По городам и весям: путешествия в природу
Шрифт:
Мы пришвартовались к причалу. На берегу, потеснив камышовые заросли, стоят среди ивняка небольшие домики. Подходим к первому из них и рядом, в сквере, видим черный мраморный обелиск с надписью: «Николай Николаевич Подъяпольский. 1883–1934». Кто этот человек? Почему он здесь похоронен?
Н. Н. Подъяпольский — астраханский общественный деятель. По его инициативе в годы революции был открыт в Астраханском крае университет, отделение пищевого института. А весной 1919 года Н. Н. Подъяпольский приехал в Москву, где его принял В. И. Ленин. Дело, с которым обратился гость из Астрахани, было совершенно необычным для тех времен: Н. Н. Подъяпольский привез предложение об организации в дельте Волги первого советского заповедника. Нужно представить себе сейчас обстановку того года — повсеместная экономическая разруха, плотное кольцо военной империалистической блокады, армии царских генералов, рвущиеся со всех сторон к низовьям Волги — ключевой точке юга России.
Так был организован первый в стране заповедник живой природы. Он существует и поныне в волжской дельте, занимая площадь в несколько десятков тысяч гектаров. В заповеднике, где ведется большая научно-исследовательская работа, исключено всякое вмешательство человека в жизнь рыб, птиц и зверушек. Туг категорически запрещено ловить рыбу, стрелять, жечь костры. Даже катера и баркасы по протокам заповедника должны продвигаться тихим ходом. Восстановились и размножились все исчезающие виды птиц, белая цапля стала сейчас обычной породой, а заповедные ямы, мимо которых мы проплываем, буквально кишат рыбой; жерех, тот просто ходит по рябой воде. Прошу верить — это правда истинная…
Но вмешательство человека в жизнь природы неизбежно, лишь бы это вмешательство не противоречило законам, которыми природа живет. Мы можем разумом своим и властью помочь ей развернуть свои силы. Вот перед Beликой Отечественной войной завезли в Каспий азовского морского червя. Нереис на новом месте никому не помешал, фантастически быстро размножился и сделался сейчас излюбленным кормом для осетра и севрюги. Этот пример стал классическим в литературе о природопользовании. Здесь же, в Астраханской области, еще совсем недавно оказалась на грани полного истребления наша степная антилопа — сайгак. Ученые забили тревогу. Рядом мер поголовье сайгака не только восстановлено, но нуждается уже в новом регулировании — миллионные стада сайгаков начали вредить сельскому хозяйству Заволжья и Казахстана. И еще один пример. Специалисты считают, что в лесной части России стало многовато лося — он уже уничтожает лесные посадки. А где-то в Вологодской области лосей даже приручили, одомашнили — разводят их в неволе, держат в стойлах, запрягают могучих рогачей в сани и возят на них лес. Пожалуй, это единственный на памяти человечества пример, ведь все без исключения домашние животные были приручены нашими доисторическими предками.
А нельзя ли в некотором роде одомашнить, например, рыбу?
Интересная скотина этот сазан! — совсем по-домашнему ворчит на своих подопечных Иосиф Алексеев, рабочий рыбного хозяйства «Заваленки» — спокойный, в немалых уже годах человек. — Вчера подвалил к шлюзу, мы ему путь отрезали неводом, а вытащить не могли — центнеров сорок загребли, где же вытащишь! А сегодня эти вон ходят, видите? Разведчики. Пронюхивают, нельзя ли в реку пролезть через створ. Потычутся здесь, потом пойдут за всем стадом…
У решетки створа, как в живорыбном садке, ходят лещи, окуни, красноперки, мальки всех пород. Рыбу даже выпирает наружу, и кажется, что ее тут больше, чем воды. Но все это — сор, занесенный сюда во время паводка. Колхоз «Путь Ленина» разводит сазана — крупную и вкусную рыбу, пользующуюся хорошим спросом покупателей. Колхозники много лет назад обваловали мелкую протоку, прорыли к ней канал до реки, поставили насосную станцию — и берут порядочные доходы.
Многие наши колхозы этим делом занимаются, — говорит Алексеев. — Выгодно! Я-то после инфаркта на пенсию вышел, но не могу дома — всю жизнь рядом с рыбой, а тут вдруг один? Сейчас вот подкармливаю и караулю эту скотину. Интересный, пронырливый зверь! А где вы молодь сазана берете? С рыбоводных заводов. Там очень интересно, сам бы пошел работать. Белугу разводят, осетра…
Неужели и нежнейшую красную рыбу разводят искусственно? Пожалуй, надо побывать на рыбоводных заводах.
Бертюльский завод — молодое, новое предприятие. Выше я писал о сложностях приготовления икры, однако получить из этой черной икры живых рыб — дело еще более деликатное и ответственное. Прежде всего завод договаривается с рыбацкими тонями насчет производителей. Рыбаки, выловив подходящую по всем статьям белугу или осетра, с превеликими осторожностями доставляют эту элитную рыбу на завод. Здесь будущих рыбьих пап и мам выпускают в пруды. Чтоб ускорить процесс созревания икры, температуру воды постепенно повышают. С этой же целью производителей подвергают одной интересной операции. Из головы какого-нибудь обреченного осетра высверливают гипофиз, обрабатывают его и вводят самке. Гипофиз содержит гормоны, вызывающие
быстрое созревание икры. Инъекция за сутки-двое приводит самку в брачную готовность: тело белуги становится мягким, икра начинает выделяться сама собой. Теперь уже недолго остается жить волжской красавице…Самка умерщвляется, вспарывается. Отмытая от слизи икра помещается в инкубационный аппарат и заливается молокой — семенной жидкостью самца, который тоже отжил свое. В теплой инкубационной воде происходит великое таинство зарождения миллионов новых жизней.
На многих других заводах осетровые зародыши сразу же выпускают на волю, а здесь с ними еще долго возятся. Подливают и подсыпают в пруды удобрения, от которых бурно развивается мельчайший планктон — дафнии, циклопы. Молодь красной рыбы вырастает до трех-четырех граммов, и тогда ее вывозят на взморье, чтоб уберечь от судака, окуня и других хищников дельты. Но дело это, повторяю, новое, и есть ученые, которые считают, что молодежь должна пройти крещение в речной купели, чтоб вырасти жизнестойкой. Пройдя тяжкое жизненное воспитание, уцелевшие мальки белуги становятся к осени рыбками в 600 граммов, осетра в 200 граммов, но теперь уже за них нечего бояться — будет крупная рыба!
Правда, ни для кого пока не ясен вопрос — сколько же ее будет? Старший рыбовод завода Алексей Алексеевич Гнеушев предполагает, что выживает пять-шесть процентов мальков. Это вообще-то не так уж мало, если учесть, что выводят их миллионы. Один Бертюльский завод в этом году выпустил в море около четырех с половиной миллионов мальков, а таких заводов в дельте — пять…
Побывали мы и на экспериментальном рыбоводном заводе «Правый раздор». Многие его пруды арендует Астраханская акклиматизационная станция. Здесь разводят завезенных с Дальнего Востока толстолобика и белого амура. Первый характерен тем, что быстро набирает вес и мясо его очень вкусно, второй — вообще любопытная рыба. Белый амур — убежденный вегетарианец. Своими мощными челюстями он пережевывает тростник, донные травы, все, что растет в воде. Спустили этим летом пруд площадью в четыре гектара, перевезли на мотороллерах рыбу в Волгу, а в пруду не обнаружилось ни одной травинки! Недаром на Востоке белого амура запускают в зарастающие каналы, чтоб он их чистил.
В «Правом раздоре» пытаются скрещивать красную рыбу — белугу с осетром, а также однопородных— весенних самцов с осенними самками. Предполагают, что это даст быстрорастущую рыбу. Здесь же есть цех по разведению живых кормов. Ученые и рыбоводы начинают работать с белорыбицей, пытаются завезти сюда из северных рек ее сестру — нельму. А белый амур в одном из прудов на будущий год достигнет веса в десяток килограммов и начнет нереститься…
И может, если остановить ядопады, рыба в дельте Волги все же не кончится? Я не говорю обо всей реке — там дела похуже. Ведь рыба, обитавшая миллионы лет в проточной воде, не может вдруг приспособиться к системе отстойников, к внезапным изменениям уровня вод, к их новым температурным режимам и срокам таяния льдов, к искусственным нерестилищам и подъемным лифтам. Рыбаки на Волге говорят, будто даже та белуга, которая чудом поднимется через все плотины и водохранилища, вымечет неполноценную икру, потому что во время пути беременной матке нужна, оказывается, встречная струя для массирования живота. Какое все же совершенство приспособлений и взаимосвязей открывает человек в живой природе, чуть только взглянет на нее повнимательней! Но рыбе никогда не приспособиться, например, к ядовитым сине-зеленым водорослям — неизбежным спутникам современного гидростроительства. Эти вонючие, чрезвычайно живучие водоросли, средств борьбы с которыми пока не найдено, ученые относят к одним из самых древних растений Земли. Они затянули почти на всем протяжении Днепр, берут в полон Волгу…
И какое счастье, что отложено — хорошо бы навсегда! сооружение Нижне-Волжской ГЭС. Ее гигантская плотина окончательно отрезала бы путь рыбе на нерест. Свою немалую роль сыграло в свое время выступление общественности, ныне успокоившейся. Между тем в низовьях Волги плотина все же строится, и я хочу рассказать об этом читателю. «Известия» как-то писали: «Специалисты выдвинули смелую идею — предложили соорудить специальный вододелитель, который бы во время весенних паводков, совпадающих с периодом размножения рыбы, загонял воду в восточный край дельты. Идея одобрена, и сейчас она воплощается в действительность. Вдоль огромной дельты почти на двести километров протянется земляная дамба».
Да, плотина возводится колоссальная, стоить она будет свыше ста миллионов рублей. Но что это даст? Циклопический земляной вал разделит волжскую воду на два неравных потока — примерно две трети его пойдет в море восточной частью дельты, а одна треть западной. Эта плотина-вододелитель обезводит наиболее ценную в рыбном отношении Камызякскую протоку и закроет путь самой ценной красной рыбе. «Около 90 процентов подошедших к плотине рыб останутся отрезанными от своих нерестилищ, — вот к какому выводу пришел Астраханский осетровый институт. — Кроме осетровых, плотина вододелителя будет задерживать значительное количество других рыб».