По Северо-Западу России. Том I. По северу России

Губа Ара. Китобойный завод.

Синий кит был вздут неимоверно, так что операция распластания, долженствовавшая совершиться тотчас, началась с того, что одно место живота его было проткнуто. Невидимой, но ясно обоняемой струей устремились из него газы, и туша начала немедленно опадать и принимать тот облик кита, который всем так хорошо знаком. Волей-неволей пришлось уйти с помоста и удивляться носовым нервам того человека, который стоял подле сделанной в туше дыры и готовился приступить к следующей затем операции. По мере того, как непривычные к запаху зрители отступали, всякие мухи, которых давно не видели, направились именно к источнику зловония, празднуя в ярком солнечном свете одно из своих роскошнейших пиршеств.

Подле отверстия, сделанного в ките, человек с крепкими носовыми нервами, продолжая работу, делает в стороне от отверстия вертикальный взрез, приблизительно в один фут длины; он прорезывает весь жир вплоть до мяса и делает это длинным не то ножом, не то серпом. От этого надреза проводит он два другие надреза, параллельные, во всю длину кита; затем в отверстие, служившее для выпуска газов, вкладывается крюк на блоках, соединенный системой веревок с той гильотиной на заводе, которая назначена резать жир в куски. По данному знаку, сообщающему, что крюк всунут, можно видеть, как веревки блока мало-помалу натягиваются, полоса жира отдирается от кита, чему помогает опять-таки человек с крепкими носовыми нервами, и отдираемая полоса, заворачиваясь, принимает поступательное движение к заводу, сначала по помосту, потом по очень крутому деревянному откосу, и медленно, длинной, жирной, оставляющей след змеей, волочится к работающей паром в 12 сил гильотине. Полоса, разрезываемая на куски, наполняет подставляемые одна за другой тележки, которыми и подвозится к котлу, растапливающему жир паром же. Вытопленный жир сохраняется в огромных чанах. Он очень чист и почти без запаха; в 1884 году продано было в Англию около 4.000 пуд.; за тонну жира синего кита платят 60 фунтов стерлингов, за жир полосатика и кнорра — от 25 до 30 фунтов.

Когда туша кита ободрана, приступают к её обработке, при чем прежде всего добывают китовый ус. Продукт этот от наших китов, не особенно рослых, не пользуется высокой ценой на рынке и не может идти вровень с гренландским. У синего кита он — черный, у полосатика — серо-белый; тот и другой, сваленные на землю кучей близ завода, представляются как бы большими полупрозрачными картонажами со множеством мелких щетинистых волос по краям.

Губа Ара. Туши китов близ китобойного завода.

Замечательна, между прочим, тоненькая кожица, покрывающая кожу кита; она полупрозрачна, дымчатого цвета и как нельзя более напоминает самые тонкие сорта гуттаперчи. Добывают и еще один продукт: это — китовые уши, могущие служить своеобразными пепельницами. Они удивительно тяжелы, длиной дюйма в четыре и по строению своему очень сложны, замысловаты, странны.

Обработка туши кита на гуано производится в другом соседнем, гораздо более обширном здании. Оно расположено вдоль линии побережья, тогда как первое, жировое, стоит поперек. Тушу, мясо и кости отдельно рубят, пилят и разносят на части, выволакивают и подвергают выварке в котлах тоже отдельно. Мясо перекладывают для этого кусками железа, кости бросаются без перекладки, так как пар под сильным давлением и без того свободно проходит между ними. В котлах два крана; из нижнего выпускают сильно насыщенную клеем воду, из верхнего — жир. Для нагрузки котлов частями туши, сложенными в тележки, они поднимаются по наклонной плоскости машиной в 18 сил.

Когда выварка произведена, оставшиеся твердыми части переходят в сушильни, где мясо и кости просушиваются тоже отдельно; в сушильнях — по семи сковород. Последним актом обработки является раздробление высушенных частей туши и обращение их в порошок, в гуано. Это китовое, смешанное из костей и мяса, гуано идет, главным образом, для корма скота; для удобрения должно идти исключительно гуано из костей; отделения одного от другого по настоящее время на заводе не делается. Полученное на заводе гуано ссыпается в мешки по шести пудов в каждом и поступает в продажу по 12 марок за мешок. Гуано требуется за границу, главным образом в Германию, отчасти во Францию и Голландию. Насколько невыносим запах и безобразен вид гниющих кусков китового мяса и раздробленных костей, поступающих в сушильню, настолько же чист на вид розоватый, снабженный легким запахом мясных консервов, порошок китового гуано. Вот табличка, изображающая приблизительно при нынешних ценах стоимость продуктов, добываемых из кита средней величины:

Жир....1.300 руб.

Гуано.....200 "

Ус.......... 80 "

Челюсти...20 "

Итого......1.600 руб.

Казарма заводских рабочих состоит из двух отделений: в одном помещаются русские, в другом — норвежцы.

На Мурмане вы услышите непременно сообщение о том, что нововведенный способ убивания китов из орудий особыми снарядами — изобретение норвежца Фойна. Этот Фойн должен быть человеком замечательным, если судить по рассказам о нем, потому что охота на китов — его страсть, его жизнь. Основав китобойный промысел в Норвегии и нажив огромное состояние, главным образом на китах нашего, русского, побережья, Фойн теперь человек уже пожилой, перебрался со своими пароходами к Исландии и промышляет там в размерах более широких, не без материальной выгоды, конечно. Говорят, что он до сих пор первый рабочий на своих промыслах, и что миллионное состояние его нисколько этому не мешает. Верно то, что не он изобрел или, лучше сказать, применил к китобойному промыслу огнестрельные снаряды, так как снаряды эти патентованы в Америке еще в 1852 году. Фойну удалось, так сказать, снять сливки с нашего китобойного дела, применив здесь впервые пушку. По сведениям официального характера значится, что Фойном убито:

В 1879 году 97 китов.

" 1880........94»

" 1881.......107».

Если перевести все это в деньги, получится сумма очень и очень порядочная, и большое состояние его окажется делом возможным.

Современный китобойный пароход навсегда обратил в предание прежний способ боя китов с лодочек гарпунами. Все эти рассказы, все эти картинки, изображавшие смельчаков, подъезжавших к океанским гигантам вплотную и бивших их с руки, эти замечательные типы гарпунщиков исчезли, как исчезло в свое время рыцарство после изобретения порохового зелья, как исчезли ямщики с появлением железных дорог. Нет никакого сомнения в том, что нынешний способ боя китов из орудий много безопаснее, много успешнее прежнего; но из этого не следует, чтобы он был совсем легок, вполне безопасен.

Первое, с чем приходится ознакомиться вступившему на китобойный пароход, это, конечно, орудия боя и снаряды. Китобойные пароходы, отваживающиеся ходить за сотни миль в океан, далеко не велики и очень близко подходят своими размерами к обыкновенным невским буксирам средней руки. «Елена», осмотренная путешественниками, длиной — всего 84 фута, «Покров», находившийся в это время в море, — 90 футов; стоят они около 50.000 рублей каждый. Орудие расположено на шворне, на самом носу, и может быть легко поворачиваемо во все стороны и под всеми углами склонения, что совершенно необходимо ввиду неожиданности появления и движении кита. Снаряд состоит из двух частей: собственно из разрывного снаряда, вкладываемого в дуло, и соединенного с ним гарпуна, остающегося вне его. Гарпун обладает особенным механическим приспособлением, состоящим в том, что, в случае удачного выстрела, снаряд, разорвавшись в ките, раскрывает зубцы гарпуна и этим обеспечивает, хотя не вполне, его довольно прочную связь с тушей животного.

Когда орудие заряжено, гарпун, как сказано, остается вне дула, и это вполне объясняет недостаточную верность выстрела, так как снаряд, снабженный гарпуном, подчиняется сильнейшему отклонению. Если принять в расчет колебания самого парохода и движения кита, то становится ясным, насколько необходим хороший наводчик в данном случае, — их действительно немного, и все они на перечете.

Высматривание кита.

К гарпуну прикреплен канат. На «Елене» он имеет шесть «линей» длины, из них каждая в 150 футов, т. е. весь канат длиной около двух верст, и помещение, ему отведенное, весьма почтенно: он наворочен в трюме. Снабженное этим кишечнообразным канатным нутром, с десятью человеками экипажа, судно выходит в море, но только в возможно тихую погоду: иначе выслеживание кита и в особенности бой его становятся совершенно немыслимыми. Океанская зыбь, не прекращавшаяся после бури и в день посещения завода, и еще на следующий день — так долго она держится здесь, однажды начавшись — помешала путешественникам присутствовать при китовой охоте, которая была предположена в грандиозных размерах, с пятью китобойными пароходами одновременно. Как заряжание орудия, так и самый выстрел были произведены по постановленной цели в самой бухте, и далекое эхо множеством перекатов ответило на могучий звук.

По киту в океане далее 25 футов расстояния не стреляют: это было бы лишней тратой времени и зарядов, потому что даже с такого близкого расстояния, с какого производится стрельба, промахи поглощают около 70%. Заметим еще, что, по уверению местных жителей, введение огнестрельной охоты повлияло и на самую натуру китов в прямой ущерб промыслу: прежде кит, выбравшись на поверхность, делал около семи вдыханий; теперь, напуганный, делает он не более четырех. Довольно редки случаи попасть в кита так, чтобы быть вполне уверенным в успехе. Хорошо, что кит, научившись сокращать количество вдыханий, не научился, будучи ранен, менять направление: почувствовав удар, он уходит по прямой линии и тем способствует свободному разворачиванию каната; пароходу дают немедленно полный ход. Иногда замечали даже нечто вроде сопротивления или отместки со стороны кита; так, однажды, пораненный кит едва не отбил винта у норвежского парохода; в 1883 году 12-го июля, в Кольской губе, раненый кит в 90 футов длины едва не опрокинул парохода и перед издыханием поразил совершенно оригинальной, красивой картиной: он вышел из воды головой вверх футов на тридцать и потом уже кончил свое существование. Он был убит по второму выстрелу, и на преследование его употреблено тридцать шесть часов времени.

Профессор Гримм, известный ихтиолог, того мнения, что киты размножаются очень медленно и начинают плодиться поздно, может быть на 50 — 60 году от роду; они производят на свет по одному детенышу в периоды, продолжающиеся несколько лет, так как утробная жизнь длится, вероятно, два-три десятка месяцев. К счастью, для сохранения породы, они плодятся, вероятно, где-нибудь далеко на севере, куда ни гарпун, ни ядро не достигают; совершенно исключительны были случаи, когда в море встречали самку с детенышем: они точно чуют гибель, ожидающую их при движении к югу; однажды была как-то убита Фойном самка, и величина детеныша, заключавшегося в ней, достигала 24 футов длины и трех ар шин в обхвате. Неизвестно даже, скольких детенышей рождает кит, и образ жизни его относится к самым неопределенным, необследованным областям зоологии.