всем ради жизни, которой может не стать, ради любви, которой нет?

У него есть имя.

Исрафил. Вестник Страшного Суда. Не человек, не демон. Первородное зло, страшное бедствие, которое уничтожит все на своем пути. Кара Небес? Проклятие, запрограммированное положить конец всему? Хотя имеет ли это значение? Вселенная предъявила счет и требует немедленной расплаты в виде абсолютной гекатомбы.

Я чувствую безграничную вину перед подругой Эйдена. Если бы я не согласилась на сделку с дьяволом, ее брат был бы жив. Ни Эйдену, ни Россу, ни их отцу и Иветт не угрожала бы опасность.

Никому из нас.

Мне неловко смотреть в сторону девушки, но одновременно с этим я чувствую склизкий холодок ревности, скользящий вдоль позвонков. Мне неприятно видеть отражающееся на лице Эйдена беспокойство, когда он смотрит на Иветт. Словно все, чего он хочет, это защитить ее от боли.

Она находится в оцепенении и не подает признаков жизни последние тридцать с чем-то минут. Иветт снова приняла размельченные травы голубоватых и фиолетовых оттенков, разбавленные водой, и уже очень долгое время наблюдает посещающие ее видения об убийствах демонов. Полчаса назад она с лихорадочной поспешностью называла имена, вдаваясь в подробности смертей, и ее тело содрогалось в истерике. Иветт упорно пытается зацепиться за что-то, что приведет ее к Исрафилу. Но все, что она видит, только чернильную тьму.

— Не понимаю, — говорит Эйден, сложив руки на груди, — это означает, что в опасности демоны? Только демоны? — уточняет он.

Но мистер Картер, коснувшись пальцами подбородка, с задумчивым видом отвечает.

— Возможно, Исрафил начал с нашего вида, а в заключение устроит хаос среди людей. Мне немного известно о Вестнике, но я безоговорочно убежден в одном. Мы все — демоны, ангелы смерти и люди — в огромной опасности. И если не начнем предпринимать каких-либо действий, то проиграем.